Народная империя Сталина - Юрий Жуков

Столь же напрасным было бы надеяться найти при обысках у участников заговора, скажем, план Кремля, на котором были бы отмечены квартиры и кабинеты Сталина, Молотова, других, маршруты их обычных прогулок. Этого заговорщикам также не требовалось. И Енукидзе, и Петерсон, жившие и работавшие в Кремле, все это давно знали. Нельзя было ожидать находок улик и любого иного рода, но обязательно раскрывавших преступные замыслы. Если заговорщики не страдают слабоумием, они никогда не доверят бумаге свои планы. Все, абсолютно все будут держать только в голове.

Наконец, еще одна загадка, связанная с «Кремлевским делом» и делом Енукидзе. Почему и то, и другое окружала столь плотная завеса тайны? Почему «Сообщение ЦК» отмечало, что в начале марта нельзя было сказать об истинных причинах отстранения Енукидзе? Почему о двух процессах, завершивших «Кремлевское дело», нигде не сообщалось? Ответ на все эти вопросы может быть один, общий — международная ситуация, связанная с подготовкой Восточного пакта. Необходимость учитывать возможность повторения крайне отрицательной, уже известной по освещению процесса Зиновьева — Каменева оценки западной прессой еще одного, явно политического суда. Особенно в данном случае, когда отсутствовали неоспоримое преступление, и речь в обвинении могла идти лишь о намерениях, хотя и преступных. Учитывать следовало и то, что даже краткое сообщение о раскрытии заговора во главе с секретарем ЦИК СССР неизбежно дискредитировало бы именно тот самый орган советской власти, которому и предстояло официально подписывать будущий договор о создании Восточного пакта. И еще то, что ни в коем случае, даже неясным намеком нельзя было упоминать о причастности к заговору руководства комендатурой Кремля, что в условиях подготовки оборонительного договора бросило бы тень на всю РККА. Кто же станет заключать военный договор с правительством, против которого собирается выступить его же армия?

Не только в начале марта 1935 года, но и почти всю весну абсолютно все приходилось подчинять интересам внешней политики. От визита в Москву Антони Идена, проходившего 28–29 марта вплоть до подписания советско-французского и советско-чехословацкого договоров, 2 и 16 мая соответственно. В силу этого о сути «Кремлевского дела», его истинной подоплеке не должен был знать никто. Даже Ежов, надзиравший за следствием как председатель КПК, готовивший о нем доклад для Пленума ЦК. Обо всем знали, принимая соответствующие решения, лишь несколько человек — Сталин, Молотов, Ворошилов, возможно еще и Каганович.

Наконец, последний вопрос. Почему же заговорщики, которым, по их собственным признаниям, достаточно было всего пятнадцати — двадцати исполнителей, спокойно и хладнокровно выжидали, так и не осуществив задуманного? Скорее всего, для отстранения группы Сталина они нуждались в достаточно веском предлоге. Таком, который был бы понят населением, одобрен и поддержан наиболее активной частью партии. Например, подписанием протокола о намерении заключить Восточный пакт, что намечалось на начало декабря.

При такой реконструкции событий становится понятным и поведение Сталина. Стремясь, прежде всего, к установлению всех действительно причастных к заговору, он не торопил НКВД. Согласился, для начала, ограничиться устранением Енукидзе и Петерсона под любым благовидным предлогом из Кремля, а затем всячески оттягивал процесс, ибо не довольствовался результатами следствия. После же июньского Пленума Сталин осознал, что дело зашло слишком далеко.

Раскрытие кремлевского заговора заставило Сталина и его группу действовать более быстро и решительно. Не обращая внимания на явно неблагоприятную для них обстановку, сложившуюся в партии, они в качестве очередной и необходимой меры пошли на реорганизацию структуры аппарата ЦК. И сделали это, не дожидаясь вынесения вопроса на обсуждение будущего съезда или, хотя бы, ближайшего Пленума.

