Казаки-разбойники - Наталья Николаевна Тимошенко

– Честно говоря, не знаю, чем смогу вам помочь, я Карину почти не помню: мне было четыре, когда ее убили. Между нами была огромная разница в возрасте.

Ольга привела Лосева на кухню, где он только убедился, что мужа у девушки нет: стул, на который ему предложили сесть, шатался, как и кран, из которого она наливала воду в чайник. Но занавески на окнах висели чистенькие и аккуратные, на подоконнике стояли цветущие фиалки, лежали новые детские игрушки. Значит, сама по себе дамочка аккуратная, чистоплотная.

– Может быть, ваши родители что-то вам рассказывали? – с надеждой спросил Лосев, подвигая к себе предложенное печенье. С самого утра он успел только выпить пустой кофе, и голод уже напоминал о себе.

– Увы и ах, почти ничего, – развела руками Ольга, насыпая в тарелку еще печенье.

Леша понял, что от девушки не укрылось, с какой жадностью он запихивал в себя угощение, ему стало неловко, но сделать с собой он ничего не мог.

– Родители вообще не любили об этом вспоминать. Не хранили Карининых вещей, не плакали перед ее фотографией. Лет в пятнадцать, когда у всех подростков бушуют гормоны, я им даже истерики по этом поводу устраивала, кричала, что, случись что, они и меня забудут так же, как Карину. – Ольга неловко улыбнулась, выдавая, что теперь ей стыдно за те слова.

– А они что?

– Тогда молчали, это уже позже я поняла, что никого они не забывали, просто так им было проще справляться с горем. Кто-то из комнаты погибшего ребенка мавзолей устраивает, а кто-то все убирает и лишь цветы на кладбище носит. И кто может сказать, как правильно? Может, вам рагу разогреть?

Переход с одной темы на другую был таким внезапным, что Леша удивленно посмотрел на Ольгу, ничего не говоря.

– Рагу, – повторила она, указывая на пустую тарелку перед ним. А он даже не заметил, когда смел все печенье! – Я вчера готовила на ужин, еще осталось, могу вам разогреть.

Теперь ему стало по-настоящему стыдно.

– Не нужно, – строже, чем хотел, ответил он, пытаясь скрыть смущение, но затем все-таки пояснил, чтобы не выглядеть грубияном: – Простите, не хотел вас объедать. Жена в больнице, а я в магазин не успел забежать, вот и завтракал пустым кофе.

– Понятно. – Ольга поднялась, открыла дверцу холодильника, вытащила из него кастрюлю, и Лосев понял, что рагу его все-таки накормят. – Вы спрашивайте, что вас интересует, что знаю, расскажу.

Но выяснилось, что ничего толкового она больше не знает, а чего хотеть от человека, которому тогда было всего четыре года? Ольга не могла назвать ни подозрительных знакомых старшей сестры, ни отвергнутых ею ухажеров, которые могли бы разозлиться на отказ и взять свое силой.

– Она на тот момент встречалась с каким-то парнем, не то Митей, не то Витей, я не помню, – говорила Ольга. – Его наверняка в первую очередь проверили.

Наверняка. Как и всех остальных. Лосеву приходилось слышать от старших коллег, что Кремнев был неплохим полицейским. Звезд с неба, может, и не хватал, но и не жаловался на него никто. Он был спокойным, рассудительным, в чем-то даже дотошным и, самое главное, невозмутимым. Никита этой чертой явно в него пошел. Никто из коллег Кремнева-старшего не понимал, что могло случиться в ту страшную ночь.

Рагу оказалось выше всяких похвал, и Леше на мгновение показалось странным, что у Ольги нет мужа, но он тут же напомнил себе, что в двадцать первом веке необязательно быть хорошей хозяйкой, чтобы удачно выйти замуж. Анюта вот даже бутерброды готовить не умеет. Но, справедливости ради, и себя он не считал такой уж выгодной партией, чтобы говорить, что Анюте повезло с мужем.

– Можно задать вам нетактичный вопрос? – спросил Леша, вытирая куском хлеба оставшийся соус: уже опозорился как только мог перед этой девушкой, хуже не станет.

– Задавайте, – разрешила Ольга, с улыбкой следя за его действиями.

