Рассвет наступит незаметно - Людмила Мартова

Еще несколько рукописей оказались чем-то средним между книгой мемуаров и дневниками, и по их поводу Погодин поколебался какое-то мгновение. С одной стороны, жизнь Валевского представлялась совершенно простой и понятной, в ней не могло быть ничего представляющего интерес. С другой – пусть и с малой долей вероятности, но дневники могли пролить свет на тайну смерти Виктории Угловской, а также на судьбу пропавшей папки с документами, поэтому Андрей все-таки решил их забрать.

Папку он тоже, разумеется, поискал, однако ее нигде не было. И карманной иконы Богоматери Одигитрии, выполненной в технике филиграни с финифтью, разумеется, тоже не нашлось, как и вообще любых ценных предметов. Самым странным оказалось то, что в небольшом туалете, имевшемся в платном номере интерната, почему-то не оказалось мыла. Вряд ли это о чем-то говорило, но внимательный взгляд Андрея это зафиксировал. И отложил где-то в памяти.

Старый учитель жил очень скромно, и самым дорогим предметом в комнате был лежащий на столе смартфон. Погодин взял его в руки, профессионально обошел блокировки, посмотрел контакты, где значилось не так уж и много телефонов, видимо не баловали ученики старого историка своим вниманием, зашел в интернет, быстро проверил историю запросов.

В основном Валевский читал новостные сайты как федерального, так и регионального уровня. Несколько запросов касались сердечных препаратов, видимо выписанных ему врачом, а один, Андрей глазам своим не поверил, – проекта аэропорта в Малодвинске. Того самого строительства, документы по тендеру на которое выкрала из гостиницы «Северное сияние» Виктория Угловская.

Вряд ли это могло быть простым совпадением. Забрать телефон Погодин, разумеется, не мог, поэтому он быстро сфотографировал страницу поисковика, чтобы потом внимательно изучить результаты выдачи. Ведомый скорее интуицией, чем реальным пониманием, зачем он это делает, он снова вернулся в телефонную книгу и сфотографировал еще и список контактов, а также последние вызовы.

На экране его телефона высвечивался непринятый звонок. Получалось, что пропустил его Погодин еще около девяти утра, видимо в тот момент, когда с живейшим интересом слушал тетю Стешу. Ну да, проспав все на свете и разбуженный старушкой, звук на телефоне он так и не включил. Стареет? Теряет хватку?

Пропущенный номер оказался незнакомым, неизвестный абонент так и не перезвонил, значит, ничего важного в звонке не было. А раз так, это может и обождать. Больше в комнате Валевского ничего интересного не обнаружилось. Забрав книги и отложенные тетради, Андрей вышел в коридор, запер дверь и отнес ключи Сыркину.

– Вот, беру две книжки и четыре тетрадки, – доложил он. – Все остальное не трогал, а это верну.

Бывший одноклассник посмотрел мельком, ключи сгреб в ящик стола, кивнул.

– Хорошо, хотя можешь и не возвращать. Никому этот хлам не нужен, все равно выбрасывать.

– Ладно, потом решим, – согласился Погодин. – Спасибо тебе, Серега.

– Да не на чем. Ты заходи, может, как-нибудь в кафе посидим, детство вспомним, – Сыркин озорно подмигнул Андрею, – а хочешь, домой ко мне приходи. С женой моей поздороваешься. Ты же помнишь, как по Ленке Коноплевой страдал? А я на ней женился. Приходи, а, Андрюх?

– Да, как-нибудь обязательно увидимся, – пообещал Погодин расплывчато.

Про Ленку Коноплеву, которая ему когда-то действительно нравилась, он уж тридцать с лишним лет не вспоминал. И никакие посиделки с воспоминаниями в его планы совершенно не входили. Подробностями своей биографии он делиться не мог, а для придумывания альтернативной версии не было желания. Хотя неправильно это, он в городе уже почти месяц, рано или поздно, а кто-нибудь заинтересуется, как провел четверть века любимый и единственный внук Глафиры Погодиной.

Две тонкие книжицы и четыре пухлые, разбухшие от времени тетради жгли ему руки скрытыми в них тайнами. Попрощавшись с Сыркиным, Андрей сбежал с крыльца, собираясь добраться до вчерашнего трактира, засесть в укромном углу, заказать обед и начать читать книженцию про колокол Варлаам. Конечно, важнее было посмотреть сайты, имеющие отношение к строительству аэропорта, но в публичном месте заниматься этим не хотелось, а поесть следовало. Да, решено, за обедом он прочитает книжку, а уже дома займется поисками нужной ему информации в интернете.

* * *

Проснувшись утром, Ксения с изумлением обнаружила, что нога не болит. Обычно привычный вывих укладывал ее в постель дня на три, но то ли со знанием дела наложенная тугая повязка, то ли принесенная подозрительным соседом волшебная мазь сделали свое дело. Встав с постели, Ксения даже попробовала приступить на ногу и убедилась, что ходить может. Чудо какое-то.

В соседней комнате раздавалось шебуршание – Мила собиралась на работу. Ксения тихонечко добралась до дверного проема, заглянула в комнату, где дочь придирчиво разглядывала в зеркале большого старинного шкафа свою попу, обтянутую узкой юбкой. Та сидела как влитая.

– Доброе утро.

– Мам, ну ты зачем встала? Тебе нужно лежать. Давай я тебе помогу добраться до дивана и принесу поднос с завтраком. Ты, когда поешь, оставь его на полу, я прибегу днем, чтобы тебя накормить обедом, и все уберу.

– Ти-хо! – Ксения подошла к дочери и легонько щелкнула ее по немного вздернутому носу. – Не кипишуй! У меня все хорошо, нога не болит. Так что я сейчас провожу тебя на работу и спокойно позавтракаю на кухне. Если ты правда придешь на обед, то я напеку кабачковых оладий. Хочешь?

– Конечно, хочу! – воскликнула Мила, которая от кабачковых оладий с брынзой и зеленью была без ума. Все необходимое для любимого дочкиного лакомства было куплено на местном рынке еще позавчера, только за событиями вчерашнего дня Ксения совершенно про это забыла. – Мам, а как так нога не болит? Этого же не может быть.

– Не может, – согласилась Ксения, – но есть. Какую-то совершенно волшебную мазь нам вчера принес Андрей Михайлович. Надо будет при случае спросить, как называется.

– Тюбик на столе остался, – сообщила Мила, сосредоточенно надевающая элегантные лодочки. – Ты сделай себе перевязку, пожалуйста, раз уж эта мазь такая волшебная. Заодно и название посмотришь. И, мам, пожалуйста, не выходи сегодня из дома, не нагружай ногу.

– Перевязку сделаю, мазь посмотрю, – покладисто согласилась Ксения. – Если нога болеть не будет, то из дома выйти все-таки придется. Мне срочно нужно купить новый ноутбук, чтобы продолжить работу. Не сдать вовремя перевод я ж не могу, а надеяться на сознательность воришек, которые вернут украденное, я так понимаю, не приходится. Ты чего сегодня такая нарядная? Учебный год же еще даже не начался.

– У нас сегодня педсовет, – сообщила Мила. – Я решила, что надо выглядеть прилично.

Ксения еще раз оглядела ладную дочкину фигурку, обтянутую узкой юбкой, и стройные ноги, втиснутые в новые лодочки, скептически ухмыльнулась, представляя поджатые губы коллег, но говорить ничего не стала. Милка никогда не принимала на веру ничьи слова, даже материнские, поэтому и в данном случае нужно было просто ждать, пока она сама дойдет до некоторых простых правил существования в провинциальном женском коллективе.