* * *

14 мая 1935 года «Правда» на первой полосе, в том месте, где обычно помещались передовицы, опубликовала постановление ЦК ВКП(б) «О реорганизации Культпропа ЦК ВКП(б)». В нем говорилось: «Реорганизовать Культпроп ЦК ВКП(б), создав вместо Культпропа в составе аппарата ПК ВКП(б) пять отделов: I. Отдел партийной пропаганды и агитации — возложив на него руководство пропагандистской работой внутри партии (партийные кружки и школы); руководство массовой агитацией и работой Партиздата, руководство комвузами, подготовкой кадров пропагандистов и агитаторов, институтами Красной профессуры и изданием партийных учебников, а также руководство активом пропагандистов и агитаторов. 2. Отдел печати и издательств — возложив на него контроль за газетами, журнальным делом, изданием книг и издательствами, распределением и подготовкой кадров печати. 3. Отдел школ — возложив на него контроль за работой наркомпросов и руководство ими в области начальной, неполной средней и средней школ. В этом же отделе сосредоточить контроль за всей сетью вузов и втузов и руководство соответствующими органами наркоматов, контроль за учебниками и программами, за преподаванием в школах всех ступеней, подготовкой и распределенной кадров. 4. Отдел культурно-просветительной работы — возложив на него контроль за культурной работой профсоюзов (библиотеки, клубы, физкультура и проч.), культурно-просветительной работой в деревне (избы-читальни, колхозные клубы, библиотеки), за работой киноорганизаций, радиовещания и театров, за работой организаций писателей, художников, архитекторов и т. п. 5. Отдел науки, научно-технических изобретений и открытий — возложив на него контроль за работой научных учреждений, помощь изобретателям, наблюдение за их работой и руководство соответствующими организациями, а также научными обществами».

Текст постановления однозначно свидетельствовал об установлении с этого дня всеохватывающего и абсолютного, притом совершенно открытого, отсутствовавшего ранее действенного идеологического контроля со стороны сталинской группы. Вместе с тем, этим же постановлением делался и первый шаг от федерации к унитарному государству.

Содержало постановление и фамилии руководителей новых отделов. Агитпроп возглавил А.И. Стецкий, печати и издательств — Б.М. Таль, культпросветработы — А.С. Щербаков, школ — Б.М. Волин, науки — К.Я. Бауман (по совместительству). Так был расширен второй уровень власти, которому предстояло в ближайшее же время сыграть весьма значительную роль, стать основой при разработке всех необходимых для реформ документов.

С появлением постановления «О реорганизации Культпропа» связана одна странность. Оно было, как уже указывалось, опубликовано 14 мая, но лишь 25 мая, фактически задним числом, его утвердило ПБ. Скорее всего, происшедшее указывает на какие-то разногласия среди членов ПБ из-за документа, на то, что узкое руководство вынуждено было поставить всех, в том числе и остальных членов ПБ, перед совершившимся фактом, только таким способом вынудив их проголосовать «за». Правда, столь же возможно и то, что разногласия были порождены не столько содержанием постановления, сколько утверждением заведующих новыми отделами.

Последнее предположение до некоторой степени, подтверждается еще одним такого же рода назначением, последовавшим несколько позже. 16 августа, через три недели после завершения процесса по «Кремлевскому делу», наконец утвердили и заведующего политико-административным отделом, полтора года остававшимся без руководителя. Весьма возможно, назначение это было порождено недоверием, которое неизбежно должно было после «Кремлевского дела» зародиться к Ягоде у Сталина. Он только теперь счел необходимым установить постоянный и прямой контроль партии, то есть свой лично, за деятельностью НКВД и его главками, особенно — госбезопасности. Но на должность руководителя политико-административным отделом, самым важным в существующей ситуации, пришлось назначить человека совершенно иного рода, нежели те, кого вводил Сталин в последнее время в свою реформаторскую группу. Старого большевика с огромным дореволюционным стажем, идейного и бескомпромиссного борца за дело мировой революции, работавшего в Коминтерне чуть ли не с первых лет его существования, да еще, к тому же, по роду службы давно связанного с советскими спецслужбами — И.А. Пятницкого.[104]Именно его, что вполне можно было расценить как вынужденную уступку тем силам в ПБ, которые, как можно догадываться, и возражали против назначения на должности завотделами людей из команды Стецкого — Таля и Щербакова, созданию во втором эшелоне власти самостоятельной группировки.