Любовь государственной важности - Джанис Мейнард

– Ты серьезно? – Мария изучала его лицо в поисках бог знает чего.

Мария выдохнула, вероятно понимая, что капитулирует.

– Мне все равно придется пойти к себе в номер и забрать пару вещей. Что, если кто-то увидит меня?

– Мы живем на одном этаже. Пусть и в противоположных крыльях… это быстро. Хватит беспокоиться.

Наконец она кивнула:

– Хорошо.

Когда Мария выбралась из постели и стала искать одежду, Алекс вдруг испугался, что она может не вернуться. Он взял ее за подбородок и посмотрел в глаза.

– Ты ведь не передумаешь?

– Я вернусь, – ответила Мария.

Пытаясь подстраховаться, Алекс забрал у нее лифчик и трусики и засунул их в ящик комода.

– Я хочу, чтобы ты думала обо мне, когда полуголой пойдешь по холлу.

– Я не могу этого сделать, – сказала она с выражением ужаса на лице. – Что, если кто-то увидит?

– Думаю, тебе лучше поторопиться.

Мария поспешила вниз по ковровому коридору, обхватив себя руками за талию. Кондиционер в здании поддерживал арктическую температуру воздуха, и Мария знала, что под тонким топом отчетливо видна ее грудь. От осознания этого лицо ее горело, но еще больше от того, что только что произошло в номере Алекса.

Не пообещай она вернуться, то постаралась бы избегать его до понедельника. Неужели Алекс знал ее настолько хорошо?

Оказавшись в безопасности в своем номере, Мария прислонилась спиной к двери, пытаясь отдышаться. Она не из тех женщин, которые заводили интрижки прямо под носом у людей, которые ее знают… которые считают ее трудолюбивой, порядочной и преданной делу Алмы.

То, что она заполучила Алекса в любовники, никак не перечеркивало ее вклад в работу делегации. Их группу направили в Майами с четкими инструкциями – отдыхать в выходные. Вот они и отдыхают.

Она нашла соломенную сумку, которая больше походила на кошелек, чем на чемодан, и начала набивать ее всем необходимым: туалетные принадлежности, чистые трусики, бумажник, удобная пара штанов для занятий йогой и свободный хлопковый топ. Роман в мягкой обложке, который она прочитала до середины.

Немного подумав, все-таки выложила книгу из сумки. Вряд ли Алекс даст ей почитать.

Собрав все, что могло понадобиться ей в выходные, Мария взглянула на идеально заправленную кровать. Черт. Да, ловкость, притворство и адюльтеры явно не ее конек. Поставив сумку рядом с дверью, Мария занялась комнатой, пытаясь придать ей жилой вид.

Смяла и отбросила одеяло, пока кровать не превратилась во что-то беспорядочное и неаккуратное. Затем прошла в ванную, намочила полотенце и мочалку и бросила их на пол. Наконец, вскрыла упаковку мыла и, смочив его, положила в душе.

Чувствуя себя немного нелепо, Мария еще раз внимательно оглядела свои владения. Членов делегации уже хорошо знали, по крайней мере на территории отеля. Сотрудники наверняка заметили всевозможные интимные подробности. Мария хотела, чтобы любому любопытствующему было предельно ясно: она совершенно точно ночевала сегодня у себя, а не в номере 1724.

Поморщившись при мысли, что ей, вероятно, придется повторить тот же трюк завтра, Мария покачала головой, удивляясь собственной глупости, и решила, что уже достаточно долго заставила Алекса ждать.

Она приоткрыла дверь в коридор, посмотрела налево и направо. Никого. Хотя ей удалось пройти уверенно и с гордо поднятой головой по коридору, через атриум и в дальнее крыло, сердце Марии билось так быстро, что у нее закружилась голова.

Когда она постучала в дверь Алекса и он сразу же открыл, Мария практически упала в его объятия.

– Меня никто не видел, – прошептала она.

Алекс был снова одет. Он взял ее за плечи и посмотрел с тревогой.

– Ты дрожишь, Мария.

– Адреналин, – вздохнула она, всучив ему сумку и опускаясь в кресло. – Я думаю, мне надо выпить.

Он налил ей бокал белого вина и присел рядом, в его теплых темных глазах танцевали веселые огоньки.

– Если бы я знал, что это так сложно, то сам бы сходил к тебе в номер.

Она подняла бровь:

– И копался бы в моем нижнем белье? Что бы ты выбрал? Мы еще не знаем друг друга настолько хорошо.

Он провел пальцем вниз по ее руке, вызывая дрожь.

– Я видел тебя обнаженной, – сказал он торжественно. – Думаю, мне можно прикасаться к твоему нижнему белью.

– Ты вступаешь на скользкий путь. Сначала нижнее белье, а затем ты попросишь меня остаться на ночь.

Его красивые губы скривились.

– Думаю, я уже это сделал.

Мария задумчиво смотрела на него. Они сидели так близко, ей стоило лишь наклониться вперед на три-четыре дюйма, чтобы коснуться его губ своими губами.

– Неужели ты думаешь, мы сможем сосредоточиться на работе между… хм… сам знаешь?

Она почувствовала тепло его дыхания на своей щеке.

– Понятия не имею. Но готов выяснить это. Кроме того, у нас заслуженный уик-энд. – Полагаю, это риск, на который нам придется пойти.

Кресло, в котором сидела Мария, было огромных размеров. Она подогнула под себя ноги и провалилась в мягкие подушки, словно пыталась стать невидимой.

– Ты не воспринимаешь меня всерьез.

Его хриплый смех прозвучал напряженно.

– Я в жизни не был более серьезным. Но почувствую себя намного лучше, если ты не будешь относиться ко всему этому легче. Секс – это весело, Мария.

– Не с тобой.

Она сказала это быстро и убежденно. Без намека на улыбку.

– Мне почти страшно попросить тебя пояснить, – пробормотал он, убеждая себя, что оскорбить чувства взрослого мужчины нельзя.

Руки Марии вцепились в подлокотники кресла, так что костяшки пальцев побелели.

– Это не было весело. Возможно, поразительно. Умопомрачительно. Однозначно замечательно. Но не весело. Это слово подходит для карнавальных аттракционов, анимационных фильмов и прогулок босиком под дождем.

Эта серьезная речь утешила бы его самолюбие, если бы Мария не казалась такой огорченной. Он поднял ее из кресла и усадил себе на колени.

– Ты слишком заморачиваешься, Мария. – Он уткнулся носом ей в ухо. – Может быть, мы не начали с веселых вещей, которые доставляют удовольствие. Но я еще обеспечу тебе это. Мы до этого доберемся. Со временем. В конце концов, хороший секс – это очень важно.

Она вздохнула, прижавшись щекой к его груди.

– А у тебя был плохой секс?

– Достаточно, чтобы понять разницу. – Он погладил ее по волосам. – Поверь мне, дорогая. Доверься нам.

– У тебя это звучит так легко.