Гнев Божий - Вера Крыжановская

С любопытством оглядывали друзья своего нового секретаря, который был не в индусском платье.

На нем было что-то вроде длинного сюртука светлого цвета с голубыми отворотами и шелковая рубашка, белая с голубыми полосами, без жилета, но с широким кожаным поясом.

– Это новая мода! – догадался Супрамати, удерживаясь от смеха при виде костюма и прически своего секретаря. – Боже милостивый, придется этак же вырядиться, – думал он, глубоко сожалея о том, что приходится покинуть льняные или шерстяные одежды, легкие и удобные, к которым он так привык.

После обильного ужина, какого они давно не имели, секретарь пригласил их в спальню, так как было время переодеться.

Прежде всего Нивара предложил им выкупаться в смежной комнате, где стояли две ванные с розовой, очень мягкой водой.

Затем секретарь помог им одеться.

Он достал из большой плетеной корзины и подал два полных костюма, состоявших из батистовых рубашек с мелкими складками на груди, узких черных брюк, кожаных ботинок, широкого черного атласного пояса, заменившего прежний жилет, и длинного черного бархатного сюртука с широкими отворотами, богато расшитым разноцветными шелками; на рукавах были такие же обшлага, из-под которых виднелись белые полотняные манжеты.

Под рубашку Супрамати повесил на голубой ленте свою звезду мага; она блестела, как маленькое электрическое солнце, и Супрамати скрыл ее под широким поясом. Отложной воротник рубашки повязал мягким галстуком из черного шелка и воткнул в него булавку с сапфиром, поданную Ниварой, а потом стал разглядывать себя в зеркало.

Костюм шел ему, был сделан со вкусом и изящно прост, но прическа не нравилась. Нивара коротко обстриг ему волосы на затылке и только на маковке и по бокам оставил густые кудри, которые свободно падали на лоб.

Дахир также был готов и, подойдя, похлопал его по плечу.

– Ну, довольно любоваться. Ты очень красив и будь покоен – в победах недостатка не будет… Никто не заподозрит, что ты уже старый повеса, – пошутил он.

Супрамати оглянулся и осмотрел его.

– Да ты так же хорош, как и я; прическа жирафом идет тебе еще больше, чем мне. Никто не подумает, что ты на четыреста лет старше меня, – возразил Супрамати, смеясь. – Ну, а относительно побед, ты наверно одержишь их больше моего, потому что я женатый и степенный человек.

– Ага! Нары испугался и завидуешь моей свободе? Мне-то не будут делать сцены, как тебе, если ты вздумаешь разыскать m-elle Пьеретту, – поддразнивал Дахир.

Но приход секретаря прервал разговор.

– Экипаж ваш подан, – сказал он. – Из багажа вы возьмете с собою только эти два сундучка? – спросил он, указывая на два довольно большие ящика черного дерева с серебряными углами.

– Да,- ответил Дахир.

Друзья накинули на плечи черные плащи на шелковой подкладке, надели фетровые широкополые шляпы, взяли со стола перчатки желтоватой кожи и пошли за секретарем, который поднимался по витой лестнице, выходящей на площадку высокой башни; эта плоская крыша была окружена перилами.

Супрамати с любопытством огляделся кругом; очевидно, они поедут не по железной дороге.

Вдруг увидал он в воздухе большую звезду, приближавшуюся с головокружительной быстротой.

– Надеюсь, мы едем не на этой звезде? – спросил он, смеясь.

– Именно. Это ваш самолет, – отвечал с улыбкой секретарь. Минуту спустя длинный цилиндрический ящик в форме сигары, с двумя большими, круглыми, ярко освещенными окнами по концам, остановился на высоте площадки. Нивара отворил дверцу в балюстраде, вторая распахнулась в боку сигары, изнутри выкинули мостик, прикрепив его к железным кольцам, вдавленным в стену. Аппарат свистал и дрожал, как электрический фонарь.

Дахир и Супрамати перешли на судно, за ними Нивара, а слуга-индус перенес два сундука.

В маленьком освещенном коридоре их встретил господин, весь в черном, который поклонился им до земли и провел в крошечную гостиную, обитую золотистым атласом, с низкими мягкими креслами и черными лакированными столиками.

Самолет напоминал внутренним убранством вагон с тремя отделениями. Два из них были гостиная и спальня, затем шла комната для секретаря; а в каморках по концам помещались механик, слуга и багаж.

В спальне, меньшей, чем зала, были две низкие, узкие постели и умывальник с туалетным столом, все лакированное; в обивке и отделке преобладали цвета белый и голубой с золотом. Каждая из комнаток имела круглое окно, задернутое в ту минуту шелковой шторой.

Мгновенно был снят мостик, дверь захлопнулась, и легкая качка указала, что самолет двинулся в путь. Немного спустя слуга подал чай с бисквитами и молча удалился. Нивара больше не показывался.

После краткой беседы Дахир предложил идти поспать.

– Поздно, и я чувствую усталость; очевидно, нас везут куда следует, и когда понадобится, разбудят.

Любопытство, нетерпение и нервное возбуждение не дали им долго спать, и чуть стало светать, как они вышли уже в залу, и Супрамати поднял оконную штору.

Далеко внизу под ними виднелась земля; кое-где намечались строения и водные пространства; но быстрота полета не давала рассмотреть подробности. Тут он убедился, что у их воздушного экипажа было много спутников; черные массы самолетов всех размеров мелькали в воздухе во всех направлениях.

Супрамати наскучило смотреть и он сел; вскоре появился Нивара, а потом слуга с завтраком.

Насытившись, друзья подробно осмотрели интересовавший их механизм воздушного судна. Вообще, новый способ передвижения им нравился; удобства были полные, езда быстрая и не утомительная, как бывало на железных дорогах.

Наступил день, и солнце блистало так ярко, что пришлось опустить шторы.

– Ну, далеко ли мы еще от места нашего назначения? Кстати, не едем ли мы в Париж? – спросил Супрамати, вытягиваясь в кресле.

– О, нет, Парижа давно не существует: он уничтожен огнем. Супрамати побледнел.

– Как? Неужели пожар был таков, что мог уничтожить громаднейший город? Вероятно, разрушена какая-нибудь часть.

– Разрушено до основания все. Это была страшная катастрофа; во-первых, из земли вырвались удушающие газы, заражавшие воздух; далее почва дала трещины и много зданий разрушилось, а из земли хлынул огонь. Все газовые трубы и электрические провода вспыхнули. Это было целое море огня, пожравшего все.

Я везу вашу светлость в Царьград, или бывший Константинополь, – прибавил Нивара, желая, очевидно, рассеять тягостное впечатление, отразившееся на лицах путешественников,

– и мы скоро прибудем.

– Константинополь еще принадлежит Оттоманской империи?

– справился Дахир.

– Нет. Мусульмане уже давно изгнаны в Азию, где они основали единое, очень сильное даже в настоящее время государство, несмотря на конкуренцию Китая, тоже развившегося и захватившего Америку, наводненную желтолицыми.