– Почему вы живете в этой квартире? Ведь дом построен практически на том месте, где убили вашу сестру.

По лицу девушки было понятно, что такого вопроса она не ожидала.

– Честно говоря, никогда не задавалась этим вопросом, – призналась она. – Просто искала подходящую квартиру, и подошла эта: и недорого, и детский сад рядом. Да, я знаю, что квартал построен на месте той рощи, но я ведь говорила вам, что почти не помню сестру. Если так разобраться, на месте многих домов когда-то случалось что-то нехорошее, так что же теперь? Некоторые вообще на месте старых кладбищ строят.

– И ничего хорошего из этого не выходит, – подхватил Лосев, радуясь, что тема так удачно свернула в нужную сторону. – Говорят, энергетика в таких домах не очень, а то и вовсе жильцы призраков видят, – он состроил комичную рожицу, чтобы Ольга не поняла, всерьез он о призраках или нет.

– Как бы то ни было, а я никаких призраков не видела, – улыбнулась в ответ Ольга. – Думаю, если после смерти и существует некий мир, то Карина давным-давно в нем упокоилась.

Это было важной информацией, подтверждающей то, что на дороге появляется не Карина. Но Лосев все равно на всякий случай показал Ольге фоторобот, и она с уверенностью сказала, что это точно не ее сестра.

– Ничего общего, – заверила она. – Я не помню Карину, но фотки-то ее видела. Это совершенно другая девушка.

Что ж, именно так он и думал. Единственное соприкосновение Карины и этой девушки состоит в том, что Яна почти одновременно увидела призрак и получила в подарок руку убийцы Карины. Слишком маленькое совпадение, прямо скажем. Надо искать дальше.

* * *

Чем дольше Яна стояла на обочине дороги, вглядываясь в пространство между деревьями, тем больше ей казалось, что она ошиблась. Ошиблась и теперь ведет следствие по неправильному пути. Такой опытный волк, как Воронов, наверняка это скоро поймет, и тогда Яна будет выглядеть глупо. Настолько, что следователь, быть может, никогда больше и не захочет с ней работать, а если и придется, то ее мнение не станет принимать всерьез.

С чего она взяла, что призрак девушки с собакой имеет отношение к присланной ей руке? Только с того, что это случилось почти одновременно? Ну мало ли что в этой жизни случается одновременно! Нет ни одного доказательства, что они – девушка и убийца – связаны. А Яна, стоя здесь в надежде на то, что призрак придет, просто до последнего упирается в свою версию, вставляя палки в колеса расследованию.

Сегодня ночью ей снова снился сон. Она опять видела все глазами девушки, только собаки больше не было рядом. Девушка – и Яна в ее лице – бежала теперь не по лесу, а по каким-то камням или скалам. Преследователь гнался за ней, Яна слышала его шаги, его тяжелое дыхание. А потом она поскользнулась на камнях, поехала вперед и рухнула в пропасть, в последний момент ухватившись руками за выступ. Преследователь догнал ее, медленно подошел к обрыву. Еще секунда – и Яна увидела бы его лицо, но секунды ей не дали. Она проснулась от собственного крика и еще долго сидела в тишине квартиры, приводя дыхание в норму. В том месте, где жили ее родители, где видели на дороге призрак девушки с собакой, не было никаких скал. Возможно, Яна просто видит не момент гибели девушки, а какие-то другие эпизоды ее жизни? Но почему? И кто этот преследователь в ее снах? Тот, кому принадлежит рука, или же кто-то иной?

Мимо проехала очередная машина, но вскоре остановилась, сдала назад. Тонированное стекло опустилось, из-за руля на нее смотрел мужчина лет тридцати.

– Эй, красотка, работаешь? – поинтересовался он.

– Работаю, – машинально ответила Яна, но уже в следующее мгновение сообразила, что он имел в виду, замотала головой и даже отступила на шаг назад, мысленно прикидывая, в какую сторону бежать, если водителя не удовлетворит ее ответ. – Не так… Не то, что вы подумали. Я из полиции, – зачем-то ляпнула она и тут же пожалела об этом: ну какой из нее полицейский, в коротких шортах, футболке и с розовыми волосами? Надо, наверное, уже начинать как-то выглядеть