По следам Штирлица и Мюллера - Валерий Шамбаров

Создавались разведывательные сети и в государствах, сопредельных с Германией. Мария Полякова, о которой мы уже упоминали, совершила командировки в Швейцарию и Францию. Там были организованы группы Урсулы Хамбургер («Соня»), Генри Робинсона, Рашель Дубендорфер («Сисси»). От них в Третий рейх потянулись новые нити — к группам супругов Мюллер во Фрайбурге, Агнессе Циммерман («Микки») в Мюнхене.

В это время Гитлер совершил следующий шаг, ломая ограничения Версаля. По Локарнскому договору 1925 г. о неприкосновенности германо-французской и германо-бельгийской границ предусматривалась демилитаризация Рейнской зоны. 7 марта 1936 г. фюрер односторонним решением денонсировал этот договор и ввел в Рейнскую зону войска. Это тоже было «пробным шаром». На случай противодействия фюрер готов был извиниться. Реорганизация и перевооружение армии только начинались, Германия могла выставить всего 30–35 тыс. солдат без танков, без самолетов, со слабой артиллерией. Командирам частей строго-настрого указывалось: если французы двинут на них хоть одну роту, боя не принимать и отходить обратно на исходные рубежи.

Однако французы не сочли нужным пальцем о палец ударить. Лишь спустя 13 дней после ввода войск Совет Лиги Наций приступил к голосованию — нарушила ли Германия границы Рейнской зоны? После долгих дебатов приняли совершенно беззубую резолюцию, констатирующую лишь факт нарушения, даже без формального осуждения, не говоря уж о более решительных выводах.

А Гитлер опять морочил западным политикам головы, убеждая их, что все его усилия направлены только против СССР. Одним из таких доказательств стало заключение в 1936 г. «антикоминтерновского пакта» с Японией. В общем-то, в Москве с ним разобрались очень быстро. Секретные приложения к пакту, добытые через Зорге, показали: никаких конкретных обязательств о борьбе с Советским Союзом там нет. Пакт может быть направлен против кого угодно: против Англии, США. Да и в Берлине ходила шутка: «Сталин еще присоединится к антикоминтерновскому пакту». Зато само слово «антикоминтерновский» совершенно загипнотизировало Запад…

Но особенно выигрышной оказалась для нацистов начавшаяся в Испании гражданская война. Она примирила Муссолини с Гитлером. Вместе они начали оказывать помощь Франко. Их поддержка выглядела, вроде бы, чисто «рыцарской», только из идейных соображений. Однако действия Гитлера, разумеется, не были бескорыстными. Он получил возможность уже без всяких ограничений производить боевую технику — западные обыватели видели, что она направлена против «коммунистической угрозы». Мало того, СССР направил в Испанию около 1800 военных советников, а Германия и Италия — 20 тыс. солдат и офицеров. Но британская, французская, американская пропаганда нацистов и фашистов будто не замечали. Подняли шум о «советской» экспансии! Так готовился мюнхенский сговор.

Германская тайная полиция в этот период получила окончательное юридическое оформление. 2 мая 1935 г. Административный суд Пруссии вынес решение, что тайная полиция не подлежит судебному контролю и приказ о «превентивном» заключении в концлагерь не может быть опротестован судом. 10 февраля 1936 г. за подписью Геринга и Франка был опубликован закон, получивший название «основого закона гестапо», подтвердивший функции тайной полиции: «На гестапо возлагается задача разоблачать все опасные для государства тенденции и бороться против них».

С подачи Гейдриха в закон был введен и пункт: «Гестапо управляет концлагерями» — Гейдрих понимал, что это может принести большие выгоды, и не хотел упустить их. Но это понял и Гиммлер. Характер и амбиции своего заместителя он прекрасно знал, по своему обыкновению спорить не стал, однако тут же издал другое распоряжение, передав управление лагерями не гестапо, а административно-хозяйственному управлению СС под руководством Поля.

Геринг теперь обрел другую реальную силу, военно-воздушные силы, за полицию больше не цеплялся, и ее вывели из подчинения Герингу. Новым законом от 17 июня 1936 г. полицейские дела передавались под контроль министра внутренних дел Фрика. Но тем же самым законом Гиммлер превращался в практически независимого «министра полиции» — ему вменялось присутствовать на заседениях кабинета министров всякий раз, когда обсуждались вопросы, связанные с его ведомством.

Своим первым распоряжением в новом качестве он объявил об объединении служб СС и полиции. А полицейское ведомство разделил на две ветви: орпо — «полиция порядка» и зипо — «полиция безопасности». В состав орпо вошли шупо (городская полиция), жандармерия, административная, речная, береговая, железнодорожная полиция, гражданская оборона и пожарники. Гиммлер отдал это ведомство своему ненадежному помощнику Далюге. А зипо подразделялась на крипо (криминальная полиция) и гестапо (государственная тайная полиция). Во главе зипо был назначен Гейдрих, сохранивший за собой и руководство СД.

Определялся и статус «врагов государства». Они подразделялись на «1) Лиц, которые в связи со своим физическим или моральным вырождением отрезали себя от народной общины и в своих личных интересах идут на нарушение правил, установленных для зашиты общего интереса. Против этих злоумышленников будет действовать криминальная полиция. 2) Лиц, которые, являясь ставленниками политических врагов национал-социалистского германского народа, хотят разрушить национальное единство и подорвать мощь государства. Против таких злодеев будет, не щадя сил, бороться гестапо».

Руководителем крипо был назначен Артур Небе, руководителем гестапо — Генрих Мюллер. В августе 1936 г. Гиммлер издал циркуляр, согласно которому с 1 октября название «гестапо» присваивалось всей политической полиции не только Пруссии, но и других германских земель, она объединялась с берлинской.

Таким образом, Мюллер стал шефом гестапо всей Германии. Он в очередной раз попытался вступить в НСДАП. Но при этом полагалось запрашивать прежние места жительства и службы. А оттуда посыпались убийственные характеристики. Писали, что он никогда не был национал-социалистом, не имеет никаких заслуг перед партией. Его обвиняли в карьеризме, невероятном честолюбии. Признавали, что он «очень жестко» боролся с левыми, но поясняли — если бы начальство потребовало, он точно так же стал бы преследовать «правых». В итоге начальник тайной полиции и оберштурмбанфюрер СС остался беспартийным!

Портрет Мюллера приводит Шелленберг: он был «сухим и скупым на слова, которые он произносил к тому же с сильным баварским акцентом», низкорослый, приземистый, «с угловатым крестьянским черепом, узкими, крепко сжатыми губами и насквозь пронизываюшими карими глазами, которые почти всегда были полуприкрыты постоянно мигающими веками… особенно неприятно подействовал на меня вид его массивных широких рук с толстыми узловатыми пальцами». Выпить он любил, но головы при этом не терял и алкоголиком не был. Предпочитал простую водку. Курил дешевые сигареты, иногда баловал себя сигарами, тоже самых дешевых сортов. Увлекался альпинизмом, имел спортивные награды. Считался хорошим семьянином. Его жена и семилетний сынишка Рейнхардт переехали с отцом в Берлин, получили отличную квартиру на улице Кюленборнвег. А вскоре у Мюллера родилась еще и дочка Элизабет.