Дом скорпиона - Нэнси Фармер

Сердце Матта отчаянно колотилось в груди. Неужели его больше не пустят в эту комнату?!

— Если ты музыкален, то он, наверно, тоже,— задумчиво продолжал телохранитель.— Но думаю, ему было недосуг выучиться. Там, где он жил, пианино обычно рубили на дрова...

— А ты умеешь играть? — спросил Матт.

— Шутишь?! Глянь-ка.— Телохранитель вытянул руки, демонстрируя их мальчику.

Матт увидел широкие неуклюжие ладони с короткими толстыми пальцами. Некоторые были скрючены, будто зажили после переломов.

— Можно играть одним пальцем,— сказал он. Тэм Лин рассмеялся.

— Музыка должна быть в голове, парень. А Господь Бог, раздавая таланты, обошел меня стороной. Но у тебя талант есть, и стыдно было бы не дать ему ходу. Поговорю с Эль-Патроном, пусть подыщет тебе учителя...

Это оказалось весьма нелегко. Ни один человек не соглашался обучать клона, а музыкально одаренных идиойдов как-то не обнаружилось. Наконец Тэм Лин нашел глухого музыканта, который очень нуждался в работе. Матту казалось странным, что человек, который напрочь не слышит, может учить его музыке, но, как выяснилось, может, да еще как! Мистер Ортега чувствовал музыку пальцами. Когда Матт садился за инструмент, учитель клал свои тонкие, чуть подрагивающие руки на деку пианино и улавливал каждую ошибку.

Так вот получилось, что Матт добавил к постоянно растущему списку своих достоинств еще и способности к музыке. Читал он так, будто на десять лет был старше своего возраста, по математике решал задачи, которые были не по зубам Тэму Лину, бойко говорил и по-английски, и по-испански. Кроме того, он с каждым днем все лучше рисовал. Он с головой окунался в изучение всего, что попадалось под руку. Мог назвать все планеты, самые яркие звезды, все созвездия. Запоминал названия стран, их столицы и главные отрасли экспорта...

Он спешил учиться, полагая, что, если преуспеть в учебе, все его полюбят и забудут, что он клон.

— Ты прям как дикий зверь,— сказала Мария, стоя в дверях комнаты Матта.— Прячешься тут, будто медведь в берлоге.

Матт равнодушно посмотрел на занавешенное шторами окно. Ему нравилась спокойная, уютная темнота.

— А я и есть зверь,— ответил он.

Когда-то эти слова больно ранили душу, но теперь он привык к своему статусу.

— Мне кажется, ты просто любишь валяться в грязи,— сказала Мария и, раздвинув шторы, распахнула окно. Оно выходило в огород, где Селия выращивала кукурузу, помидоры, фасоль, горох...— Сегодня у Эль-Патрона день рождения, так что кончай дуться.

Матт вздохнул. Своим угрюмым ворчанием он мог кого угодно вывести из себя, но только не Марию, о нет! Та лишь смеялась. Разумеется, ему и в голову не приходило ворчать на Эль-Патрона в тех редких случаях, когда старик наведывался в Большой дом. Это было просто немыслимо.

С каждым разом Эль-Патрон выглядел все слабее, а мысли его все больше путались. Когда Матт смотрел на старика, у него разрывалось сердце. Он любил Эль-Патрона. Он был всем ему обязан.

Матт с ужасом вспоминал те страшные времена, три года назад, когда его держали в курятнике, он дружил с тараканами и играл с куриными косточками. И он знал, что, если бы не старик, он до сих пор сидел бы там — или Роза давно похоронила бы его косточки под полом.

— Сегодня Эль- Патрону исполняется сто сорок три года,— сообщил Матт.

Мария поежилась.

— Невозможно представить себе такую старость!

— Селия говорит, если в пирог воткнуть столько свечей, краска на стенах расплавится.

— В последний раз, когда он приезжал, он был каким-то странным.

«Можно сказать и так»,— подумал Матт. Эль-Патрон стал очень забывчив, по нескольку раз повторял одни и те же фразы.

— Я еще не умер? — спрашивал он.— Я еще не умер? И, поднеся руку к лицу, долго рассматривал пальцы, как будто хотел убедиться, что и впрямь еще жив. В комнату влетела Селия.

— Ты готов? — воскликнула она, крутя Матта и поправляя ему воротничок.— Не забудь, сегодня вечером ты сидишь рядом с Эль-Патроном. Будь внимателен и отвечай на все его вопросы.

— А если он будет вести себя... чудно? — спросил Матт. Слишком хорошо он помнил, как в прошлый визит старика снова и снова отвечал на бесконечное: «Я еще не умер?»

Селия оставила в покое воротничок и опустилась на колени.

— Послушай, милый. Если сегодня случится что-нибудь плохое, сразу же беги прямо ко мне. Я буду в буфетной позади кухни.

— А что может случиться плохого?

— Трудно сказать.— Селия уклончиво отвела глаза, обвела взглядом комнату.— Просто пообещай, что не забудешь.

Матт подумал, что такие обещания давать очень трудно — никто ведь ничего не забывает нарочно,— но все-таки кивнул.

— О, ми ихо, как же я тебя люблю!

Селия бросилась к нему на шею и залилась слезами. Матт даже испугался. Что ее так огорчает? Он покосился на Марию. Девочка скорчила рожу, словно показывая, как надоели ей эти сопли. В последнее время «распустить сопли» стало ее любимым выражением. Она переняла его у Тэма Лина.

— Обещаю,— сказал Матт. Селия резко выпрямилась.

— Ну и дура же я! Даже если ты все поймешь, что толку-то будет? Только хуже станет.

Казалось, она разговаривает сама с собой. Матт встревоженно наблюдал за ней. Она принялась расправлять складки на фартуке.

— Бегите, чикос, развлекайтесь. А я буду в кухне и приготовлю такой вкусный обед, что пальчики оближете. Вы оба выглядите чудесно, будто артисты из кино.

Прежняя, уверенная в себе Селия вернулась, и Матту сразу стало легче.

Ребята вышли.

— Я пойду принесу Моховичка,— сказала Мария.

— Не надо! Нельзя брать собаку на званый обед.

— Можно, если я хочу. Посажу его на колени, никто и не увидит...

Матт вздохнул. Спорить с ней было бесполезно. Мария повсюду таскала Моховичка с собой. Тэм Лин говорил, что это не собака, а лохматый отросток у нее на руке. Предлагал сводить ее к доктору и отрезать его.

В комнате Марии сидел Том, Моховичка же нигде не было видно.

— Ты что, его выпустил?! — вскричала Мария, заглядывая под кровать.

— Я его и в глаза не видел,— сказал Том, буравя Матта недобрым взглядом.

Матт ответил ему тем же. Лохматые обычно волосы Тома сейчас были тщательно прилизаны, ногти обрамлены аккуратными белыми полумесяцами. В торжественных случаях Том всегда был отмыт до блеска, что вызывало бурю восхищения у женщин.

— Он потерялся! — зарыдала Мария.— Он, когда теряется, всегда ужасно боится. Мальчики, ну помогите же мне его найти!