Монеты - свидетели прошлого - Герман Алексеевич Фёдоров-Давыдов

им указом короля принудительного курса, обычно с обязательным изъятием старых монет. Но рынок не всегда подчинялся этим указам. Старые монеты придерживали, а новые получали на рынке «вольный курс», ниже официального, указного.

Когда мелкая серебряная монета ухудшилась до такой степени, что больше ее портить было нельзя, выпускали партии высокопробных и тяжелых монет. Особенно они нужны были для международной торговли. Короли и на этом умели наживаться, требуя сверх обычных податей и платежей сбора специальных налогов для покрытия издержек, которые они должны были понести на этих выпусках. И часто сборы эти были большими, чем требовала чеканка тяжелых высокопробных, монет.

От выпуска тяжелых улучшенных монет страдали средние и бедные слои городов. Наменяв втридорога на старую монету новых тяжелых денег, они должны были платить за продукты на рынке по старым ценам, которые торговцы требовали по традиции. Рынок не сразу реагировал на эти новые монетные выпуски.

И ухудшение и улучшение монет вызывали не раз народные восстания, обычно в городах, где беднота была тесно связана с рынком и деньгами. Во время одного восстания в Париже толпа разгромила дом главного мастера монетного двора. В другой раз сам король Филипп IV скрывался от разбушевавшегося народа у тамплиеров. Тамплиеры дорого поплатились за свое гостеприимство, за которое они ожидали милостей и привилегий. Во время отсидки у них король узнал об огромных богатствах этого рыцарского монашеского ордена и вскоре расправился с ним, чтобы отобрать сокровища.

Порча монет подстегивала фальшивомонетчиков. Подделка полновесной хорошей монеты сулит быстрое обогащение, но это трудное и опасное дело, так как низкопробное серебро в фальшивой монете по сравнению с высокопробным в легальной монете легко распознать, а выпускать фальшивки из высокопробного серебра нет расчета: выгода не отвечает риску. Порченая монета какое-то время обращается по повышенному курсу, при котором номинальная стоимость значительно превышает стоимость металла, в ней содержащегося. Вот эти-то деньги подделывать легко и выгодно, и эту разницу присваивал фальшивомонетчик вместо королевской или сеньориальной казны.

Фальшивомонетчиков наказывали жестоко, но сеньоры и рыцари, графы и герцоги, выпускавшие монеты, были ничуть не лучше их. И народ это понимал. Короля Филиппа IV Красивого за порчу денег на королевских монетных дворах звали еще «Филипп Фальшивомонетчик».

Порча монет - обоюдоострое оружие. В погоне за доходами от монетной чеканки короли и сеньоры иногда нарушали свои собственные классовые интересы. В XIII - XIV веках, в особенности после крестовых походов, в Европе резко возросла роль денег, рента часто приобретала денежную форму. А платили установленный оброк крестьяне плохой монетой. Феодалам приходилось повышать номинальную сумму оброка, что нарушало традиции и вызывало недовольство. Сеньоры все более зависят от рынка и покупают все больше и больше привозных товаров, за которые надо было платить хорошим серебром и золотом, а не порченой монетой, не теми черными низкопробными кружочками, которые собирали они с населения в виде оброка, пошлин, мостовых и т. п.

Порча монет приводила иногда к возрождению платежей натурой. Например, вместо монет, катастрофически терявших серебро, в XIV веке кое-где арендную плату за помещения требовали курами, окороками, маслом, сыром, всякой снедью. Но, несмотря на порчу монет, развитие товарно-денежных отношений шло неумолимо вперед, подводя Европу к рубежам капиталистической эпохи.

Сеньор при тех или иных платежах мог оговорить, какой монетой будет производиться расчет. При заключении сделки составляли письменный документ, оставляли где-нибудь у нотариуса, в монастыре образцы денег, по которым должны были рассчитываться. Сеньор мог пустить в ход свой опыт и знание монет, мог посоветоваться с менялой. Крестьянина на рынке обмануть было легко, и подсунуть ему порченый денарий ничего не стоило. Все боялись стать жертвой фальшивомонетчика, принять при расчетах плохую монету. Вот диалог из немецкой поэмы XIV века: иудейский первосвященник Каиафа выплачивает Иуде тридцать сребреников за то, что тот выдал Христа:

Иуда. Этот пфенниг - красного цвета.

Каиафа. За него ты получишь и хлеб и мясо.

Иуда. Этот пфенниг не годится.

Каиафа. А ты посмотри, какой у него звон.

Иуда. Этот обрезан.

Каиафа. Вот тебе другой.

Иуда. Этот с дырой.

Каиафа. Возьми другой.

Иуда. На этом фальшивое клеймо.

Каиафа. Если этот тебе не нравится, дам тебе другой.

Иуда. Этот - черного цвета.

Каиафа. Возьми другой и успокойся.

Иуда. Этот оловянный.

Каиафа. Ты решил нас измучить.

Такие сцены разыгрывались, такие диалоги произносились тысячи раз, когда по праздникам или воскресеньям на торговой площади города или на ярмарках собирались купцы, ремесленники и окрестные, крестьяне и разбивали свои лавки вокруг фонтана. На площади обычно высилась статуя рыцаря - «Роланда», символ высшей власти. сеньора над рынком, и стояли городские весы, на которых только и можно было взвешивать товары, а за это надо было платить. Там устраивался и сеньориальный рыночный суд, в котором за всякое мелкое разбирательство тоже нужно было платить, за все нужно было-платить сеньору. Вот на этой рыночной площади с ее шумом и грязью, юродивыми, комедиантами и проститутками, где разносились эпидемии вместе со сказками о чудесных южных морях и волшебных странах Леванта, изо дня в день совершалась незримая тайная работа. Развивающиеся торговые и денежные отношения подтачивали основы средневекового миропорядка. Но шла эта работа пока очень медленно.

В МОНЕТНОЙ МАСТЕРСКОЙ И У МЕНЯЛЫ

На французской гравюре XV века - монетная мастерская средневековой Европы. В горне в горшках плавится металл. Рядом большой стол, на нем весы, гири и раскрытый гроссбух. За книгой сидит главный мастер и что-то обсуждает с посетителем. Три мастера работают. Один выковывает из слитка серебра пластину. Второй мастер огромными ножницами вырезает из этих пластинок монетные кружки. Третий чеканит монеты. Мальчик подкладывает под штемпель кружки. Готовые монеты ссыпают в большой таз. Тут же сундук для хранения денег.

Не показано, как режут сами штемпеля. Это, наверное, делали в другом месте другие, высококвалифицированные мастера-граверы. В их распоряжении кроме резцов были небольшие пуансоны, которыми они на штемпеле выбивали буквы и составляли из них надписи. Так зародилась идея наборных литер и книгопечатания. Изобретатель его Гутенберг принадлежал к семейству, связанному с монетным делом в Майнце.

Вес каждой монеты обычно не выверялся. Достаточно было, чтобы общий их вес отвечал установленному стандарту и расчету - столько-то монет из фунта, а позднее из марки - наиболее употребительной после XI века крупной денежной единицы в Европе. Отсюда название этого способа - al-marko.

Такую примитивную мастерскую можно было оборудовать в любом городе, монастыре или замке, лишь бы получить на это разрешение короля.

На