Павел Чжан и прочие речные твари - Вера Богданова

Наверное, стоило начать подыскивать ей замену: если человек решил уйти, то всё равно уйдет, через полгода или год.

Он залпом выпил эспрессо, оглядел стеллажи на первом этаже и на балконе второго: книги, сотни книг. Каждую из них он привез сам, а Лиля привела в порядок: классику, советские издания с печатями закрытых библиотек, постперестроечный глянец, миниатюрные книги в мягких обложках – предсмертные издательские судороги годов двадцатых. Красивые сборники «Ким Кардашьян: лучшее за 30 лет», «Pout_pussy и фэшн», «Стихи инстаграма: the best» – самые популярные посты самых популярных людей, прошитый корешок, глянцевая фотобумага, которая пахла вечностью. Между стеллажами теснились столики, пока еще пустые.

Баристы так и не было. Игорь глянул на часы, раздраженно цыкнул и случайно – случайно ли? – смахнул локтем стоящее на стойке блюдце. Услышав звон, Заюкин вскинул голову и вгляделся в Игоря сквозь мутные линзы очков. Казалось, он вот-вот шикнет, чтоб не шумели в библиотеке. Но Заюкин вдруг махнул томиком Бушкова и крикнул:

– Беру! Отличнейшая вещь!

Игорь успел обслужить человек пять до того, как явилась бариста, что-то соврала, краснея и глубоко дыша плохо прикрытой грудью. Сделав пометку найти и ей замену, Игорь выехал из еще сонной Коломны на полупустую Новорязанку. Проскочил многоуровневую развязку, на месте которой раньше – Игорь еще помнил – шумели сосновые леса. Ускорился, заставив бэху глухо зарычать, и вместо сердца в груди заухал пламенный мотор, совсем как в песне. В правых полосах щелкали мимо и стремительно отставали неторопливые автопилоты, электрокары, ползущие с «комфортным лимитом» в восемьдесят километров в час. Игорь как-то раз ездил на такой с коллегой, чуть не взбесился. Хотелось выбежать и подтолкнуть машину, чтобы та катилась побыстрее.

Он пересек Оку и свернул с шоссе на двухполосную дорогу вдоль поля. Снег на обочинах еще не стаял и лежал серыми ноздрястыми шапками, из которых торчала сухая трава. Справа виднелась полоса реки, тонкая издалека, а на деле широкая, с заболоченными берегами. Замелькали молодые елки. Казалось, они ловили бэху мохнатыми лапами, подходили ближе, но вдруг остались позади, и вдоль дороги расселись дома, невзрачные, как всё в апреле. Отражение машины мелькало в запыленных окнах, из-за чего казалось, что деревня следит за гостем. Кто такой? Зачем приехал?

Съехав на обочину у нужного дома, Игорь сверился с объявлением. Ну точно, он. Одноэтажный и кирпичный, с чердаком, снаружи выглядел крепко, крышу не так давно перекладывали и почему-то закрасили слуховое окно. Забор стоило поменять, этот, из узких деревянных планок, был Игорю по плечо и совсем сгнил. В саду росли яблони и сливы, сосна стряхивала хвою на крыльцо, плитки на дорожке, ведущей от калитки к дому, потрескались, часть выпала, в выбоинах блестела вода. Крытая беседка с мангалом вроде была в порядке. Веранда, увитая прошлогодним плющом, просела одним углом, надо приподнять или снести вообще.

Хозяйка дома неуловимо походила на шпалу осанкой и фигурой в целом. Лет сорока, даже симпатичная, она портила всю свою симпатичность настороженным и строгим видом: всё время отбрасывала со лба короткие темные волосы и глядела на Игоря так, что ему хотелось сдать на проверку тетрадь с домашней работой. Звали ее Мариной – Мариной Ахметовной, как она попросила к себе обращаться. И, как ни странно, только по имени-отчеству ее и хотелось называть, атмосфера дома смутно отдавала школой.

Чутье Игоря не подвело. Родилась и выросла Марина Ахметовна в этой самой деревне, получив высшее образование в Москве, вернулась и устроилась работать учителем китайского. Но школу, единственную на пять деревень вокруг, недавно закрыли и перевели детей на онлайн-обучение. «Оп-ти-ми-зация», – с легким отвращением произнесла Марина Ахметовна, подув на чай. После такой министерской оптимизации пришлось выставить на продажу дом и искать работу в Коломне. Цена была ниже рыночной, наверное, Марине срочно требовались деньги, и дело было не в закрывшейся школе.

– А у вас, Игорь, какая специальность? – поинтересовалась Марина, и Игорь почувствовал себя неловко под пристальным взглядом ее обведенных тенью недосыпа глаз.

– Я программист.

– Хорошо знаете математику?

– Скорее, повезло с железным задом.

Марина Ахметовна не улыбнулась. Разрешив Игорю обойти дом и сад, она осталась у кухонного окна, потягивая пустой чай и отрешенно глядя на дорогу за забором.

В доме было три небольших, но чистых и отремонтированных комнаты и чердак. Толстые межкомнатные стены, новая плита и старый газовый котел, стеллажи в гостиной, полки туго набиты книгами в алфавитном порядке. При виде них владелец «Читальни» в Игоре сделал стойку.

– Впечатляет. Сами собрали? – спросил он, выискивая новые экземпляры для коллекции. Таких оказалось много, в основном на китайском языке. На уровне лица стояла фотография: на крыльце серого здания, похожего на университетский корпус, выстроились Марина Ахметовна и шесть смеющихся парней и девушек лет двадцати. Не улыбался лишь один – высокий парень с родимым пятном на лбу и с ярко выделяющимся на неприметной черной толстовке принтом «NMSL»[13].

– До меня в этом доме тоже жил учитель, – услышал он ответ из кухни. – Великий человек. Это его библиотека. Я не стала выбрасывать, она дорога мне как память.

– Возьмете с собой?

– Что вы, в однушке и так места нет.

Однушка. Невесело, должно быть, переезжать в сорок квадратов из дома с участком.

– Игорь, – Марина предпочитала общаться с ним всё так же, через стену. – Вот вы, как программист, как относитесь к чипированию людей в Китае?

Игорь к этому никак не относился, ему было решительно всё равно. И разговоры о политике он не любил.

– Как программист, я считаю, что это удобно.

– Удобно для кого? – Голос Марины Ахметовны стал строже. Двойка тебе, Игорь Лыков, завтра с родителями в школу.

– Для всех. Марина Ахметовна, я могу осмотреть задний двор?

Туда можно было выйти прямо из гостиной. Узкая тропинка петляла между клумб с заборчиками из пластика, в углу участка рос дуб, тяжелым стволом подпирал забор. На его коре Игорь разглядел неровные зарубки, похожие на иероглифы. Под дубом на палой листве стояла кованая лавка, бабка могла бы сидеть на ней в теплую погоду, воздухом дышать.

Игорь сел, вытянув скрещенные ноги. Небо хмурилось, готовясь снова разреветься, влажная лавка холодила зад через штаны. Игорь надел арки – тут же посыпались сотни новых писем, – собрался позвонить Михалычу и предупредить, что опоздает, как вдруг прорвался звонок с неизвестного номера.

– Ответить, – нехотя велел Игорь, и в наушнике пошел гудок.

– Здравствуйте, я от Кирилла Максимовича, – важно сообщили с легким восточным акцентом.