Достучаться до тебя - Сара Уикс

«Синий!» – радостно закричала мама из соседней комнаты.

«Молодчина, Пикассо!» – крикнула Берни ей в ответ. Затем она с улыбкой повернулась ко мне.

– Одна тысяча пятьсот двадцать семь, – произнесла я.

Когда я открыла глаза, мужчина внимательно смотрел на меня.

– Это твой ответ? – спросил он.

Я кивнула. Он открыл ящичек кассы и достал из-под подноса с монетами небольшой кусочек картона. При взгляде на него у мужчины отвисла челюсть. Он уставился на картон, словно не в силах поверить своим глазам, а затем протянул его мне. Там маленькими черными буквами было написано число, которое я угадала.

– Чтоб я… Но как ты это сделала?!

Я улыбнулась. Выходит, удача все-таки не отвернулась от меня. Я стояла, держа в руках огромную банку мармелада, и думала: то, что ты чего-то не чувствуешь, еще не значит, что этого нет.

– Отвезите меня, пожалуйста, в Хиллтоп-Хоум, – сказала я.

Мужчина покачал головой и прищелкнул языком:

– Как я и говорил, насколько мне известно, он больше не работает, но, в конце концов, это твое дело, куда ты хочешь ехать. Ты же сыграла и поездку выиграла. Сыграла и выиграла, сечешь? У меня все равно рабочий день закончился, так что я сам тебя отвезу.

«Такси» – старый потрепанный автофургон с перевязанным веревкой задним бампером – было припарковано на другой стороне улицы, рядом с автобусной остановкой. Я залезла на заднее сиденье вместе с чемоданом, рюкзаком и банкой с мармеладом. Мне нужно было перезвонить Берни, но дождь все не прекращался, и я решила, что лучше будет доехать до Хиллтопа и позвонить ей оттуда.

– Тебя там кто-нибудь ждет? – спросил меня мужчина, повернув ключ зажигания и включив дворники на полную мощность. – Имей в виду, поездка бесплатная только в один конец. Надеюсь, тебя встретят с большим полотенцем и хорошенько вытрут. – Он хмыкнул, глядя на меня в зеркало заднего вида.

Я посмотрела в окно и увидела под дождем девочку. Ее длинные спутанные волосы обрамляли узкое, серьезное лицо. На долю секунды я спросила себя, кто она и что делает здесь совсем одна, а затем мы обе открыли рот, когда я поняла, что смотрю на саму себя в отражении стекла. Это была я. Хайди Я.

Дом не был похож на тот, что на фотографии, – обветшалый, без ставней на окнах и выкрашенный в темно-зеленый цвет вместо белого. Только указатель был тот же: ХИЛЛТОП-ХОУМ, ЛИБЕРТИ, НЬЮ-ЙОРК.

– Вот и приехали, – произнес водитель, останавливаясь в начале длинной неасфальтированой дороги, ведущей к дому вверх по холму. – Ты уверена, что он еще открыт?

– Уверена, – кивнула я. – Видите, в окнах наверху горит свет.

– Да, правда. Я как-то давно подвозил сюда клиента и помню, что там на холме негде развернуться. Так что, может, дойдешь сама, раз дождь уже перестал?

Я согласилась и вышла из машины.

– Здорово ты угадала с конфетами, – сказал водитель перед тем, как уехать. – Ох, чего бы я только не отдал хоть за капельку такого везения во время игры в «бинго»!

Я осталась на дороге, глядя на дом, до которого проделала такой длинный путь, а он глядел на меня в ответ полузакрытыми глазницами окон и скалился прутьями железных перил на крыльце.

Слушай, что говорят глаза, Хайди.

Но, глядя на лицо Хиллтопа, я ничего не слышала.

Хотя Хиллтоп-Хоум находился всего в пятнадцати минутах езды от центра Либерти, гроза либо обошла его стороной, либо еще не дошла сюда. Небо было зловещего свинцово-серого цвета, но земля была сухой. На пути вверх по холму внезапно подул резкий ветер, запутавшийся в корявых сучьях хвойной тсуги. «Сооф» – прошептали ее ветви, качаясь у меня над головой, и в этот раз я не зажала уши. Я была рада слышать здесь мамино слово – оно напоминало мне, зачем я приехала. Поднимая ботинками облачка мелкой бурой пыли, я ускорила шаг, спеша вверх по холму.

Взбежав по широким ступеням крыльца, мимо цветов в горшках и двух кресел-качалок с плетеными сиденьями, выкрашенными белой краской, я подошла к двери, квадратные стекла которой с внутренней стороны закрывала кружевная занавеска. Я постучала, но никто не ответил. Поставив чемодан и банку с мармеладом на крыльцо, я постучала еще раз. Не дождавшись ответа, я повернула дверную ручку и шагнула внутрь.

Затхлый воздух в прихожей пах сыростью, как шкафчик с аптечкой у Берни, когда его только откроешь. В прихожей почти не было мебели, кроме обитого искусственной кожей дивана с большими круглыми кнопками на сиденье и пары таких же кресел.

– Здравствуйте! – сказала я. И через минуту спросила: – Есть здесь кто-нибудь?

Никто не ответил – тогда я направилась на звук голосов дальше по коридору. Я прошла мимо просторной кухни по левую сторону коридора, в которой над длинной стойкой висели большие кастрюли и сковородки. По правую руку я увидела ванную с черно-белым кафельным полом. Затем я миновала маленькую комнату, похожую на кабинет, с телефоном и печатной машинкой. Голоса становились все ближе, и раздавались они из-за высокой деревянной двери в другом конце коридора. По мере того как я подходила ближе, я начала различать обрывки разговора. За дверью звучала пластинка или, возможно, кто-то играл на гитаре.

– Дэвид, хочешь быть сыром? – услышала я женский голос.

По крайней мере, так это прозвучало. Я почувствовала себя неуютно от того, что подслушиваю.

– Здравствуйте! – сказала я, надеясь, что женщина за дверью меня услышит, но дверь была слишком толстой, а внутри слишком шумели, чтобы кто-то обратил на меня внимание. Я посмотрела направо, в маленький кабинет с печатной машинкой и телефоном. Теперь я заметила, что там стоял большой серый шкаф, до отказа набитый папками кремового цвета, так что у него не закрывались ящики. Здесь были сотни папок, каждая с маленькой синей этикеткой, на которой, возможно, было написано имя.

Хайди, разузнай все, что сможешь.

Я хотела бы сказать, что сомневалась, как поступить дальше, но на самом деле я не усомнилась ни на секунду. Я знала, что поступаю плохо, но меня подстегивала мысль, что правда, за которой я приехала так далеко, могла быть в одной из этих папок.

Зайдя в кабинет и закрыв за собой дверь, я поняла, что он намного больше, чем мне показалось сначала. В глубине кабинета был небольшой закуток с цветным ковриком на полу. Здесь стояли растения в тяжелых глиняных горшках и повернутое ко мне спинкой красное кресло, сидящему в котором открывался чудесный вид на покрытый лесом холм.

Дома в Рино у нас в квартире было мало света и цветы росли плохо. Мы пытались выращивать плющ, толстянку и даже авокадо, которое прорастили, положив проткнутую зубочистками косточку в банку с водой. Но в конце концов цветы всегда засыхали. Берни заказала по одному из своих каталогов несколько искусственных растений и расставила их на подоконниках, чтобы оживить обстановку. Иногда она даже прыскала их духами.