Тихий омут – индивидуальные черти - Надежда Ивановна Арусева

ни словом, ни взглядом не упрекнуть. Конечно, она не красавица, но выгодно подать себя умеет, интеллигентна, вкус безукоризненный, за нее стыдно в обществе никогда не будет. Да и в постели, в общем-то, нормальная. Хотя слишком уж правильная, думает много. Ей бы Любиной порывистости и чувственности добавить. Ничего, свет на Жене клином не сошелся. Порывистость можно в других параллельных источниках поискать. А от такой жены отказываться просто глупо.

Дима потянулся в постели, встал, не спеша размял отдохнувшее тело и пошел в душ. На кухню явился в обернутом вокруг бедер полотенце, с каплями воды на мускулистом торсе, вполне осознавая свою привлекательность.

Но сегодня утром его здоровый вид, мужская красота, свежесть и даже любимый одеколон раздражали Женю. Сама она так и не смогла заснуть, мучилась от незнания: приехала ли скорая, можно ли было спасти жизнь Любе? Ну, почему она послушала Диму и не поехала к ней на квартиру! В результате к утру у нее был нездоровый цвет лица, тени под глазами, обкусанные губы.

Дима неодобрительно глянул на нее, но комментировать ее внешний вид не стал, обнял со спины и пропел:

– Как вкусно пахнет! Что это у нас? Оладушки? Спасибо, Солнышко.

Жене сразу вспомнились голоса, которые она совсем недавно слышала в лифте у Любы в подъезде, запах мусорного ведра смешанный с духами и этим самым Диминым одеколоном. Завтракать ей расхотелось. Высвобождаясь из его объятий, она сказала:

– Дим, садись за стол, ты кофе или чай будешь? Я заварила тебе зеленый. А оладьи не очень получились, чуть-чуть пригорели.

– Я люблю поджаристые. А из твоих рук и землю есть буду… – Дима осекся, почувствовав неуместность своих заигрываний.

Они сели за стол, непринужденный разговор не клеился, Дима отодвинул тарелку и решил сразу начать с главного:

– Женечка, у меня к тебе серьезный разговор. Мы с тобой знакомы уже очень давно…

Женя удивленно подняла на него глаза, ей показалось, что у нее дежавю. Неделю назад с этих слов у нее начались все неприятности. Дима откашлялся и продолжил:

– Последние события стали для меня чем-то вроде откровения. Это испытание позволило мне оценить тебя не просто как любимую женщину, но и как человека, как друга. Я понял, как ошибся, как жестоко я поступил по отношению к тебе. Но зато сейчас я искренне раскаиваюсь, я со страхом думаю, что мог потерять тебя из-за этого наваждения, иным словом не назовешь то, что со мной было. И поэтому я не хочу откладывать и прошу тебя выйти за меня замуж. Прости, я без кольца и вот так запросто на кухне. Но ведь мы и так уже почти семья.

В этот раз Женя предложения никак не ожидала, на уровне подсознания замуж ей расхотелось вообще. Она понимала, что это тот самый Дима, за которого она собралась бороться, и который был идеальным отцом ее будущих детей, но вот расхотелось и все тут.

– Дим, ты …, – Женя замялась, подыскивая повод перенести разговор на другое время, но Дима, почувствовав неладное, поспешил ее перебить:

– Не спеши с ответом, я все понимаю. Я очень виноват перед тобой и тебе нужно время успокоиться, подумать и все такое, – он улыбнулся, встал из-за стола, подошел к Жене, поцеловал, – мы еще успеем обо всем поговорить. Но не очень долго думай. В любом случае я приглашаю тебя поехать отдохнуть куда-нибудь. Ты возьмешь отпуск, я тоже быстро организую себе отпуск, мы уедем, забудем обо всем, ты сможешь простить меня, и согласишься на мое предложение. Первая же горящая путевка – наша!

Женя попробовала возразить, но Дима прикрыл ей рот пальцем и прошептал:

– Ничего сейчас не говори, скажешь где-нибудь на пляже. Спасибо за завтрак.

Дима пошел собираться на работу, а Женя, убирая посуду, подумала:

– Наверное, он прав, мы уедем, обо всем забудем и начнем все с начала.

Но этим планам было не суждено сбыться. Дима нашел и горящую путевку и отпросился на работе на целых десять дней. Но вечером на работу к нему позвонил следователь Коваленко и пригласил в следственный комитет «просто побеседовать». Он разговаривал приторно вежливо:

– Выберите завтра время, Дмитрий Николаевич, зайдите, кабинет 28, это на втором этаже. Мы с вами просто побеседуем. Повестку вам пришлют, но ее пока дождешься. Давайте без бюрократии.

И Дима понял, что повестку ждать не стоит.

Он сильно расстроился, остро нуждался в поддержке, жалел себя, требовал сочувствия, ему нужно было родное плечо. Он поехал к Жене. Был немного обижен, что она ни разу не позвонила ему в течение дня, не спросила о самочувствии. Но ожидаемой нежности от Жени он почему-то не получил. Он обнимал ее, брал за руки, целовал, но она каждый раз потихонечку отстранялась. Это получалось у Жени помимо воли, она совершенно не злилась на Диму, наоборот, постоянно напоминала себе, что это все тот же Димка, с которым ей всегда было так хорошо, но самовнушение не помогало и она решила пресечь на сегодня его эротические поползновения:

– Дим, прости, я, кажется, вчера простудилась. Так горло болит. Ты особенно ко мне не приближайся, а то еще заболеешь.

Она демонстративно покашляла и выпила парацетамол.

ГЛАВА 8. Следователь Коваленко

Следователь Коваленко имел значительный, по его мнению, недостаток. Он был рыжим, даже медно рыжим, с оранжевыми ресницами и бровями. Этот, на его взгляд, изъян наложил отпечаток на всю жизнь. С самых пеленок он доказывал всем вокруг, что клоунада не его призвание. Он очень серьезный человек, победитель математических олимпиад, знаток истории, призер области по легкой атлетике. Он на юридический пошел, чтобы иметь солидную, уважаемую профессию, получил красный диплом и уже долгие годы работает не в самой веселой организации. Коллеги знали его как опытного сотрудника, педантичного и скучноватого человека. Никому и в голову не пришло бы воспринимать его не всерьез. Но работать со свидетелями Коваленко предпочитал у себя в кабинете, на своей территории. Здесь он мог быстро поставить человека на место, чтобы не улыбался радостно при виде вот такого рыжего солнышка.

Стратегию допроса Дмитрия Огурцова Коваленко до мелочей не продумывал. Соседей потерпевшей опросили, запись с камеры видеонаблюдения сняли. Выявили этого жениха потерпевшей. Оказалось, он дома не ночевал, на работу опоздал, скоропостижно в отпуск собрался. Странно? Да, странно! Коваленко план допроса прикинул, теперь можно и на свидетеля или подозреваемого – кем он, в конце концов, окажется – посмотреть.

– Проходите Дмитрий Николаевич. Проходите, присаживайтесь, – Коваленко