Сны чужих воспоминаний - Саша Блик

подкатил ком, а в носу защипало. А когда спохватилась, было уже поздно: в уголках глаз собралась пара слезинок. Пришлось срочно брать себя в руки. Как говорила наставница, «Слёзы — бесценный ресурс, и расходовать его необходимо с умом». А вот сейчас они бы ничем мне смогли мне помочь — вокруг даже не было видно ни одного сильного мужчины, готового прийти на помощь даме в беде.

Обречённо вздохнув, я потянулась за носовым платком. Поочерёдно приложила невесомый белый лоскуток к глазам… И в ужасе уставилась на ткань. На белоснежном полотне отпечатались серые следы.

Ахнув, я лихорадочно зашарила в сумке. Спустя минуту я с ужасом разглядывала собственное отражение в маленьком зеркальце. Маска. Проклятая маска для лица, которую я нанесла перед завтраком. Я же её не смыла!

А я-то не могла понять, откуда взялись озадаченные взгляды стражников. О Светлый Дух, я же кокетничала с ними! В таком виде!.. А ещё меня видели Калеб и отец. Вот что имел в виду Калеб! Как же я опозорилась!

Быстрый взгляд по сторонам подтвердил, что, действительно, я привлекаю внимание. Редкие прохожие косились в мою сторону, кто-то тайком хихикал. Вот так я с треском провалилась в попытке быть незаметной. Браво, Виолетта! Тебе официально присваивается премия «главная неудачница года».

Я смерила долгим взглядом белоснежный платок с парой пятнышек и со вздохом потянулась за наполненной водой флягой. Платочек было жалко, но дальше ходить по улице в таком виде было неприемлемо. Мне требовалось немедленно принять приличный вид и затеряться среди узких улочек. И этот крошечный предмет гардероба должен был мне в этом помочь.

19

Спрятав в сумке испачканный платок, я со вздохом оттолкнулась от стены и продолжила путь. Вернее, продолжила петлять по узким улочкам Молваса, путая следы. К этому моменту я была почти уверена, что погони нет, так что, по идее, можно было и остановиться… Вот только где? Да и зачем?

Только сейчас догнало осознание того, что я осталась совершенно одна. Ники каким-то образом вычислили, а значит, здесь наши с ней пути расходились. С этого момента мне предстояло учиться справляться самой. И проблема тут даже не в том, что я сама не умею ни готовить, ни стирать одежду. Нет. Проблема в том, что девушка, путешествующая с одной лишь служанкой — это необычно и подозрительно. А девушка, путешествующая в одиночестве… Это недопустимо. Просто немыслимо с точки зрения приличного общества. Да и неприличного тоже.

Но и это лишь полбеды. Ко всему прочему путешествовать в одиночестве попросту опасно. Ладно, в городе. В стенах Молваса мне ничто не угрожало. А за его пределами?

В Школе Благородной Магии то и дело ходили слухи о разбойниках, нападавших на кареты. И о том, как в лесах пропадали путники. Рассказанные у камина в уютной гостиной, эти истории звучали как страшная сказка. Но сейчас, оказавшись в одиночестве, я вдруг резко в них поверила. И выходить за пределы города одной мне было банально страшно.

Тем более, я совершенно не представляла, куда мне вообще идти. Я немного ориентировалась в окрестностях нашего поместья. Ну, и, пожалуй, могла бы найти путь от него до Молваса — а дальше?

Очевидно, что уходя из дома, я недостаточно хорошо продумала, куда именно и на сколько конкретно я иду. В тот момент казалось важным просто уйти от ситуации, спрятаться на время. Почему-то в голове сидела уверенность в том, что после моего ухода либо отец пересмотрит своё решение, либо Калеб откажется от брака. Но то, в каких обстоятельствах я сегодня их увидела, уничтожило эту веру.

То есть, возможно, когда-нибудь это и случится, но сколько мне ждать? И как существовать всё это время? Я не знала. Как и не представляла, куда идти прямо сейчас.

Из обрывков разговора можно было догадаться, что покинуть город у мне не удастся, да я к этому и не стремилась. Значит, придётся обустраиваться в Молвасе. Что ж, этот город я хотя бы немного знаю. Да и отец при личной встрече меня не узнаёт — проверено. То есть, в городе мне ничего не угрожает, верно? Звучало логично.

Я вздохнула и, замедлив шаг, начала присматриваться к домам. Несмотря на относительно раннее время суток, поиском места для ночлега стоило озаботиться уже сейчас. Вряд ли это займёт долгое время. В конце концов, деньги у меня были и немало.

Впрочем, последнее утверждение оказалось весьма спорным. Спустя несколько часов я готова была взвыть. Оказалось, что в Молвасе работали всего четыре постоялых двора. И ни в одном из них цены не опускались ниже тридцати теринов за одну ночь. А это значило, что мне хватит всего на четыре дня. Четыре дня! Я не могла позволить себе столько заплатить.

В довершение ко всему выяснилось, что сонное зелье я благополучно забыла в тумбочке возле постели. А значит, мне нужно было срочно заказать новое. Ну, или вернуться в квартиру дяди, чтобы забрать старое. Идея, конечно, сомнительная, но вдруг что-то и получится?

Вернувшись в ту часть города, где находилась квартира Теодора Штейна, я ненароком прошла мимо дома. В сторону входа старалась не смотреть. Но даже не приглядываясь можно было заметить двух стражников, карауливших вход. Завидев меня, они на миг опустила глаза, сверяясь с какой-то карточкой, и тут же потеряли интерес. Не надо быть гением, чтобы понять, что в руках они держали мой портрет, и я мысленно вознесла Бетти хвалу за помощь по смене внешности.

Что ж вариант забрать свои вещи отпадал. Или во всяком случае откладывался на неопределённое время. Значит, зелье придётся варить заново.

Спустя несколько минут я уже входила в лавку аптекаря.

— Бетти, дорогая! — оживился он, увидев меня. Он скатился с высокого стула, стоявшего за прилавком, и поспешил ко мне. — Как ваша нога?

— Лучше, спасибо, — улыбнулась я. — Целитель всё вылечил.

И я сделала несколько шагов, демонстрируя, что боли больше нет.

— Ох, как я рад! Так рад! — Аптекарь даже в ладоши хлопнул от радости. — Это очень мило с вашей стороны зайти лично и, так сказать, отчитаться. Патрисия! Дорогая! — воскликнул он и бросился было вглубь дома. Я едва успела поймать его за локоть.

— Подождите, уважаемый… — я чуть замялась, вспоминая табличку над дверью. — Господин Хил.

— О, для тебя просто Ройс, Бетти! — разулыбался он. — Мы же уже почти родные!

Насчёт родных у меня были возражения, но спорить я благоразумно не стала.

— Уважаемый господин Ройс…

— Просто Ройс.

Я сглотнула.

— Ройс.