📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаВот оно, счастье - Найлл Уильямз

Вот оно, счастье - Найлл Уильямз

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 88
Перейти на страницу:

– Мы навещаем тех, по чьим землям предстоит тянуть линию. Столбы уже здесь, скоро явятся бригады. Вы подписали разрешение, – сказал Кристи, копаясь в папке.

– Ой ли?

Неожиданность. Кристи проверил анкету, показал Матту его подпись.

– Ваша?

Матт пригляделся, откинул голову, пожал плечами.

– Кто ж разберет?

Прямота в фахской натуре не значилась. На то были причины – исторические, географические, политические, общественные, лингвистические, вероятно, и биологические, – и все они пошли в ход у Матта Клери в голове, позади его тусклых серых глаз. Как много кто в приходе, он был мастером сокровенности и с личными сведениями скрупулезен. Назвать его фанатиком было б не по-христиански. Загнанный в тупик Кристи не спешил и не пер на рожон.

– Так, – произнес он, кивнул и глянул на подписной лист. Сколько-то времени разглядывал его, а затем протянул Матту: – Чья это может быть подпись, как думаете? Вот тут, где сказано “Матт Клери”?

Матт посмотрел на написанное его рукою. Отогнал курицу, чтоб не клевала его в брючину, влез ногой в копошение мух.

– Не ваш ли почерк, а? – спросил Кристи.

– Не знаю. Дайте ручку, – сказал Мат, и Кристи протянул ему ручку, Матт провел три опрятные черты поперек своей подписи. – По-моему, нет. – И засим вернул лист.

Мы вышли со двора без всяких слов, пока не добрались до велосипедов. За ворота куры не пошли. Внизу, в деревне, Том Джойс звонил к “Ангелу Господню” – словно бросали в небо серебряные кольца одно за другим.

– Люди – созданья глубже, чем способны люди постичь. – Кристи забрался на велосипед. – Таково одно из доказательств Господа, – продолжил он, – других объяснений нету. – Улыбнулся, оттолкнулся и покатился, не трогая педалей, вперед меня вниз по склону, синий пиджак плескал крыльями; махина Кристи летела мимо изгородей, эдакая довольная птица, просто крупная.

С учетом комплекции и годов, вверх по холмам, склонам и почти любым постепенным подъемам верхом на велосипеде Кристи не ездил. В основном мы шли пешком.

Отправились к Тому Пайну, к его маленькому домику-плюхе с никудышной трубой: в плохую погоду дым пер в окно, в хорошую – из передней двери, но что так, что эдак на него не обращали внимания.

В ту пору многочисленны были дома тех, кто почти все время торчал на улице, этого я не учитывал – а также и того, как электричество изменит привычки, накопленные за века. Мы побывали у Марти Мака, у Марринанов и Коллинзов и столкнулись с самими разными откликами – от открытого восторга до замкнутого отказа. В большинстве домов царил оживленный пасхальный дух, а в невиданном солнечном свете было в том духе нечто чрезвычайное. Снаружи плескали на веревках одежки. Внутри в спешке обновления применялись банки с краской, затирки, разведенные водою сода и уксус. То же происходило и в Рождество – было вот это сокровенное ощущение грядущего праздничного дня, словно, едва восстанет в воскресенье, Иисус, возможно, заглянет и лично. Зеркало, каким для души была исповедь, – столь же незапятнанными должны были стать и все поверхности. Я, вероятно, не единственный, кто, двигаясь от дома к дому и свидетельствуя всему этому, задумался бы: какие мыла и порошки нужны, чтоб отмыть мой дух? На что вы бы сказали: Тебе было всего семнадцать или, может, Это оттого, что тебе было всего семнадцать.

Невесть почему так оно предписано, однако в Фахе беление было уделом женским. Тучи известки замешивали в ведрах и мазали этим дома пожилыми малярными кистями, чья щетина зачесана была износом на одну сторону, и списаны они были на эту последнюю свою службу. Известь ложилась серой, в потеках и пятнах, однако, подобно старикам, высыхая, белела. Картина, достойная созерцания: побеление окрестностей.

Мы вели велосипеды вдоль владений Гриффина, уловили хмурый взгляд самого Гриффина, у которого кровь свертывалась внутри от мысли, что электричество не пройдет по его земле, а значит, не только не получит он компенсации, но и сосед его Карти обогатится. Соседи, как Иисусу было известно, бывают немалым испытанием христианству в человеке.

Вскоре миновали мы большой дом миссис Дины Блаколл, фахской знатной дамы, ныне в преклонных годах, чей рассудок помутился, и как она выживала, я толком не ведаю. Ум ее уподобился книжному шкафу, откуда извлекли полки, и книги теперь лежали в полной неразберихе. Никуда оттуда не девались истории ее жизни, просто были перемешаны между собою. Кристи тормознул у ржавых ворот подъездной аллеи Блаколл – вернее, при чисто условных тормозах, воткнул каблуки в землю – и, пунктирно содрогаясь, остановился. Уложил велосипед в канаву.

– Этих в списке нет, – сказал я. Но Кристи уже шагал по аллее.

Миссис Блаколл была во дворе. Крошечная женщина, ей-ей, но грозная. Под накладными ресницами безупречной конструкции глаза ее таили торжествующую искру человека, обманувшего смерть. То ли от чего-то лучезарного в характере ее, то ли от избытка кремов лицо ее казалось навазелиненным, черты его безупречны, но того и гляди соскользнут, если не будет держать она голову слегка обращенной к небесам. Волосы плыли в воздухе дымчатым облаком белизны, в нескольких местах редели, и просвечивал, как яйцо, ее череп, нежный и уязвимый. На ней было изящное платье далекого прошлого, шафранное, из тафты – кажется, так это называется, – несколько петель разнообразных ожерелий, что казались размотавшейся бледной катушкой, и атласные балетки, некогда серебряные, но патина растрескалась, как фарфор, а подметки обветшали от грязи бытия. Разглядывать руки ее было б жестоко – распухшие, узловатые, с непомерными костяшками, но на каждом пальце по кольцу.

– У вас прелестные кольца, – заметил Кристи.

Она просияла и чуть подалась вперед.

– Их нельзя снять, – прошептала она. – Украсть их можно только вместе с моими пальцами. – И вполне счастливо улыбнулась собственному остроумию, а затем пропела сколько-то слов по-итальянски – то ли о грабителях, то ли о кольцах, трудно сказать.

Возможно, часовой механизм церковного календаря, встроенный в нее, оставался исправен, а может, всплыла детская память о пасхальном обряде, когда какой-нибудь конюх белил стойла и сараи, ибо имелось при ней ведро скверно замешанной побелки, и миссис Блаколл, когда мы подошли, занималась именно этим. Кляксы побелки виднелись там и сям на высоте четырех футов – у младенца младше некуда получилось бы лучше.

– Мы вовсе не грабители, – сказал Кристи. – Мы вам поможем. – Тут он снял пиджак, повесил его на ворота и принялся закатывать рукава.

– О, спасибо вам, Фредерик, – произнесла миссис Блаколл.

Я собрался сказать: А как же подписной лист? В этот дом нам заходить не требовалось, но Кристи взялся за кисть и протянул ее мне.

– Ты давай сверху, а я буду снизу, – сказал он.

Миссис Блаколл пришла в восторг. Всплеснула руками в кольцах.

– Мистер Чоппин держит белых голубок, – сказала она, глядя, как Кристи размешивает побелку. – Прекрасных белых голубок.

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 88
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?