Перебежчик - Вячеслав Шалыгин

– Никакого парадокса, Василь Иваныч, – врач усмехнулся, деловито расставил рюмки, откупорил склянку со спиртом и налил, не спрашивая, готов ли Учитель составить ему компанию. – Все нормально. Я ведь не для тумана в мозгах пью, а для просветления в душе. Но вообще-то ты прав, многовато закладываю. Организм, бывает, протестует. Хотя… чего мы мимо кассы беседуем? Ты ко мне зачем явился, про результаты вскрытия Воронцова поговорить?

– Так точно.

– Вот и давай о нем говорить. А всякие парадоксы пусть ученые обсуждают. Им за это деньги платят. Ну что тебе сказать про Магадан, мой друг? В смысле, про Ворона, светлая ему память. Огнестрельное проникающее в голову. Пуля тридцать восьмого калибра прошла через височную долю и застряла в районе продолговатого мозга.

– Тридцать восьмой? – Учитель поморщился. – Погоди, Сан Саныч, какой еще тридцать восьмой? Ты хотел сказать «ПМ»?

– Что хотел, то и сказал: тридцать восьмой.

– Ну, правильно, это те же девять миллиметров, что и у «ПМ».

– Нет, не правильно, тридцать восьмой только формально те же девять миллиметров, а реально патрон для него другой. Особенно в данном конкретном случае. Патрон короткобойный, пуля револьверная, – врач поднял рюмку. – Ну, за отсутствующих здесь дам.

– Револьверная? – еще больше удивился лейтенант. – Вообще ничего не понимаю!

– Стреляли из револьвера, вот и пуля револьверная, – пояснил Сан Саныч терпеливо и почти без иронии. Ну, так, чуть-чуть. – Думаю, «бульдог» или что-то в этом роде. Что под патрон «тридцать восемь спешиал» рассчитано.

– Почему?

– Ну, будь оружие посолиднее, пуля навылет прошла бы. А тут… стреляли метров с пяти, не больше, а пуля в черепе осталась. Значит, так себе пушка была, не боевая, для дома, для семьи. Такие обычно про запас носят, как резервное оружие, на лодыжке, допустим.

– С пяти? – вновь уцепился Учитель. – Еще одна загадка.

– Может, и с трех или, наоборот, с семи, но не в упор, это точно. Никакими штанц-марками и не пахнет. Есть, конечно, патроны, от которых и при выстреле в упор пороховых меток не остается, но это редкость в наших краях. Да и по характеру раневого канала можно судить, что с дистанции стреляли. Могу даже смело заявить, что стрелок выше стоял, допустим, на пару метров, но не контрольный выстрел делал.

– Это почему?

– При контрольном, когда жертва лежит, киллер, получается, от бедра стреляет, дистанция не больше полутора метров и пороховые следы по-любому остаются. Мизерные, но остаются.

– Погоди, а почему ты про контроль вдруг заговорил?

– Так ведь в отключке находился твой майор, когда ему череп просверлили. На затылке ссадина. По форме, допустим, от рукоятки пистолета. И кровь подтекла. Только мало ее вытекло, потому что между ударом и выстрелом не больше минуты прошло.

– Умнейший ты человек, Сан Саныч! – Учитель отсалютовал стаканом и выпил. – И разносторонний, просто ходячая энциклопедия. Чего в трупнике своем застрял? Мог бы профессором стать.

– Пью, – доктор вздохнул. – Много пью.

– Отмазка, – Учитель помотал головой. – Некоторые и побольше тебя закладывают и ничего, в тузах.

– Отмазка, – Сан Саныч, соглашаясь, кивнул. – Только другого объяснения у меня нет. Даже сам для себя не сформулирую никак. Потому, что не хочу. Живу себе, как живется, работаю спокойно… с покойниками, прости за брутальный каламбур, и ничего мне больше не надо. Разве что иногда побеседовать с кем-нибудь, чтоб говорить не разучиться. Почему так – сам не знаю.

– Нечего сказать, – Учитель развел руками.

– Ничего и не надо, – доктор вновь взялся за склянку. – А пулю контрразведка изъяла.

– С языка снял, – Учитель усмехнулся.

– Я очень старый, Вася, знаю, о чем ваш брат обязательно спросит, а чем ни в жизнь не поинтересуется.

– Здоровьем? – подхватил игру лейтенант.

– И зарплатой, – патологоанатом отставил бутылку и выдвинул ящик стола. – Вот протокол, можешь прочитать.

– Зачем? – Учитель пожал плечами. – Ты и так все объяснил. А протокол наверняка липовый.

– Обижаешь, – Сан Саныч покачал головой. – Все как есть изложено. Только насчет того, что пуля револьверная, ничего не сказано. Ну да это и не моя головная боль, а баллистиков.

– До которых улика не дойдет, – сказал лейтенант.

– Особисты пытаются все замять для ясности? – врач усмехнулся. – Тоже знакомая песня. Только не говори мне, почему и кто все это дело замутил, ладно? Много знаешь, мало живешь.

– Я и сам пока не в курсе.

– Вот и брось, пока не увяз. А то втянешься, вот как я в это дело втянулся, – доктор щелкнул пальцами по кадыку, – вовек из дерьма не выберешься.

– Не могу, Сан Саныч, – Учитель поднялся из-за стола. – Спасибо за выпивку. Не могу. Поздно. Втянулся уже.

– Тогда до скорой встречи, – врач невесело усмехнулся. – Буду держать для тебя лучший стол.

– Типун тебе на язык, Саныч.

– Прости, Вася. Юмор у нас, алкашей, еще тот. Конечно, лучше живым заходи, выпьем. Давай на посошок?

– Не буду, работать еще.

– А я выпью! Бывай, дружище.

– Пока, Сан Саныч.

Учитель вышел от доктора слегка озадаченным. То, что Ворона застрелили из револьвера, объясняло отсутствие третьей гильзы на месте происшествия, но не объясняло, зачем убивать и без того нейтрализованного майора. Но главное – этот факт доказывал невиновность Грина и в этом преступлении. Никакого револьвера у Филиппа при себе не было и быть не могло. А вот у Деда…

Учитель даже замедлил шаг. Возникший в деле револьвер стал той самой недостающей деталью, с появлением которой мозаика происшествия вдруг будто бы сама по себе сложилась. Словно провернулся калейдоскоп, и все встало на свои места. Новое видение ситуации не давало ответа на вопрос о провокаторе, но хотя бы окончательно проясняло взаимоотношения группы и Деда. Полковник Рублев не знал, насколько осведомлены бойцы в деталях происшествия, но по всем раскладам обязан будет подстраховаться. То есть опасения Учителя получили подтверждение. Как только штаб снимет запрет на ночную охоту, группе Учителя тут же найдется самое гиблое задание. И найдет его лично Дед. Это точно.

Лейтенант остановился на перекрестке тоннелей, с минуту подумал и повернул направо, в коридор, который выводил в расположение группы Архангела. Новостью следовало поделиться с Викой, причем как можно скорее. Судя по наметившейся в бункере активности – ее признаки Учитель заметил, еще когда шел в госпитальный блок, – до приказа о возобновлении активных действий оставалось совсем мало времени. Скорее всего, не более суток.

– Учитель, привет, – с лейтенантом поравнялся Колян, боец-загонщик из группы Архангела.