Волчья луна - Линкольн Чайлд

– А как насчет Блейкни?

– Креншо уже выставил у них бдительных стражей, как ты знаешь. Дело просто в том, что мне не удалось найти никаких зацепок. Я элементарно не могу обнаружить ту мелкую улику, убедительную или сомнительную, которая дала бы мне ниточку к дальнейшему расследованию. Жаль, но придется на сей раз предоставить органам правопорядка – включая тебя – право сделать свою работу. И к тому же я теряю драгоценный интерес к проекту, ради завершения которого приехал сюда. По-моему, также Хартсхорн, здешний директор, начал подозрительно относиться к моим отлучкам. Вчера за ужином он бросил на меня весьма неодобрительный взгляд. Мне не хочется, чтобы меня незамедлительно выдворили из «Облачных вод». – Он помедлил и, вздохнув, заключил: – Прости. Я понимаю, как это важно для тебя, и мне хотелось бы сказать тебе нечто более позитивное. Но, не видя даже скромного прогресса в своих изысканиях, я просто не могу себе позволить уделить им больше времени.

– Я понимаю, – помолчав, ответил Джессап, – и ценю твои усилия… правда, ценю. Ты всячески старался помочь нам, а ведь я даже не имел повода надеяться на это, заявившись к тебе в коттедж и восстановив нашу давно потерянную связь.

– Об этом я даже не задумывался.

Очередная пауза.

– Однако, Джереми, прежде чем ты поставишь крест на этом деле и полностью погрузишься в свою науку, не мог бы ты оказать мне последнюю услугу?

– Какую именно? – сдержанно поинтересовался Логан.

– Может, ты съездишь со мной завтра утром, чтобы поболтать с Солом Уоденом?

– Сол Уоден? – задумчиво повторил Логан. Имя показалось знакомым… и вдруг он вспомнил, от кого слышал его: Креншо упоминал его после совещания в штаб-квартире рейнджеров: «Никакой зверь тут не виноват, и ясно как божий день, что монстр тут тоже ни при чем. В сущности, у меня уже есть одна вполне вероятная версия относительно виновного».

– У меня появилась возможность заглянуть к этому Уодену, – пояснил Джессап. – Оказывается, двадцать пять лет назад он зверски убил двух человек – южнее, в Катскильских горах, не у нас, – но его сочли невиновным по причине умопомешательства и отправили в психиатрическую больницу на окраине Скохари. Примерно год назад его выпустили оттуда. Врачебное заключение свидетельствовало, что он излечился. Теперь он живет в Большом Лосе, на заповедных берегах Вороньего озера, от твоих «Вод» до этой деревушки около сорока миль.

– А какой смысл мне говорить с ним? – уточнил Логан, хотя, задавая вопрос, уже догадался, каким будет ответ.

– Смысл есть… мне нужно знать твое мнение об этом типе. Мог ли он быть нашим убийцей? Стоит ли мне поддержать Креншо и его законные подозрения? Мне необходимо знать, могу ли я раз и навсегда сбросить со счетов свои интуитивные подозрения.

Логан вздохнул. Он уделил этому делу уже кучу времени… может, сделать и одно последнее усилие.

– Ну ладно. Но учти, после этого я выхожу из игры. У меня назначена встреча в Средних веках.

– Согласен.

– Может, мы опять встретимся около главного въезда? И, если можно, пораньше, скажем, еще до завтрака? Меньше всего мне надо, чтобы Хартсхорн опять увидел, как я уезжаю куда-то с тобой.

– Я подъеду туда к половине седьмого.

– Договорились. И кстати, Рэндалл… Излечился там это Уоден или нет, захвати с собой на всякий случай личное оружие… ладно?

– Иначе и быть не может. Пока, увидимся утром. – На этих словах связь оборвалась.

16

– Что именно ты узнал о Соле Уодене? – наконец спросил Логан.

Они ехали уже больше часа, изредка перебрасываясь случайными фразами. Джессап выглядел напряженным, и Логан вполне мог его понять: сам он тоже испытывал смятение, словно они нацелились на то, что лучше всего оставить в покое, и уже не раз он пожалел, что согласился на сегодняшний визит.

– Вчера вечером я перечитал его досье, – ответил рейнджер. – Вон оно лежит между креслами, если захочешь взглянуть.

– Предпочитаю услышать детали от тебя.

– Уоден вырос в захолустном районе в окрестностях Катскильского хребта. Мягко говоря, его социальное общение оставляло желать лучшего. Родители грубо обходились с ним, особенно отец, который исчез, когда Уодену было около семи лет. У ребенка проявились эмоциональные проблемы, ошибочно принятые за умственную отсталость, – мать, видимо, ненавидела его за это и по достижении парнем половой зрелости сочла, что может больше не пытаться дать ему образование. По существу, выгнала его из дома. Большую часть времени он проводил один в лесу, где его состояние ухудшилось. В итоге, дожив до двадцати лет, он убил двух человек топором… изрубил их на куски. Одной жертвой стал молодой парень, турист, который случайно забрел в лесную хижину, сооруженную для себя Уоденом. Дело происходило в полнолуние. Второй жертвой стала семнадцатилетняя девушка, работавшая в прачечной самообслуживания на окраине какой-то деревни, когда возвращалась на велосипеде домой после работы. Это произошло на четыре дня позже, ранним вечером, когда луна уже начала убывать. Когда Уодена схватили – он не пытался оказать сопротивления аресту, – он нес какой-то бред о преследовании, о голосах, что-то нашептывавших ему по ночам, о том, что два убитых существа, «посланники дьявола» и явились украсть его душу.

– Мания преследования, – предположил Логан, – слуховые галлюцинации. Похоже на случай параноидальной шизофрении.

– Такое же заключение вынес суд. Его признали невиновным по причине невменяемости и отправили в лечебное учреждение на юге штата. Как я уже упоминал, около года тому назад его условно освободили. Положенный срок за ним велся тщательный надзор, после которого его сочли здоровым. Тогда-то, полгода назад, он перебрался в эту глушь.

В ту самую глушь.

От озера Таппер они свернули на юго-западную трассу и со временем доехали до совершенно неведомого Логану леса. Деревья в нем росли на редкость густо, их шишковатые и искривленные стволы, казалось, изуродованы свое-образным артритом; еще оставшаяся на тощих ветках листва почти почернела. По природе здесь стоял листопадный лес, лишь изредка доносился приятный аромат от одиночных, высоких и величественных сосен, которые преобладали в лесных массивах, окружавших «Облачные воды». То и дело между стволами проглядывали болота или озерца: засоленные, унылые и такие же темные, как окружавшие их тщедушные деревца. Он давно не замечал никаких признаков обитаемого жилья, они проехали только мимо какой-то колымаги – обшарпанного пикапа образца 1950-х годов прошлого века. Дорога здесь была еще хуже, чем за Пиковой ложбиной, внедорожник Джессапа так трясся, подпрыгивал и дребезжал, словно в любой момент мог развалиться на запчасти.

– Где это мы проезжаем? – спросил Логан.

– По дебрям Вороньего озера.

В салоне машины вновь повисло затяжное молчание.

– Как случилось, что ты не знал о появлении этого типа в вашем парке? – в итоге спросил Логан. – На мой взгляд, это относится к категории новостей.