Дочь дыма и костей - Лэйни Тейлор

— Девушка, — ответил Акива. — Расскажи мне о девушке.

По другую сторону двери открылся коридор, вымощенный унылым черным камнем. Он тянулся футов на десять вперед, а затем поворачивал. Перед поворотом в стене оконце — узкое и зарешеченное. От того места, где стояла Кэроу, не было видно, куда оно выходит. Струящийся сквозь окно белый свет рисовал прямоугольники на полу. «Луна», — подумала Кэроу. Что за пейзаж открывается из окна? Что за место? Ведет ли эта дверь, так же как передняя, в несметное число городов, или здесь нечто совершенно иное? Сделать несколько шагов — и все выяснится. Но посмеет ли она?

Кэроу прислушалась. Откуда-то издалека доносились звуки, но в самом коридоре стояла тишина.

И она решилась. Крадучись пошла вперед. Несколько бесшумных торопливых шагов на цыпочках — вот уже и окно. Она вглядывается вдаль сквозь массивные прутья стальной решетки.

Мышцы лица, напряженные от волнения, внезапно расслабились. Объятая благоговейным страхом, Кэроу в изумлении открыла рот. Мгновение спустя она сомкнула челюсти и вздрогнула, настолько резко лязгнули в тишине зубы. Она наклонилась вперед, всматриваясь в открывшуюся перед ней картину.

Что бы это ни было, она поняла точно: это не ее мир.

В небе стояли две луны. Это прежде всего. Две луны! Первая представляла собой сияющий полукруг, вторая — бледный серп, едва взошедший над горой. Что же до пейзажа, который они освещали, Кэроу сообразила, что находится в огромной крепости. Шестиугольные бастионы укрепляли массивные обнесенные валами стены там, где они соединялись; в центре располагался приличных размеров город, а над всем этим возвышались зубчатые башни. По высоте своего пункта наблюдения Кэроу определила, что стоит в одной из них. На вершинах башен расхаживали караульные. Если бы не две луны, место походило бы на окруженный крепостными стенами городок старой Европы.

Но было и еще отличие. Решетки.

Удивительно, но сверху город оплетали стальные прутья. Никогда раньше Кэроу не видела ничего подобного. Дугообразной формы буро-черные уродливые прутья тянулись между пролетами стены из утрамбованной земли и охватывали даже башни. Располагались они так близко друг к другу, что вряд ли кому-нибудь удалось бы протиснуться между ними. Улицы и площади города словно существовали в клетке, и в лунном свете повсюду разбросались зигзагообразные тени.

Зачем нужны решетки? Чтобы никого не впускать и не выпускать?

Внезапно с неба устремилась вниз крылатая фигура. Отпрянув, Кэроу решила, что нашла ответ на свои вопросы. Ангел, серафим — вот первая мысль, которая пришла в голову и заставила сердце бешено стучать, а раны — пульсировать. Но это был не ангел. Фигура пронеслась над головой и скрылась из виду, но Кэроу успела разглядеть животное, похожее на крылатого оленя. Неужели химера? Она всегда подозревала — их должно быть больше, хотя в своей жизни видела лишь четырех. Они никогда не говорили, что существуют другие.

До Кэроу вдруг дошло: весь этот город населен химерами, и за его стенами лежит целый мир, — мир двух лун, населенный химерами. При этой мысли ей пришлось крепче ухватиться за прутья, чтобы не упасть — вселенная словно завибрировала и увеличилась в размерах.

Существует другой мир.

Другой мир.

Сколько ни строила она предположений о второй двери, вообразить такое не могла. Мир — со всеми своими континентами, горами, лунами — распался на части. Голова и без того кружилась от потери крови, а тут еще это открытие! Чтобы удержаться на ногах, Кэроу вцепилась в оконную решетку.

В это мгновение до ее слуха донеслись голоса. Близкие. И знакомые. Эти голоса она слышала с детства: склонив к непропорциональные телам головы, их обладатели вели долгие разговоры о зубах. Бримстоун и Твига вот-вот должны были появиться из-за угла.

— Ундина привезла Тьяго, — произнес Твига.

— Идиот, — вздохнул Бримстоун. — Он считает, в такие времена армия может позволить себе потерять его? Сколько раз повторять: генералу нет нужды сражаться на фронте!

— Таким храбрецом он стал благодаря тебе, — откликнулся Твига, на что Бримстоун только фыркнул. Совсем близко!

Кэроу от страха едва не лишилась рассудка. Бежать назад времени не было. Она вжалась в оконную нишу и замерла.

Бримстоун и Твига прошли мимо.

Кэроу боялась, что они войдут в лавку, захлопнут за собой дверь, и она останется здесь, как в ловушке. Она собралась было закричать, однако они миновали дверь. Паника отступила. На ее месте вспыхнуло кое-что другое — гнев.

От нее годами скрывали тайны, словно она не заслуживала доверия, чтобы узнать правду даже о себе самой. Гнев придал храбрости, и она решила разузнать как можно больше, раз уж оказалась здесь. Вряд ли ей выпадет еще один шанс. Поэтому, когда Бримстоун и Твига свернули на лестницу, она отправилась за ними.

Башенная лестница крутым винтом вела вниз. От ходьбы по спирали у Кэроу закружилась голова: спуск, поворот, спуск, поворот… Ей начало казаться, что она в чистилище и никогда не выберется отсюда, так и будет бесконечно шагать по ступеням. Какое-то время она шла мимо узких окон, затем они кончились. Воздух стал прохладным, и у Кэроу появилось ощущение, что она находится под землей. До нее доносились обрывки разговора Бримстоуна и Твиги, но уловить смысл она не могла.

Твига:

— Скоро нам потребуется больше ладана.

Бримстоун:

— И не только его. Такой бешеной атаки не было уже несколько десятилетий.

— Думаешь, на этот раз им удастся захватить город?

— Решимости им не занимать.

— Долго мы сможем удерживать оборону? — спросил Твига дрогнувшим голосом.

— Не знаю.

Как раз в то мгновение, когда Кэроу подумала, что больше поворотов не вынесет, спуск закончился. Внизу все оказалось интереснее.

Намного интереснее.

Лестница вела в просторный зал, каждый звук здесь отражался эхом от стен. Кэроу приходилось держаться от Бримстоуна и Твиги на достаточном расстоянии, однако, как только голоса отдалялись в поглощающем их безмерном пространстве, она пускалась следом.

Ей казалось, она находится в кафедральном соборе, на постройку которого ушли тысячелетия. Помещение представляло собой массивную естественную пещеру, уходящую ввысь едва ли не совершенной готической аркой. Из старых, как мир, сталагмитов были вырезаны столбы в форме зверей, а над головой звездными скоплениями мерцали канделябры. В воздухе витал густой аромат трав и запах серы, между столбами вился дым и разделялся на пряди легкими дуновениями, исходящими из невидимых отверстий в стенах.

Бримстоун и Твига шли по длинному нефу[5]собора, в котором не было скамей для прихожан, зато стояли столы, — гигантские каменные столы, такие огромные, что, наверное, потребовались слоны, чтобы затащить их сюда.