Думаешь, это любовь? - Татьяна Веденская

– Отличная идея, – просиял Константин.

Деточки пожали плечами и унеслись купаться. И хотя остальная часть дня была уже не столь ужасна, во всяком случае, меня никто больше не заставлял нырять, все-таки, как ни гнала я от себя одну мысль, она упорно возвращалась в мою голову. Мысль была о том, что, оказывается, не все можно узнать о детях из интернетных статей. И еще – похоже, все будет совсем не так просто, как мне мечталось.

Я думаю, очень хорошо, когда все происходит постепенно. Степ бай степ,[2]как говорится, а иначе велика вероятность, что событий окажется слишком много. Сначала в землю бросают семечко, потом оно прорастает, цветет, отцветает, плодоносит, зреет и опадает. Так вроде бы происходит? Хотя я не могу быть в этом уверенной, потому что о сельском хозяйстве знаю понаслышке, от мамы с папой. Дача у них появилась уже после того, как я выросла, так что выгуливать меня там в нежном возрасте им не пришлось. Выгуливалась я в пионерских лагерях, о чем у меня остались исключительно светлые воспоминания. Мы ходили в походы, покуривали у забора, учили этому искусству ребят из младших отрядов, за что те отдавали нам свои котлеты. Хорошее было время. Мы ничего там не сажали, кроме голосов, когда орали кричалки типа «Кто шагает дружно в ряд – наш придурочный отряд». Но даже я знаю, что из семечка не сразу образуется помидор. Для всего нужно время.

А вот у меня времени было маловато. Мне требовалось срочно прорасти, зачеренковаться, пустить корни в совершенно новой для меня почве. Еще вчера у меня был роман с симпатичным молчаливым мужчиной, который смотрел на меня, как на вкусную клубнику, а сегодня я с головокружительной быстротой погружалась в микромир его маленькой, но весьма сложной семьи. И как бы стремительно это ни происходило, я с упорством сумасшедшего старалась этот процесс еще больше ускорить.

– Ты так торопишься, потому что боишься, что он передумает или что передумаешь ты? – спросила меня Тоська, услышав, как я в очередной раз договариваюсь с Костей провести совместные выходные. Мы уже посетили Московский зоопарк, где меня до смерти напугала лошадь, подкравшаяся сзади и укравшая мой хотдог. Константин хохотал как ненормальный, а я старалась не думать о том, что могла остаться без пальцев. Хотя вряд ли, ведь лошадь оказалась ручной, хоть и вороватой. В общем, было весело, правда, опять не мне. В следующий раз мы повели детей на какой-то дебильный спектакль, где роль Аленушки играла деваха лет тридцати пяти. Но там хотя бы никто не пытался нападать на меня. А еще мы посетили парк аттракционов и укатали там детей до состояния невесомости.

– Я стараюсь укрепить контакт с детьми.

– Зачем? – покачала головой Тоська. – Ты что, хочешь, чтобы они к тебе привязались?

– Ну… а что тут плохого?

– А ты сама не видишь? – удивилась она.

Я не видела, надо признать, что я вообще мало что видела, кроме счастливого лица Константина. Когда мы все вместе наедались какой-нибудь жуткой курятины фри в сетевом ресторанчике, а дети радостно хлопали в ладоши, получив к обеду дешевую пластмассовую игрушку, Константин просто сиял.

– По-моему, это только хорошо, что мы с ними можем вот так общаться. В конце концов, если все зайдет еще дальше…

– А если не зайдет? – оборвала меня она. – А если тебе надоест играть в заботливую мамашу? Ты уверена, что этот Константин, которого ты знаешь чуть больше трех месяцев, – твоя судьба?

– Я… я бы хотела, чтобы это было именно так, – кивнула я.

И ничуть не покривила душой. Ни с кем и никогда мне не было так хорошо, как с ним. И ради него я могла согласиться на что угодно, а не только на прогулки с детьми.

– А я бы хотела, чтобы ты наконец посмотрела на вещи серьезно. Ты же даже не понимаешь, что такое семья! – возмутилась она. – Сколько я тебя помню, ты разбивала все свои отношения, как только они теряли ореол романтики.

– Это так, – встрял в наш разговор Саша. Поскольку после нашего разрыва прошло достаточно времени и у него появилась новая девушка, к теме наших отношений он теперь относился довольно легко. – Ты и со мной поступила точно также.

– И что, – продолжила Тося, – если ты вдруг через полгода решишь, что и с этим пора кончать? Ты подумала, каково придется несчастным детям?

– А ты подумала о том, что я могла в этот раз полюбить по-настоящему. И что я совсем не хочу никакой романтики и никакого ореола. Я хочу только быть с ним! И я буду с ним. И мы будем счастливы, хоть ты в меня и не веришь, – обиделась я.

– Курить пойдешь? – примирительно предложила она. Я кивнула.

Мы постояли в тишине, задымляя пространство. Потом я вздохнула и продолжила:

– Ты же понимаешь, что если не пробовать, то ничего никогда не получится. Я же не могу выписать на свои чувства сертификат соответствия.

– Это да, – согласилась Тоська. – В жизни невозможно все просчитать. Но двое детей! Ты ведь даже не представляешь, как это сложно.

– Сложнее, чем когда лошадь тебе чуть не откусила полруки, все равно не будет! – усмехнулась я.

А вообще довольно-таки обидно, что никто не верит в то, что я способна быть кем-то большим, чем просто любовницей. Мне теперь казалось, что я уже совсем готова к тому, чтобы стать заботливой хозяйкой большой семьи. Я мечтала, как буду по утрам в воскресенье готовить завтрак… к примеру, омлет или какую-нибудь кашу для всей семьи. И пусть мне не рассказывают, что это трудно. Я пробовала, все довольно просто: берешь пакетик и заливаешь водой, почти как макароны. Получается вкусно, тем более что есть каши с разными ягодами. В общем, я соберу домочадцев за большим столом, прямо в пижамах, как это делает Жанночка, и мы будем неторопливо завтракать. Просить друг друга передать соль или пододвинуть сахар, наливать в кофе молоко из маленького белого молочника. Я буду проверять у детей уроки. Константин будет целовать меня, уходя на работу. Но главное – мы будем вместе каждый день! Каждый, а не пару вечеров в неделю, когда он приезжает ко мне усталый, измотанный работой, в строительной пыли своих объектов, а потом, после коротких страстных объятий, выпивает кофе и улетает. Ему надо укладывать детей. Теперь, когда я знала об их существовании и обо всех обстоятельствах Костиной жизни, он перестал задерживаться у меня допоздна. А мне так не хватало этих микроскопических встреч. Мне нужны были месяцы и годы, он же мог позволить себе только несколько часов.

– Мне кажется, что дети понемногу привыкают к тебе, – сказал он однажды, когда мы сидели в холле аквапарка и ждали, пока дети вдоволь напрыгаются на батуте. Мы были мокрыми, усталыми и довольными. Вода в бассейне оказалась теплой, градусов двадцать восемь, так что я старательно развлекала детей: позволяла брызгаться Даше, играла с Алешей и даже учила его плавать, поддерживая за животик. Это такое странное чувство, когда в твоих руках с полным доверием к тебе находится человек меньше нормального раз в пять. Симпатичный маленький гном. Визжит, хаотично размахивает конечностями и плюется водой. Здорово!