Звезда негодяя - Лариса Петровичева

– Впервые вижу падшую женщину с такими тонкими нервами, – признался он. «Хочет меня поддеть, – подумала Эмма, затягивая шнурки корсета. – Он понимает, что зависит от меня, ему это не нравится, и он пытается причинить мне боль. Потому что только это помогает ему восстановить душевное равновесие».

– Я не падшая женщина, – холодно ответила Эмма. – Я поступила с Коннором Осборном так же, как он поступал с женщинами всю жизнь. Просто подумала о том, что нужно мне. Поэтому он и удивлен до глубины души. И не знает, как справиться с удивлением.

Она сделала паузу и посмотрела Коннору в глаза.

– Кто бы мог подумать, что ему это настолько не понравится! – сказала Эмма с веселой злостью, и Коннор понимающе прикрыл глаза.

– Галхаад мог поручить моему отцу заботиться о тебе, – произнес Коннор. – И несколько раз приходил убедиться в том, что этой заботы достаточно. Клилад Осборн выкинул из дома единственного сына, но приютил тебя. Странновато на мой вкус.

Платье окутало Эмму, и она почувствовала себя защищенной. Не от Коннора – Эмма знала, что ей нечего бояться. Он привязал ее к этому дому и себе, он использует ее тело, но в нем нет того зла, которое Эмма ожидала в нем увидеть.

Да, развратник, который не упустит ни своего, ни чужого.

Но не злодей – и это радовало.

– Но зачем? – спросила Эмма. – Неужели Галхаад меня для чего-то отметил?

Коннор ухмыльнулся.

– Может быть, ждал, когда ты вырастешь, чтобы увести в холмы. Вдруг ему тоже понадобилось восстановить магию таким вот приятным способом? – Эмма снова ощутила, как горят щеки, и Коннор мягко провел рукой по воздуху: на пальцах вспыхнули огни.

Магия возвращалась – они очень старательно работали над этим.

– Кто знает? – пожала плечами Эмма. – Мы, может быть, никогда не докопаемся до правды.

Она не договорила: пол под ногами ощутимо дрогнул, и Эмма раскинула руки, чтобы удержать равновесие. Второй толчок – Коннор почти выпрыгнул из кровати, схватил Эмму за запястье и поволок было в сторону дверей, но дом больше не трясся, и они так и замерли рядом, прислушиваясь.

Все затопило тишиной – густой, давящей, той, которая окутывает мир, когда с горизонта ползет грозовая туча. Коннор, стоявший нагишом рядом с Эммой, почему-то напомнил ей статую какого-то античного героя – Эмма видела ее в музее давным-давно.

Почему бы ему не быть героем? Он закрыл Эмму от драконихи, он и сейчас потащил ее к выходу, а не стал спасаться один.

– Что это? – спросила Эмма и поняла, что говорит шепотом.

– Не знаю, – тоже шепотом ответил Коннор, и в его голосе прозвучало возбуждение охотника, который почуял добычу. – Но там…

Он выпустил руку Эммы, подошел к окну, и Эмма увидела, что вечерние сиреневые сумерки обрели тревожный розоватый оттенок.

– Что-то горит в поселке! – воскликнул Коннор. Эмма подбежала к нему и увидела, что на юге, там, где лежал Дартмун, по небу расплескалось огненное зарево.

– Пожар, – прошептала Эмма. Коннор вдруг перевел взгляд выше и, не обращая внимания на вечернюю прохладу и свою наготу, открыл окно и высунулся в сад.

– Смотри, Эмма! – позвал он и указал на небо. – Фейери!

Коннор отступил, давая Эмме возможность выглянуть в окно. Высоко-высоко над землей дымилась грозовая туча. Она кипела всеми оттенками серебра, дрожала, поминутно меняя форму, и наконец Эмма увидела коня с бешеными огненными глазами и всадника с копьем в руке.

– Дикая Охота? – растерянно спросила она. – Но ведь Йолле прошел!

– Не охота, – Коннор мягко отстранил Эмму от окна и захлопнул створки. – Это всего один фейери, и я, кажется, даже знаю, что именно он сжег в поселке.

– Что же? – спросила Эмма. Коннор усмехнулся и наконец-то принялся одеваться.

– Полицейский участок. Там ведь остались вещи Галхаада.

Горело знатно.

Вокруг участка, конечно, бегал народ с ведрами, но что-то спасать уже смысла не было – надо было следить, чтобы огонь не перекинулся на соседние дома. Шеф Брауни в белой рубашке с завернутыми рукавами выплескивал в огонь ведро за ведром, и по его раскрасневшемуся от жара лицу стекали слезы.

Экипаж остановился; Коннор энергично растер ладони и почувствовал знакомое покалывание. Магия жила в нем и с каждым сеансом лечения в объятиях Эммы ее становилось все больше и больше. Эмма, сидевшая рядом с ним на скамье, сделалась натянутой, как струнка – Коннор чувствовал ее напряжение и испуг.

Неужели она за него волнуется? К чему бы?

Сосредоточившись, Коннор метнул сгусток энергии в сторону пожара, и поселок залило слепящим белым светом. Когда он утих, то от пожара остались лишь почерневшие стены участка, провалившаяся крышка и тихий дымок от почерневших головешек.

Некоторое время было тихо, а потом зеваки заахали и зааплодировали. Коннор спрыгнул на землю, подошел к шефу и осторожно забрал из его руки опустевшее ведро. Багровое лицо Брауни было таким, словно его только что окунули в нужник.

То, что это сделали фейери, и этому нельзя было помешать, совсем не утешало.

– Сначала я подумал, что гроза идет, – монотонным усталым голосом произнес шеф Брауни. – А потом увидел всадника, ну и в ту же минуту он бросил молнию, да и был таков. Господи, слава Тебе, хоть ребята выскочить успели.

Шон и Уилл стояли чуть поодаль, такие же раскрасневшиеся и несчастные. Шеф Брауни провел ладонью по лицу и пробормотал:

– Ну вся же наша работа. Все же погибло, – он снова закрыл глаза рукой, и его плечи мелко затряслись. Шон тотчас же подбежал к нему, сделавшись очень маленьким и очень несчастным, и заговорил, всхлипывая:

– Не плачь, батя. Ну не плачь, не надо. Бать, не плачь, ну…

«Родственники», – подумал Коннор, заметив, что мог бы догадаться и раньше – достаточно было посмотреть на их огненные шевелюры. Эмма подошла к шефу Брауни, заботливо дотронулась до его руки и негромко сказала:

– Шеф, я приглашаю вас в поместье. Пока все не отстроится, поживите у меня. Будьте моим гостем. И вы, Шон, тоже.

Коннор хотел было возмутиться тем, как быстро приживалка приглашает людей в дом ее хозяина, не спрашивая мнения этого хозяина, но вспомнил, что сегодня сам переписал на нее поместье.

«Теперь приживалка – это я, – хмуро подумал Коннор. – Не выгоняет за порог, и то слава Богу.

Шеф Брауни одарил Эмму недоумевающим взглядом, а потом вспомнил, о чем сегодня весь день гудел поселок, и кивнул.

– Спасибо за доброту, – серьезно произнес он и указал на Шона. – Придем. А то сами видите, как мы остались. Считай, в исподнем.

Народ, который подошел поближе, одобрительно закивал. Поступок Эммы всем понравился. Теперь уже никто не станет говорить о том, каким местом и как именно она получила поместье: шеф Брауни всем заткнет рты.