Хэтти Браун и похитители облаков - Клэр Харкап

Неожиданно Лорд Мортимер повернулся и поставил шахматную фигуру, которую он продолжал держать в руках, на доску.

– Мат, – заявил он, опрокидывая чёрного короля, и вновь обратил свой взор на Артура. – Хорошо ли с тобой обращались?

– Да, – ответил мальчик. Но этот ответ показался ему недостаточным, и он смущённо прибавил: – Как с принцем.

– Если Леди Серена права, ты им и являешься, – сказал Лорд Мортимер. – Откуда ты, Артур?

– Из Манчестера.

– Манчестера? – Лорд Мортимер покатал словечко во рту, будто собираясь его съесть. – Вот, значит, откуда. Мы искали тебя без устали, а ты, оказывается, был в Манчестере. – И он издал гортанный смешок.

Тотчас засмеялась и Леди Серена. Затем страж. А потом и все, кто находился в зале.

– Манчестер, – прокатилось среди толпы. – Манчестер.

Словно это была шутка, смешнее которой они не слышали.

Артур почувствовал, как у него пересохло в горле. Должен ли он тоже рассмеяться? Что, Манчестер и вправду смешно? Он был единственным, кто не находил это уморительным. Должно быть, от греха подальше, надо присоединиться к остальным.

– Манчестер! – взвыл мальчик, вовсе не понимая, над чем хохочет.

– Тихо! – проорал Лорд Мортимер.

Зал мгновенно смолк, включая Артура. Только какой-то панголин продолжал хихикать. Собравшиеся повернулись и в ужасе уставились на него.

– Схватить его! – приказал Лорд Мортимер.

Панголин скрутился в шар, но страж подлетел к нему, взял за хвост и жахнул об колонну. С мерзким звуком полоса чешуек на левом боку зверька раскололась.

– Нет! – вскричал Артур, когда панголин взвизгнул.

– Это меньшее, что он заслужил за то, что не повиновался мне мгновенно, – сказал Лорд Мортимер.

Страж уже отвёл назад руку, чтобы швырнуть панголина об колонну во второй раз, но внезапно Лорд Мортимер поднял свою длань.

– Не теперь, – произнёс он. – Кинь его в одну из темниц.

– Ваша светлость, – проговорил страж.

Он кивнул и покатил свернувшегося в шар панголина по полу ударами посоха.

– Но… – начал было Артур, пока не заметил, как яростно трясёт головой Леди Серена.

Мальчик закрыл рот и подумал о Хэтти. Она сидела в темнице Лорда Мортимера. И если он поступил так с панголином, который не вовремя хихикал, то она и впрямь была в беде.

Чёрные глаза Лорда Мортимера снова впились в Артура.

– С кем ты жил в Манчестере? – требовательно спросил он.

– С матерью и… – Артур заколебался. – С отцом, – прибавил он, что звучало довольно странно, учитывая сказанное Леди Сереной.

– Опиши их.

– Моя мать – медсестра, а мой… мой отец работает в страховой компании.

Артуру ужасно захотелось вернуться к ним.

– И как они выглядят?

– Отец близорук и немного похож на сову.

– А мать? – с особенной настойчивостью выспрашивал Лорд Мортимер.

– У неё рыжие волосы и веснушки.

Лорд Мортимер скривился.

– Значит, у тебя от неё курчавые волосы?

– Нет, у неё прямые волосы.

Артуру хотелось бы уйти, однако Лорд Мортимер стрелял вопросом за вопросом.

– А какого цвета у неё глаза?

– Карие.

– Ты уверен?

– Да.

– А какого она роста?

– Примерно как мой отец. Я – самый высокий в семье.

Зачем он вообще рассказывает Лорду Мортимеру об отце? Того явно больше интересует мать. Артур мечтал, чтобы Лорд Мортимер прекратил задавать вопросы.

Но он не прекращал.

– У тебя есть её портрет? – потребовал Лорд Мортимер.

– Нет.

Лорд Мортимер помолчал.

– Понимаю, – пробормотал он. – Мы позволим тебе обустроиться. Время для разговора ещё будет после того, как ты освежишься. Я дурно тебя принял. Есть ли что-нибудь, что я могу сделать для тебя?

Мальчик подумал, а не попросить ли, чтобы его отпустили домой, но был более чем уверен, что Лорд Мортимер вовсе не это имел в виду. Проще всего – ничего не говорить и убраться прочь (подальше от этих жутких глаз), но Артур понимал: он должен кое-что сказать, даже если его слова разозлят Лорда Мортимера.

Он собрал в кулак всю свою храбрость и глубоко вздохнул.

– Вообще-то, – начал он, – есть одна вещь.

Хэтти смотрела, как Виктор, вытянув хобот, пытается добраться до окна темницы.

– Слишком высоко, – сказал он девочке и Скамье. – Этим путём нам точно не выбраться.

– Я могу спеть для поддержания духа, – предложила Скамья. И прежде чем Виктор или Хэтти успели что-либо сказать, она начала мурлыкать.

Скоро мурлыканье сделалось громче, пока наконец не грянула бравурная мелодия, напетая скрипучим хриплым голосом.

– Я бы попросил тебя перестать, но это на удивление утешительно, – заметил Виктор.

– Вы можете присоединиться, – сказала Скамья, меняя песню.

Но они воздержались.

Через несколько минут Хэтти решила, что у Скамьи не такой уж резкий голос. Пожалуй, он звучит настолько умиротворяюще, что она могла бы заснуть под него, несмотря на то что ещё не темно. Надо же, свет не переменился за всё то время, что она находилась в Гдетам-Нынчесям, удивилась Хэтти, лёжа на Скамье и потуже укутавшись в одежду. Веки у девочки отяжелели, голос Скамьи как будто смягчился, и последним, что она запомнила, проваливаясь в сон, были глаза Виктора, сердечно смотрящие на неё.

Вроде бы уже в следующее мгновение что-то разбудило её. В первые несколько секунд Хэтти решила, что находится в своей спальне в Вустере. «Надо, пожалуй, проверить, не отпустило ли маму настолько, чтобы можно было поднять её с кровати», – подумала она. А затем вспомнила. Она – далеко-далеко от Вустера. И от дома, где ей обычно следовало убедиться, что мать не останется на весь день в постели и не пропустит свою смену на работе.

И она, Хэтти, в большой беде.

Девочка протёрла глаза и огляделась. Грузно привалившись к стене камеры, Виктор стоял всё на том же месте и не шевелился. Похоже, он присматривал за ней, пока она спала. Хэтти натужно сглотнула. Она сама делала так, когда матери было совсем худо. Но никто прежде не делал этого для неё.

Заметив, что она смотрит на него, Виктор улыбнулся.

– Привет, Хэтти, – голос звучал тепло и ласково, словно он и вправду очень обрадовался.

– Привет, Виктор. Привет, Скамья. Уже утро?