Крапива, которая любила читать 2 - Ива Лебедева

С последней, как и с Люпином, договорилась Ортика. Они заключили соглашение. Близнецам разрешили фонарника и пакость в горшочках при условии, что они сами следят, ухаживают, кормят и отвечают за свое беспокойное хозяйство. 

И главное! Не пытаются по пути приручить еще кого-то. Как бы ни звал их пробудившийся дар в сторону какого-нибудь пищащего в зарослях птенца или завлекательного цветочка — лимит установлен раз и навсегда. 

Люпин согласился почти сразу и даже не особенно смотрел по сторонам в дороге. Просто потому, что ехал на фонарнике, а на плечах у него разлегся Ортикин песец. Мальчишке хватало зоологических впечатлений.

А вот Магнолия иногда вздыхала, скосив глаза на очередную плотоядную орхидею. Мы спустились еще ниже в долину, так что растительность вокруг стала богаче, экзотичнее и опаснее. А для этой девчонки, судя по всему, чем смертоноснее дрянь, тем привлекательнее. Видимо, гены ядовитых олеандров в смеси со все оплетающим плющом дали такое вот экзотическое сочетание. 

Все-таки дети всегда быстро отходят от ярких впечатлений, особенно негативных. Но устраивать им такие регулярно, для профилактики, — у нас самих нервов не хватит. Остается только надеяться, что юные плющи осознали необходимость сдерживать свои желания. 

Оля по ночам все еще плохо спала. Но слава всем богам, больше не билась в судорогах и не рыдала так, что у меня сердце останавливалось. Просто до последнего тянула, не укладывалась на лежак, находила себе всякие хозяйственные дела. Что-то мастерила, улучшала, готовила на завтра. Даже с Ландышем возилась, хотя особенного чадолюбия прежде я за ней не замечал. В смысле, именно к младенцу ее не тянуло. Остальных-то она опекала независимо от возраста.

Находила возможность и время побеседовать с близнецами, подразнить Инермиса, устроить с особыми удобствами Рябину, которую всеми силами берег в дороге Верат. Даже леди Ириссэ следила за дочерью задумчивыми и несколько удивленными глазами, после того как та ее отругала за пренебрежение своим здоровьем и круги под глазами. 

Дескать, папенька будут недовольны, если ему вернут вместо жены мумию. И надо пить отвар, который приготовил Нарцисс, есть бутерброды с икрой из сушеной птичьей печени, остальное тоже хорошо кушать и спать. Вот, берите пример с Эйкона — целого кролика умял и похрапывает в обнимку со своим мечом…

Кто бы говорил, конечно. Ложится позже всех, просыпается раньше. Мечется весь день как угорелая. Похудела и осунулась. 

А потому я разрывался между двух огней: с одной стороны, надо бы заставить росточек отдохнуть, пусть и насильно. Но с другой — вся эта суета изрядно ее отвлекала от переживаний. Знания, которые я получил из семени, мало что сообщали о человеческой психологии. А годами накопленный опыт я постоянно блокировал, чтобы самому не сойти с ума и не потерять интереса к жизни. 

Но синяки под глазами крапивки становились все темнее, так что мне все больше хотелось вернуть себе эти воспоминания, чтобы помочь. Хоть как-то. Тем более что именно я больше всего был виноват в таком ее состоянии.

Намеки уже не помогали. Вот на мать она нарычала за пренебрежение своим здоровьем, а когда та, приглядевшись, попыталась сделать такое же замечание дочери — мастерски перевела тему. Да так, что леди Ириссэ забыла, о чем хотела сказать. 

С моими намеками Ортика поступала так же. Разве что не считала за дурака и очень виновато улыбалась. А потом глубокой ночью приползала на лежак мне под руку в таком состоянии, что ее отключало раньше, чем девчонка успевала закрыть глаза.

В итоге я не придумал ничего лучше, как на очередном привале просто схватить ее в охапку и, заодно прибрав к рукам одну из плетеных циновок, просто отправиться в сторону от лагеря. 

— Сами организуете ночлег, не маленькие, — сказал я Верату по дороге, и тот понимающе кивнул. 

На вопросительный взгляд хозяйки рода я ответил решительно сдвинутыми бровями. И шепотом бросил:

— Ничего лишнего, но она отвлечется и будет спать.

Как ни странно, леди Ириссэ и не подумала возразить. Молча улыбнулась и вернулась к кормлению Ландыша. Проинструктированный заранее песец взял в зубы корзинку с едой и побежал следом за нами. 

Ольга

Черт-те что и сбоку бантик.

Как на машине времени я вернулась в те дни, когда загоняла себя до полусмерти, только бы не думать, не помнить, не болеть.

Удивительно то, что физической усталости я почти не чувствовала. Даже получала удовольствие от суеты. Мне нравилось за всеми ухаживать, нравились мелкие капризы близнецов, которые можно было гасить объятиями, тихими разговорами по душам и простыми лакомствами. Нравилось тетешкать Ландыша, который вопреки отсутствию молока двурога в последние дни от обилия людей и впечатлений развивался словно бы вдвое быстрее, чем в самых лучших условиях княжеской детской. Нравилось болтать с матушкой Ортики о своем, о женском. Нравилось гладить песца по шерсти и его бывшего хозяина против нее же (Эйкон натурально мурлыкал, стоило мне запустить пальцы в его роскошную белоснежную шевелюру).

Ну и братьев поддразнивать нравилось. Исподтишка отпускать шпильки Инермису — у него от таких фокусов загорались азартом глаза. Помогать Верату «заботить» Рябину, слегка ошалевшую от перемен в жизни. Она временами забывала о том, что носит свое пока еще не отросшее пузико словно хрустальную вазу. И принималась по привычке брыкаться. 

Короче говоря, я не могу сказать, что мне было плохо. Другое дело, что цветочек с каждым днем пути смотрел на меня со все большей тревогой в глазах. А в голове начинало потихоньку звенеть. Такое хрустальное состояние, когда мир вокруг прозрачен и четок, но при этом словно разбит на невидимые глазу стеклянные кубики. И эти кубики едва слышно дрожат, издавая довольно мелодичный звон.

Зато этот звон напрочь заглушал все посторонние мысли и воспоминания. Я ждала его по вечерам и падала спать, только когда он становился достаточно громким, чтобы почти мгновенно убаюкать мой мозг. Ну, точнее, вырубить одним ударом лица о подушку или плечо Нарцисса. 

Цветочек… или правильнее теперь его деревом называть? Меллорчиком? Боюсь, он не оценит. Так вот, Нарциссу мое состояние явно не нравилось. Чем дальше, тем больше. И в один прекрасный момент он потерял терпение окончательно.

Самое смешное, что сегодня звон хрустальных кубиков был громче обычного, так что я подумывала упасть спать пораньше. Во всяком случае, до того, как небо на востоке начнет медленно сереть. Но такой возможности мне не дали.

А хрустальные кубики еще и подло высосали все силы из тела, я даже отпихнуть Нарцисса не смогла. Спеленали, как куропатку в пирог, и поволокли неизвестно куда.

— Не слишком ли далеко мы уходим от лагеря? — осведомилась я, когда поняла, что мы идем уже минут пять. Точнее, он идет, а я плыву. Или лечу.

— Чем дальше, тем лучше. Я еще и специально петляю. Чтобы у тебя не возникло искушения вернуться самостоятельно, — угрюмо ответил Нарцисс, останавливаясь и подозрительно осматривая окрестности. — Так, вот туда.