Не дай нам упасть - Мила Любимая

меня к себе на колени и накрывает губы поцелуем.

Мы словно две дикие стихии, торопящиеся слиться друг с другом. Наши языки танцуют не нежный вальс, а горячее страстное танго.

Гордей отстраняется от меня. В его глазах плещется голод, желание, порочная тьма. Он обещает сделать со мной что-то запретное и очень сладкое. От этого взгляда по телу бегут мурашки, они превращаются в электрические снаряды, пронзают меня насквозь. Нетерпеливо ерзаю у него на коленях, чувствуя под собой возбужденную затвердевшую плоть.

— Я с первого дня хочу тебя, — он медленно опускает низ платья и сжимает грудь обеими руками, до боли впиваясь в кожу. — Сними его.

Послушно отвожу руки за спину, расстегивая замочек на лифчике. На мне теперь только платье, да и то сбилось где-то на талии. А вот Гордей до сих пор одет.

Наклоняется и обхватывает губами твердую вершинку, посасывает её, слегка прикусывает, ведет языком по нежному ореолу.

Ох, чёрт…

Прикусываю нижнюю губу и упираюсь ладонями в стену, чтобы чувствовать хоть какую-то опору.

Но это невозможно. Контролировать, держать себя в руках. Потому что с каждой его лаской я улетаю к небесам и выше. В Рай!

Гордей укладывает меня на диванчик, ненадолго зависает, любуясь моим телом. Избавляет от платья. Взгляд скользит по лицу, останавливается на стоящей торчком груди, замирает на животе, исследует ноги.

А я горю. Полыхаю от желания. Не могу отрицать очевидного – я безбожно хочу чувствовать его в себе.

— Ты будешь на меня смотреть или все же сделаешь что-нибудь?

— Лиса, ты нетерпеливая, — он усмехнулся и одним движением стянул с себя футболку, потом пришла очередь брюк и боксеров.

Нервно сглатываю. Не могу отвести взгляд от эстетически красивого ствола, крепкого, перевитого венами и блестящего от возбуждения.

Гордей раскатывает по члену защиту и подходит ко мне. Всего несколько шагов кажутся целой вечностью. Его тело накрывает моё, мы снова соединяемся в поцелуе, а тела сплетаются, начиная двигаться в такт.

Он обхватывает меня за шею, прижимая к дивану, смотрит мне в глаза и накачивает меня собой без остатка. Мощными жесткими толчками, вколачиваясь в меня. Выбивает стон за стоном, крик за криком. Рычит, почти шипит и подводит к самому пику.

Замираем и падаем вместе. В бездну!

Меня растащило, расплющило, тело словно разбилось на миллиарды атомов. Я в полнейшей нирване. И на этом сладком воздушном облаке запредельного кайфа, он все еще продолжает двигаться во мне. Переворачивает на живот, насаживает на себя и раскачивает наши качели до отказа.

Стоны превращаются в скулеж. Я что-то кричу, о чём-то прошу, принадлежу ему полностью.

— Вина? — шепчет на ухо, закутывая меня в плед.

— Да, — облизываю пересохшие губы и краснею, только слыша, как хрипло звучит мой голос.

Беру в руки бокал и делаю большой глоток. Холодная жидкость приятно остужает. Но всё до сих пор плывет, я плыву!

— Ты в порядке? — целует меня висок. — Надеюсь, я не был груб?

— Всё было… чудесно. Просто вертолеты перед глазами.

Он смеется и обнимает меня.

— Алиса, — прижимает тесно к себе. — Мы взрослые люди и я буду с тобой предельно честен.

Так…

Сердце в этот момент почему-то остановилось и забилось как-то глухо, болезненно.

— Я давно не строю никаких длительных отношений.

Ни то чтобы я этому как-то удивилась, но… но!

— Ладно, — пожала плечами. — Я тоже не ищу отношений.

— Я не могу тебе чего-то обещать. Если тебя такой расклад устраивает, то давай двигаться дальше.

— Куда дальше?

— Ты не обиделась? — хмурится.

Ну да, каждая женщина мечтает о таком разговоре после жаркого секса. Но он хотя бы со мной честен, это тоже плюс.

— Нет, — покачала головой. — Будем встречаться и периодически заниматься сексом? Свободные отношения? Можно завести себе еще одного любовника.

— У меня появилось желание вытрахать из тебя тупые мысли. Кроме меня, у тебя никого не будет. Ты поняла?

Это он что, ревнует?

— А у тебя не будет никого, кроме меня. Ты понял?

Вот и договорились…

Глава 22. Сладко будет не всегда

Алиса

Прекрасный субботний вечер плавно перетек в воскресную ночь, а потом незаметно превратился в утро, а то в день. Уже сейчас хотелось кричать во всю глотку – «Время остановись!»

Ну почему всё пролетает так стремительно? Я толком не успеваю насладиться происходящим. Не говоря уже о том, чтобы понять и осознать нас с Гордеем. Это-то и было самое страшное.

Я боялась влюбиться, привязаться к нему. Потому что никогда не бывает слишком хорошо. У жизни всегда найдется горькая пилюля в дополнение к сладкой. Гребаное равновесие добра и зла.

Так не хотела вступать в новые отношения, погружаться в головокружительный роман, как в омут с головой. Только мой омут оказался самой настоящей океанской впадиной. Страшной и прекрасной, волнующей и бездонной. У меня не было шанса сопротивляться её напору. Снесло глубоководным течением.

Воскресенье мы тоже провели вместе. Уехали до конца дня загород, на озеро Донцо. Из-за белых пляжей и прозрачной лазурной воды его часто называют «Питерскими Мальдивами». Помню, я как-то делала о нем репортаж.

Вдвоем, в уединенном укромном уголке на берегу озера, не в силах расстаться друг с другом и сказать «нет» торнадо чувств, эмоций и ощущений. В перерывах плавали, загорали и жарили шашлык. Как итог, вернулись в гостиницу поздно вечером. Разнеженные, уставшие и довольные.

А потом настал понедельник и меня утянули трудовые будни.

На новой должности навалилось ещё больше забот, но приятных. Ведь я обожала свою работу и очень давно шла к своему повышению. У Гордея тоже полно дел. Ему приходилось совмещать свой основной бизнес с журналом. Кроме того, необходимо было разобраться с проблемами, виной которых стал его «лучший» друг Герман Льдов.

Этот самый Льдов действительно хотел прибрать к своим рукам весь бизнес, подставив Гордея, столкнув его с давним врагом – моим бывшим мужем. И всё могло бы выгореть, не расскажи Инга о тайных переговорах.

Говоря об Инге, она уволилась почти сразу же, едва меня успели назначить главным редактором. Чудесная случайность или иное совпадение, но лучшие друзья Райского из совета директоров больше даже не пикали в мою сторону. Наверное, всё, что хотел от меня бывший – это проклятые акции. Зачем он вообще переписывал их на меня? Непонятно. Впрочем, он со всем своим дерьмом остался в прошлом.

С