Проклятие рода Гамбрелли - Кэрол Мортимер

Анджелика пятилась от него, но скоро ее колени подкосились, и девушка упала на кровать позади нее.

— Вот это лучшее, что ты могла сделать!.. — в голосе Вольфа слышалось удовлетворение, когда он склонился над ней, расставив руки по обе стороны ее тела и отрезав ей таким образом все пути к отступлению.

Анджелика почувствовала, как тело в несколько секунд охватил жар. Вольф прав: она хочет его. Всю последнюю неделю она жаждала его ласк. И сейчас ее желание было настолько сильным, что она не могла и минуты лишней вытерпеть.

Она сама возьмет его!

Их взгляды встретились. Анджелика не стала мучить себя сомнениями. Она притянула Вольфа к себе, и тут же их губы встретились, изголодавшись по поцелуям.

Потом они раздели друг друга, но, когда Вольф уже склонился над Анджеликой и слегка развел ее бедра, чтобы войти в нее, девушка неожиданно остановила его.

— Не сейчас... — томно попросила она.

— Но я так хочу тебя! И ты уже готова принять меня.

— Скоро... — пообещала Анджелика.

Ее пальчики заскользили по широкой груди Вольфа, лаская его соски, спину, плечи. Она постепенно спускалась все ниже, и Вольф замер, предвкушая ее следующий шаг.

И он не ошибся. Ей захотелось свести его с ума своими губами и языком!

Несколько минут Вольф терпел ее ласки и игры. Но потом понял, что если он немедленно не остановит Анджелику, то продолжать любовную игру в ближайшее время он уже не сможет, а ему так хотелось доставить удовольствие любимой женщине!

— Анджелика, остановись, умоляю! — воскликнул он, спасая свое мужское достоинство. — Я хочу еще побыть внутри тебя.

Анджелика с восторгом посмотрела на Вольфа.

— Хорошо! Но игрушка у тебя великолепная. Пообещай, что в следующий раз я поиграю с ней подольше.

— Ох, это уже не игрушка, а скорее горящий факел. А с огнем шутки плохи! И вдобавок, мне кажется, ты забыла, что я итальянец и что меня зовут Вольфом. Так что держись, сейчас сицилийский волк начнет терзать твое тело!

И когда через несколько минут Вольф запрокинул голову и громко закричал, не в силах сдержать переполнявшие его эмоции, он действительно чем-то напоминал волка!

* * *

Вольф открыл глаза в темноте и понял, что, наверное, поспал некоторое время. Они оба заснули, заключил мужчина, прислушавшись к ровному дыханию Энджел рядом с ним.

В ее постели.

Куда он пошел за ней.

Где они занимались любовью... И этот опыт был самым потрясающим из всех, что доводилось испытывать мужчине.

Никогда раньше нежность не сочеталась настолько с грубостью, сила со слабостью, эгоизм с альтруизмом, застенчивость с бесстыдной неистовостью, когда оба предавались чувственной свободе эмоций и удовольствий.

Вольф взглянул на женщину, спящую рядом с ним. Ее голова лежала у него на плече, одна рука покоилась на его широкой груди. Роскошные волосы рассыпались по подушкам, а на лице играл бледный свет луны.

Что сделала с ним эта женщина?

Что заставило его пойти за ней, подобно слепому котенку? А теперь ждать, пока она проснется, чтобы снова заняться с ней любовью, отдаваясь страсти на грани безумия?

Грань безумия?

Они перешли эту грань и ушли далеко вперед. Туда, где Вольф никогда не бывал раньше ни с одной другой женщиной.

И это до смерти пугало мужчину!

Он осторожно пошевелился, убрав руку из-под Энджел. Поднялся с постели и начал одеваться.

Анджелика сразу почувствовала, что Вольф встал. Приоткрыв глаза, она немного полежала, привыкая к темноте. Потом взглянула на Вольфа. Он стоял к ней спиной, уже почти полностью одетый.

Девушка хотела заговорить с ним, но тут он повернулся, и она увидела его лицо: мрачное, напряженное.

Это было лицо не готового на подвиги любовника, а человека, который хочет оказаться подальше отсюда. И от нее!

Слова застряли в горле. Глаза наполнились слезами. Для Вольфа прошедшая ночь, видимо, значила совершенно иное, чем для Анджелики. Она без памяти влюбилась в него, а для мужчины их встреча стала лишь очередной галочкой в перечне его побед.

Анджелика продолжала украдкой наблюдать за Вольфом. Если он посмотрит на нее, то она сделает вид, будто все еще спит.

Мужчина не взглянул на нее. Ни разу!

Он просто поднял пиджак с пола и тихо, чтобы не разбудить ее, но уверенным быстрым шагом направился к двери.

У Анджелики перехватило дыхание, когда дверь закрылась за ним.

Она любила Вольфа!

Девушка не сомневалась в этом. Отрицать очевидное нет умысла. Она любила! Любила всей душой.

Вот только Вольф не любит ее.

И никогда не полюбит.

Девушка уткнулась лицом в подушку и горько расплакалась...

Вольф поглядывал на Энджел всю дорогу, пока они сидели на заднем сиденье лимузина по пути в клинику, откуда нужно было забрать Стивена домой.

Анджелика была бледна и безразлична. Она надела кремовую блузу и обтягивающие черные брюки. Ее длинные волосы — те самые, в которые он зарывался лицом вчера ночью, — были стянуты в хвост.

Анджелика не спустилась к завтраку. Он увидел ее позже, когда она вышла, уже полностью одетая, чтобы ехать в больницу.

Всю дорогу они молчали. И впервые в жизни Вольф не знал, что должен говорить или делать.

«Спасибо за прошлую ночь. Мне понравилось!» — банально.

«Ты лучшая в постели!» — обидно, так как намекает на его прошлые победы.

«Может, займемся любовью еще как-нибудь?» — пошло и как-то по-хамски.

Вольф никак не мог подобрать слов, которые не оскорбили бы Анджелику.

Он уже и так обидел ее предостаточно. Она отказала ему, а он чуть ли не силой взял ее.

Проклятье! Эта тишина становится невыносимой!

Энджел двадцать шесть лет. Он не первый ее мужчина. Она у него тоже. Так в чем проблема?

Они оба взрослые люди. Он остановился бы вчера, попроси Энджел об этом, но она, наоборот, умоляла его продолжать!

Так почему Вольф чувствовал себя так неловко?

Анджелика понимала, что они должны преодолеть возникшее между ними напряжение до того, как приедут в клинику. До того, как войдут в палату Стивена, иначе ее отец, самый проницательный мужчина из всех, кого знала девушка, догадается, что между его дочерью и самым близким другом что-то произошло.

Анджелика нервно облизала пересохшие губы.

— Сегодня утром, слава богу, нет пробок, — произнесла она, выглянув в окно.

— Да, — согласился Вольф напряженно.