Энциклопедия абсолютного и относительного знания - Бернард Вербер

Сначала римляне убили Архимеда, потом потопили корабль с «андикитирской машиной» и обслуживавшими ее учеными. Римские христианские фанатики разграбили Александрийскую библиотеку, а при арабском вторжении в VIII веке она была сожжена дотла.

P.S. 1. Невинная игра: предложите вашим близким назвать древнегреческих ученых. Вы услышите, наверное, имена Пифагора, Эвклида, Фалеса, Архимеда, Аристотеля, Гиппократа и других. А теперь попросите их перечислить древнеримских ученых. Бедняги испытают колоссальные трудности по той простой причине, что римский мир эксплуатировал изобретения греков (те, которые сам же не уничтожил или не забыл, вроде машины из морских глубин близ острова Андикитира).

P.S. 2. Теперь вообразим, что было бы, если бы вышеназванная машина, паровой двигатель, водяная пушка и прочие механизмы греческих ученых из Александрии сохранились и развивались в дальнейшем: мы выиграли бы 1500 лет, ведь все эти технологии возродились только в XVI веке, при благословенном Ренессансе.

21 июля 1969 г., выходя из спускаемой капсулы «Аполлон-11» на поверхность Луны, Нил Армстронг должен был произнести заготовленную фразу: «Маленький шажок для человека и огромный скачок для человечества». Однако перед выходом из шлюза он изрек кое-что куда более личное: «Удачи, мистер Горски».

Эту фразу четко расслышало все руководство в Хьюстоне и присутствовавшие журналисты.

Всякий раз, когда его спрашивали потом, что это значило, Нил Армстронг уклонялся от ответа. Только 5 июля 1995 г., отвечая в Тампа-Бей на привычный для него журналистский вопрос, Армстронг согласился дать разъяснение, сочтя, что люди, которых это касается, уже ушли из жизни.

Вот какую историю он рассказал журналисту: в детстве, играя в бейсбол, он однажды отправил ненароком мяч на участок соседей по фамилии Горски. Явившись к ним в сад за мячом, он услышал супружескую ссору. В разгар препирательств женщина крикнула: «Минет? Хочешь минет? Ладно, будет тебе минет – когда соседский паренек пройдется по Луне».

Голый пустынный землекоп (Heterocephalus glaber) обитает в Восточной Африке от Эфиопии до Кении. Это незрячий грызун с безволосой розовой кожей, способный прокапывать своими резцами многокилометровые тоннели.

Удивительнее всего то, что голый землекоп – единственное известное млекопитающее, чье социальное поведение схоже с поведением насекомых. В колонии голых землекопов насчитывается в среднем пятьсот особей, принадлежащих, как муравьи, к трем главным кастам: обладатели половых признаков, рабочие, солдаты. Одна самка, в каком-то смысле матка, может зачать и зараз произвести на свет до тридцати детенышей. Чтобы оставаться единственной «несушкой», она выделяет со слюной пахучее вещество, блокирующее половые гормоны у остальных самок в гнезде.

Образование колоний может объясняться тем, что голые землекопы обитают в полупустыне, где питаются клубнями и корнями, порой объемными, но попадающимися чрезвычайно редко. Один грызун может рыть километры, ничего не найти и издохнуть от голода и изнеможения. Общественная жизнь увеличивает шансы на обнаружение пищи. Любой найденный корнеплод делится поровну между всеми. Недавно выяснилось, что голый землекоп имеет иммунитет к большинству инфекций, губительных для других млекопитающих. Попытки заразить их раком ни к чему не привели. Как представляется, это животное обладает сопротивляемостью к большинству известных болезней. Другие грызуны такого же размера живут в среднем пять лет, голый же землекоп – тридцать. Достигая (обычно в полном здравии) этого преклонного возраста, голый землекоп прекращает всякую деятельность и умирает во сне.

Прежде эволюция происходила спонтанно.

Ныне человек (хорошо информированный и располагающий совершенным инструментарием) имеет возможность направлять ее по выбранному им пути.

Он больше не вправе обвинять рок, судьбу, Природу, Бога, невидимые силы.

Он всецело ответственен за то, что с ним произойдет.

Метаморфоза живого существа представляет собой последовательные эволюционные этапы. Первый этап – появление сознательности, неотделимой от воли к изменениям. На втором этапе гусеница должна очиститься от прошлого. Ее мучают жестокие колики, диарея, рвота. Это необходимое, но болезненное очищение. И вот, чистая и облегченная, она цепляется вниз головой за сучок и ткет защитный шелковый кокон. За этим плотным непроницаемым для света и для взглядов занавесом происходят ее приготовления. Приходит время разрыва шелковой завесы. Гусеница предстает в новом обличье: теперь это куколка, неподвижная, с замедленным дыханием, похожая на покрытую лаком мумию. Такая куколка крайне уязвима. Чтобы не привлекать внимания, она сливается с окружающей средой, заимствуя окраску и даже облик у плода, листочка, почки. В это время она совершенно слепа и полностью подчинена внешним обстоятельствам, над которыми не властна и от которых не может защититься. Только от воли случая зависит, переживет ли куколка этот необходимый, но очень рискованный этап своего развития.

За отсутствием контрацепции большинство древних цивилизаций изобретали свои процедуры управления «демографической ситуацией».

У римлян новорожденного клали к отцовским ногам. Отец осматривал его и решал, удостоит ли он его своей фамилии.

Если младенец выглядел ущербным, был некрасив, если это была девочка (заботься теперь о дополнительных расходах на приданое), если отец сомневался в своем отцовстве или просто считал, что хватит с него потомства, он мог отказать ребенку в своем родовом имени. В оправдании отцовского выбора не было необходимости.

В этом случае непризнанное дитя становилось подкидышем: его относили на ближайшую мусорную свалку. Там его могли подобрать и принять в другую семью. Но чаще всего таких детей забирали работорговцы или сутенеры, учившие их проституции (мужской или женской) или увечившие для превращения в попрошаек. Если ребенка никто не забирал, то он умирал среди отбросов от холода и голода или шел на корм собакам и крысам.

Только у евреев и у христиан принято было оставлять и растить всех своих детей, независимо от особенностей телосложения, пола и здоровья. Этот обычай вызывал презрение у римлян, считавших такую «неразборчивость» признаком культурной отсталости.