Спасти Фейт - Дэвид Бальдаччи

— Не лишено смысла. Но где гарантии, что ты вернёшься?

— А что, если ты пойдёшь со мной? — быстро спросила Фейт.

Ли нечаянно задел ногой лежавшего под столом Макса, тот вылез и укоризненно уставился на хозяина.

— Для того чтобы опознать тебя на плёнке, им понадобится время, — торопливо продолжила Фейт. — Но тот человек, которого ты ранил, — что, если он тоже опознает тебя и расскажет тем, кто его нанял? Тогда получается, что и ты в большой опасности.

— Ну, не уверен, что...

— Ли, — возбуждённо перебила его Фейт, — тебе никогда не приходило в голову, что человек, нанявший тебя следить за мной, следил и за тобой? Он мог использовать тебя, чтобы начать перестрелку.

— Что ж, если они следили за мной, то могли проследить и за тобой, — возразил Ли.

— А что, если они захотят повесить все на тебя?

Ли задумчиво присвистнул, осознавая безнадёжность своей ситуации. Ну и ночка выдалась, черт бы её побрал! Ведь он должен был это предвидеть. Анонимный клиент. Большая сумма наличными в виде аванса. Загадочная мишень. Заброшенный коттедж. Нет, он, наверное, был не в себе, когда согласился принять такое предложение.

— Да, слушаю, продолжай.

— У меня есть ячейка в депозитном банке округа Колумбия. Там наличные и две пластиковые карточки на другое имя. Если все забрать, это позволит нам убраться отсюда далеко и быстро. Проблема в одном: они могут следить за этим банком, предполагая, что я приду за деньгами. Поэтому мне нужна твоя помощь.

— Но у меня нет доступа к твоей ячейке.

— Ты поможешь мне проследить за местом, убедиться, что слежки там нет. Ты в этих делах мастер. Я войду, заберу все из ячейки и тут же выйду. Постараюсь проделать все это как можно скорее. Если заметим что-то подозрительное, всегда успеем удрать.

— Звучит так, словно мы собираемся ограбить этот банк, — недовольно заметил Ли.

— Клянусь Богом, все, что хранится в ячейке, принадлежит мне.

Ли почесал в затылке.

— Ладно, возможно, и получится. Ну а потом что?

— Потом мы отправимся на юг.

— Куда именно?

— На побережье Каролины. Там у меня есть домик.

— И ты зарегистрирована как его владелица? Они проверят и там.

— Я купила его от имени корпорации и подписала бумаги другим именем. Куда больше меня беспокоишь ты. Тебе нельзя путешествовать под твоим именем.

— Обо мне не волнуйся. У меня больше имён, чем у Ширли Маклейн, к тому же есть бумаги, подтверждающие это.

— Тогда все получится.

Ли взглянул на Макса. Пёс дремал, положив большую тяжёлую голову хозяину на колени. Ли нежно потрепал его за ухом.

— И надолго это?

Фейт покачала головой:

— Пока трудно сказать. Возможно, на неделю.

Ли вздохнул:

— На первом этаже живёт дамочка, которая позаботится о Максе.

— Так ты согласен?

— Надеюсь, ты уже поняла, что я за человек. Никогда не отказываю в помощи тому, кто в ней действительно нуждается. Но и роль дурачка-простофили тоже не по мне.

— Ты не произвёл на меня впечатления дурачка-простофили.

— Хочешь посмеяться? Тогда скажи это моей бывшей жене.

Старинный городок Александрия находился на севере Виргинии, на берегу реки Потомак, примерно в пятнадцати минутах езды к югу от Вашингтона, округ Колумбия. Близость большой реки — именно поэтому здесь и был некогда основан город и довольно долго процветал, став крупным портом. Да и теперь жить в нем было приятно и комфортно, хотя река давно уже утратила свою ведущую роль в развитии Александрии.

Там в основном селились старые богатые семьи, а также нувориши, которые жили в элегантных кирпичных и каменных особняках конца восемнадцатого — начала двадцатого века. Несколько улиц были до сих пор вымощены булыжником, как уверяли старожилы, тем самым, по которому некогда разъезжали в каретах и верхом Вашингтон и Джефферсон. А дом, где провёл детство прославленный генерал и участник Гражданской войны Роберт Эдуард Ли, стоял на Ороноко-стрит, напротив другого его дома — того, где прошла юность этого выдающегося человека. Сама улица была названа в честь особого сорта прославленного виргинского табака, который здесь выращивали. Многие тротуары в городке были вымощены кирпичом; он окружал многочисленные старые деревья, издревле дававшие тень улицам, домам и их обитателям. Дворы и сады располагались за железными изгородями. Их наконечники были выкрашены золотой краской, в подражание бывшей европейской моде.

В этот ранний час на улочках старого города царила тишина: только дождь стучал по мостовой и ветер завывал в узловатых ветвях древних деревьев, вершины которых, казалось, цеплялись за низко плывшие серые тучи. Названия улиц свидетельствовали о колониальном происхождении городка: Кинг, Куин, Дьюк и Принс-стрит. Специальных мест для парковки здесь не было, поэтому на обочинах узких улочек теснились автомобили самых разнообразных марок и моделей. Рядом с двухсотлетними домами их кузова, блестящие хромом и металлом, выглядели особенно неуместно. Казалось, время повернуло вспять и из-за поворота вот-вот появится повозка или карета, запряжённая лошадьми.

Узкое четырехэтажное здание городского муниципалитета на Дьюк-стрит затесалось среди двухэтажных особняков и не отличалось особыми архитектурными достоинствами. В маленьком дворе одинокий скособоченный клён, в развилке меж ветвей полно облетевшей листвы. Изгородь из сварного железа в приличном, но не самом лучшем состоянии. Ни сад с растениями перед входом, ни задний двор, ни фонтан, ни кирпичная кладка стен не отличали этот дом от соседних.

Внешний вид здания был несколько запущенный, но внутри находилась элегантная обстановка. Все это объяснялось довольно веской причиной: Дэнни Бьюканан не хотел, чтобы фасад и двор бросались в глаза.

Горизонт осветили первые лучи солнца, а Бьюканан, уже одетый, сидел в маленькой библиотеке овальной формы, соседствовавшей со столовой. Внизу Бьюканана ждала машина, чтобы отвезти его в аэропорт Рейгана.

Сенатор, с которым предстояло встретиться Бьюканану, был членом одного из самых важных сенатских комитетов — комитета по ассигнованиям. Вместе с различными подкомитетами он контролировал правительственные кошельки. Но гораздо важнее для Бьюканана было то, что этот человек возглавлял также подкомитет по иностранным капиталовложениям, определявший, куда именно направятся деньги, предназначенные для помощи зарубежным странам. Этот высокий джентльмен с благородной внешностью, безупречными манерами и уверенным голосом был давнишним знакомым и партнёром Бьюканана. Он упивался властью, обретённой благодаря высокой должности, и жил на более широкую ногу, чем позволяли средства. Вознаграждения за отставку, которое должен был доставить ему Бьюканан, с лихвой хватило бы на несколько жизней.