Сердце в огне - Агата Мур

Странно, но в этот миг она вдруг поняла, что если этот мужчина сейчас подойдет к ней, ляжет рядом и заключит ее в свои крепкие объятия, то она не будет сопротивляться. Ей был нужен защитник именно сейчас, пусть даже с запозданием, для того чтобы можно было уткнуться лицом в его мускулистое плечо, услышать его успокаивающий, уверенный голос, почувствовать его горячее тело, в котором можно утопить все свои волнения и печали. И забыть этот безобразный эпизод в своей жизни. И чтобы никогда не пришлось возвращаться к нему, ни в прошлой памяти, ни в будущем. И сделать это основой или первым шагом в построении новой совместной жизни.

Но муж не сделал этого. Не решился. Не верил в то, что это возможно. Во всяком случае, не сейчас и не скоро. И упустил свой шанс.

Встреча с отцом состоялась в «Гриктауне» — греческом анклаве Торонто, где много кафе, ресторанов и магазинов. Естественно, ресторан был тоже греческим. Эта была идея Роберта Макгилви, который любил постоянные новации в жизни и безостановочный процесс познания. Он считал, что это омолаживает организм и делает человеческое существование намного интереснее. Усвоение плодов кулинарного искусства разных стран и экзотических кулинарных новаций тоже входило в процесс его непрерывного самосовершенствования и самообновления.

Отец прибыл с некоторым опозданием и, извинившись, сразу предупредил, что встреча, к сожалению, будет короткой. Выглядел он каким-то помятым, тихим и тусклым, что было, в общем, понятно в свете произошедших нерадостных событий. Но какой ужасный контраст с тем человеком, которого она знала всю жизнь: энергичным, сильным, веселым, уверенным в себе и импозантным. А теперь? Все рухнуло разом, и заслуги прошлого, и перспективы на будущее.

Подошел официант. Отец быстро просмотрел меню и заказал себе двойную порцию «узо» — греческой анисовой водки, минеральную воду, греческий салат, остро пахнущий козьим сыром, и «мусаку» — что-то вроде запеченного картофеля с мясом и овощами. Рейчел ограничилась томатным соком и из любопытства заказала порцию осьминога. На десерт — кофе капучино и фруктовое ассорти.

Попивая охлажденную воду в ожидании заказа, они некоторое время молчали. Рейчел решилась первой начать неприятный разговор.

— С тобой все в порядке?

В глазах отца на секунду мелькнула боль. Он не спеша отхлебнул глоток воды и как-то обреченно промолвил:

— Ты же все знаешь. Полагаю, что муж уже сообщил.

— Да, ты прав. Без излишних подробностей, но достаточно. А ты думал, он этого не сделает? Это правда, что он рассказал? В отношении твоих финансовых дел на фирме?

— Да, к сожалению. — Роберт Макгилви продолжал медленно, с паузами, выдавливать из себя слова, как бы выполняя тяжелую, непосильную для себя работу.

Интересно, подумала Рейчел, что бы он сказал, если бы узнал, во что обошлись мне его финансовые аферы. Тоже рассчитывал бы на снисхождение и всепрощение?

Но вслух она произнесла только главное для нее:

— У меня всего один вопрос. Почему? Почему ты пошел на это?

— У меня была женщина, — виноватым и обреченным голосом ответил отец. Он выглядел явно смущенным, признаваясь в таком грехе собственной дочери, которой в свое время говорил о таких понятиях, как супружеская верность и девичья честь. Особенно назидательно и патетически это звучало перед, ее вступлением в брак. И вот на тебе. Такое фиаско. Такая дистанция между теорией и практикой строительства семейной жизни.

Некоторое время он думал, идти ли дальше в своих признаниях, но затем, видимо, решил, что если уж каяться, то каяться до конца. Ему явно надо было выговориться перед кем-нибудь и облегчить душу. И лучше перед женщиной. Ей легче понять, что такое любовное чувство.

— Я любил ее. Так, как это иногда бывает с людьми в моем возрасте. Искренне и безнадежно. Потому что понимал, что это последняя моя любовь и что у нас нет будущего. Она моложе меня в два раза. Почему-то был уверен, что она разделяет мои чувства, несмотря на разницу в возрасте. Готов был для нее на все, чтобы оправдать и продлить эту любовь. В том числе и на удовлетворение всех ее пожеланий и прихотей. А это требует денег. Больших денег. Больше, чем я мог заработать официальным путем. Однако я пошел на это. Пошел ради нее. Но я ошибался. Она молодая, однако, как выяснилось, весьма расчетливая и циничная женщина. Потом я узнал, что у нее еще два таких же поклонника, моего возраста и положения. И со всех она весьма умело и регулярно выкачивала большие суммы. Потом сама мне в этом призналась, когда выяснила, что с меня уже нечего взять. Расхохоталась прямо в лицо и выложила всю правду. Ей было смешно. Она сильно рисковала, даже не понимая этого. В тот момент, в том состоянии я был близок к тому, чтобы убить ее прямо на месте. А потом покончить с собой. Как в мелодраме. — Он поморщился. — Лучше из пистолета, чтобы было эффектно и красиво. Ее прямо в сердце, а себе пулю в висок. Так, чтобы упасть прямо на это лживое и злобное создание, обнять в последнем агонизирующем усилии и уйти вместе в иной мир, а там уже никогда не разлучаться. Нелепо и глупо, но ведь даже в тот момент я продолжат любить ее, жестокую и капризную, но прекрасную и пылкую. Полиция нашла бы два хладных трупа, сплетенных в объятиях, как Ромео и Джульетта… или, скорее, как Квазимодо и Эсмеральда…

Он усмехнулся и некоторое время молчал. Потом продолжил:

— Однако вмешалось провидение, или, точнее, природный эстетизм. Пистолета под рукой не оказалось, а использовать в этих целях кухонный нож или утюг показалось слишком пошлым.

Да, она умеет играть и повелевать мужчинами. Этому не научишься. Это от природы. Со мной справилась легко и непринужденно, как с молодым щенком. Где-то за ушком почешет, где-то погладит, где-то похвалит или, наоборот, носом в лужу ткнет. И косточку перед носом положит, если заслужил. Глядишь, уже приручен и выдрессирован. Заглядываешь умильно хозяйке в глаза, виляешь хвостиком, стоишь на задних лапах, выпрашивая новую порцию ласки и собачьего корма.

Отец опять замолчал, задумавшись о чем-то своем. Рейчел тоже молчала, не зная, что можно сказать мужчине, да еще собственному отцу, после такой неожиданной, искренней и горькой исповеди. Несколько затянувшуюся паузу прервал официант, принесший заказ. Оба лениво поковырялись в тарелках. Отец выпил в два глотка стаканчик «узо», слегка разбавив его водой из кувшина, отчего напиток сразу приобрел молочно-мутный цвет. Затем заказал еще одну двойную порцию.

Рейчел не выдержала.

— Папа, ты слишком много пьешь. Это еще не конец жизни. Не отчаивайся. Сестра говорила, что у тебя есть уже какие-то планы.

— Спасибо за поддержку. Не бойся, не сопьюсь. У меня иммунитет к алкоголю. Просто небольшая разрядка, которую иногда может себе позволить мужчина. Планы? Да, кое-какие наметки есть. Хочу уехать за море, подальше отсюда, и начать там новую жизнь. В одном городе и в одной стране нам с твоим мужем не ужиться. Да и информация о моей проблеме все равно рано или поздно просочится в местные деловые круги. Так что здесь у меня нет будущего.