Черная тропа - Александр Конторович

Длинный черный автомобиль, покачиваясь на неровностях дороги, въехал в ворота. Проскрипели петлями массивные полотнища, отрезая от внешнего мира внутренний двор бывшего санатория. Впрочем, реконструируя под свои нужды этот дом, новые хозяева менее всего руководствовались эстетическими соображениями. Скрип петель был вызван солидным весом воротных створок. Усиленные металлическими угольниками, они были способны противостоять таранному удару грузовика.

Когда-то красивый вид лесной усадьбы сейчас был испорчен двумя сторожевыми вышками, возвышавшимися по углам. А третье пулеметное гнездо расположилось прямо на крыше самого большого (трехэтажного) дома.

Но некому теперь любоваться этой красотой — обитатели домов не собирались совершать прогулки по лесу — и когда-то ухоженные тропинки теперь невозбранно зарастали кустарником. Никто больше не прохаживался в уютной тени вековых дубов, большинство из них попросту спилили: деревья мешали часовым на вышках.

Но этим не ограничились — на заборе поблескивали провода. Не колючая проволока (она огораживала подступы к домам, в основном, в тылу — там, куда не выходили окна кабинетов руководства), а хитроумные системы сигнализации. Новые хозяева очень сильно не желали того, чтобы к ним в гости зашел хоть кто-нибудь незваный…

Но прибывший сегодня гость к таковым совершенно не относился. Более того — сама идея создания данного места принадлежала именно ему. Принадлежала… как же! Предъявляя документы на посту внутреннего контроля, полковник Лахузен неприязненно покосился на молчаливого эсэсовца, мрачноватой фигурой возвышавшегося за его плечом. Эсэсовцы… их он сюда не приглашал… Но, увы, в данной обстановке он уже ничего изменить не мог — внутренняя охрана объекта ему совершенно не подчинялась. И он сам, несмотря на высокий пост, являлся для них всего лишь очередным посетителем — не более.

Закончив просмотр документов, черномундирник снял телефонную трубку и доложил. Выслушав ответ, кивнул и опустил её на рычаг.

— Герр оберст, можете следовать дальше. Вас проводят. А вот адъютанта я попрошу обождать здесь — в той комнате.

«И это они предусмотрели» — думал Лахузен, следуя за провожатым. — «Надо отдать должное этим парням из СД, своё дело они знают хорошо! Если бы ещё и не совали свой нос в каждую дыру…»

К сожалению, обстановка не способствовала тому, чтобы затевать склоку с данной организацией. Увы, но абвер уже не являлся той мощной и всевластной структурой, которая могла диктовать правила игры. Тем более — такой конторе, как СД. Вдвойне обидным являлся тот факт, что начатое здесь дело, сама его идея — принадлежали полковнику. Он — и никто иной, смог увидеть в ворохе разрозненных донесений и сводок то самое зерно, из которого могло в будущем вырасти что-то грандиозное. Лахузен сам привлек к делу фон Хойдлера, пользуясь своим давним знакомством с профессором. Ну и что с того, что тот занимает какой-то там пост в Аненербе? Мало ли в рейхе таких полумистических контор? Одно дело — ворошить замшелые манускрипты и совсем другое — решать столь многообещающие головоломки! Да они должны быть только благодарны абверу за то, что он привлекает их к своей работе!

Но вот ожидать того, что, получив доступ к такой информации, Аненербе развернётся со всей стремительностью атакующей кобры — не мог никто! И менее всех — сам Лахузен. Услышав в телефонной трубке голос начальника охраны, полковник в тот день даже не нашелся, что ему ответить. На объект, в сопровождении взвода СС, прибыл профессор. Ну, прибыл… так он тут работает! Но вот его сопровождение… Гауптштурмфюрер Мадсен, приехавший вместе с профессором, предъявил растерянному гауптману Берховену свои полномочия. Там черным по белому указывалось на то, что вся внутренняя охрана объекта отныне осуществляется спецподразделением СС. Как и пропускной режим — он теперь совершенно не зависел от Берховена. Кого пропускать внутрь — это уже будут решать эсэсовцы. Подписи на документе однозначно свидетельствовали о том, что какие-либо попытки возражать совершенно неуместны и бесполезны. Гауптман просил инструкций, но что мог ему ответить Лахузен? Он не был готов к такому неожиданному повороту и ничего не мог посоветовать начальнику объекта. Что-то пробормотав в трубку, он опустил её на рычаг и постарался собраться с мыслями.

Кто это?

Кому принадлежит сама идея об отправке СС на объект абвера?

Доложить адмиралу?

Мысль правильная — но что скажет на это Канарис?

Потребует объяснений?

Естественно, а что ему ответить?

Но — делать нечего, докладывать все равно нужно…

Против ожидания, адмирал выслушал доклад молча и никаких критических замечаний в его ходе не сделал. Ободрённый этим, Лахузен закончил уже не с таким мрачным настроением.

— У вас всё, Эрвин?

— Да, экселенц.

— Так-так-так… — Канарис зачем-то переложил папки на столе. — А непрост оказался этот ваш профессор! Как он нас всех переиграл, а?!

Полковник только руками развел — что было говорить?

— Ведь я всегда подозревал, что фон Хойдлер — это тот ещё мастер морочить людям головы! — Канарис сплел пальцы рук и, поставив локти на стол, подпер сплетенными пальцами подбородок. — М-м-м-да… И что вы теперь собираетесь делать?

— Экселенц, но разве в этой ситуации возможно вообще что-нибудь сделать? Доклады от профессора перестали поступать — он ссылается на руководство Аненербе, которое прямо запретило ему информировать кого бы то ни было, кроме данной организации…

— Это-то я понимаю. Не понимаю другого — на что рассчитывали вы?

— То есть? — опешил Лахузен.

— Ну, хорошо, давайте немного пофантазируем! Миссия профессора увенчалась успехом — он вытянул из этого русского что-то невероятное! Способ впадения в транс или методику раздвоения личности… не знаю, что вообще в подобном случае можно вытянуть? И что в результате? Мы резко усилили бы свою военную мощь? Каким образом, позвольте вас спросить?

— Но этот русский в бреду говорил такие странные вещи…

— В бреду, Эрвин! Не сомневаюсь, что и вы, не дай вам бог попасть под минометный разрыв, в б р е д у смогли бы такого наговорить… У неподготовленного врача, да ещё и неосведомлённого о вашей истинной профессии, просто ум помутился бы от таких новостей!

— Но, экселенц, если допустить, что все то, что наговорил русский — это правда…

— То — что? Мы выиграем войну в три дня? Каким, простите, образом?

— Но профессор… он сказал, что подобные исследования могут перевернуть целые области науки!

— Какой? Психологии? А как это влияет на военные действия? Если не ошибаюсь, фон Хойдлер ничем иным никогда и не занимался. Хорошо, допустим, что мы смогли вылечить пару сотен душевнобольных, потерявших рассудок после бомбежек… И что? Военная мощь рейха многократно возрастёт за их счёт? Ах, да… он ещё и исторические изыскания проводил… угу… Раскопаем, стало быть, десяток старых захоронений и найдём там… А что мы там найдём? Заметьте, Эрвин, я пока склонен рассматривать только варианты положительного разрешения работы профессора! И ничего не говорю о том, кому, а главное как придется отчитываться в случае неудачи! А ведь придется… Слишком большие авансы выдал фон Хойдлер очень серьезным людям — ошибки ему не простят!