Линия соприкосновения - Михаил Шуваев

Уве быстрым шагом подошел к приезжим:

— Здравствуйте, вы и есть комиссия с Земли?

— Да, Комиссия по каталогизации образцов, — повернулся к нему обладатель спортивной фигуры, которому на вид можно было дать лет тридцать пять. — А вы?..

— Уве Фергюссон, планетолог станции «Атлантида», — представился норвежец.

— Ричард Сноу и Айвенго Блумберг, — ответил за двоих светловолосый.

— Это все ваши вещи? Тогда прошу следовать за мной. Имейте в виду, что снаружи температура за сорок жары! И… вы взяли кислородные баллоны?

— Мы знаем и всё взяли, — пробурчал второй, худой тип и надел солнцезащитные очки.

Убедившись, что незваные гости устроились в кабине гиперфлайта на пассажирских сиденьях и положили свои саквояжи назад, Уве аккуратно поднял аппарат, набрал высоту в пару сотен метров и, развернувшись, полетел над янтарными песками. Нестерпимо яркое солнце с необычным названием Арлекин висело над горизонтом справа по курсу. Изящная мачта космопорта скрылась в янтарном жарком мареве за кормой, а под днищем гиперфлайта начала проплывать не песчаная, а всё больше каменистая пустыня. И цвет почвы сменился на желтовато-серый.

Уве краем глаза посмотрел на пассажиров: худой спал, направив в лицо раструб кондиционера, а второй молча наблюдал за проплывающим внизу унылым пейзажем.

— Лететь еще с час. Если торопитесь, могу подняться повыше и разогнаться побыстрее — сэкономим минут тридцать, — предложил он.

Сноу повернул голову и улыбнулся:

— Спасибо. Мы не торопимся, делайте так, как удобно вам. А что это вон там, правее?

— Кислородный завод. Первый из четырех построенных на планете с начала колонизации. Содержание кислорода здесь низкое — примерно 12 процентов, что почти в два раза меньше, чем на Земле. Но несколько лет назад было и того хуже — 10 процентов. Лет через десять, говорят, приблизимся к нормальному земному 21 проценту, а пока, как вы поняли, приходится таскать с собой кислородный баллон и маску, на случай, если плохо станет. Можно, конечно, пользоваться автоматической маской, но при работе в полуденных областях Желтого глаза в ней очень жарко. Вращение планеты синхронизировано с Арлекином, поэтому смены дня и ночи тут нет. Кроме того, ось Желтого глаза не имеет наклона, так что и времен года мы не наблюдаем. На одной стороне планеты вечные жара и день, на другой — ночь и холод.

Сноу едва заметно кивнул, а Уве замолчал, забрал немного выше и увеличил скорость.

Научная база «Атлантида» встретила Сноу и Блумберга тишиной — большинство её обитателей еще не вернулись с работы в различных секторах пустыни. Едва пройдя через входной тамбур, Фергюссон завернул в ближайшую дверь с табличкой «Диспетчерская» и спросил:

— Рой, а куда командированных-то селить?

Черноволосый африканец, сидевший перед пультом, крутанулся на стуле и взглянул на стоящих за спиной норвежца членов комиссии:

— Здравствуйте, — он привстал со стула. — Рад представиться: Рой Нгума — почти бессменный диспетчер этого захолустья и рассадника недисциплинированности и разгильдяйства. Вам зарезервированы номера 32 и 33. Перекусить всегда можно на камбузе. Если что — обращайтесь, всегда буду рад помочь.

Рой махнул рукой и вновь повернулся к пульту, на котором замигал индикатор вызова.

— Рой, хватит чесать языком! У меня вышел из строя навигатор. Давай, включай электронный шнур, а то придется ночевать в этой жаровне! — захрипело из динамика.

— Волгин, опять у тебя что-то сломалось? Я, в конце концов, напишу на тебя рапорт, и придется тебе платить за ремонт оборудования из своего кармана!

— Ладно-ладно, попрошу не угрожать! У меня одного, что ли, ломается? Ты давай шнур включай! Тоже мне моду взяли — угрожать…

— Пойдемте, я вас провожу, — вздохнув, сказал Уве и повел комиссию по душным коридорам базы.

Проходя мимо очередного блока приборов, Сноу успел заметить среди прочих газоанализатор. На его дисплее горели мелкие цифры: О2 — 17 %.

— Господин Фергюссон… — окликнул его Блумберг.

— Можно просто — Уве, — продолжая шагать по коридору, полуобернулся норвежец.

— Хорошо, Уве, а сколько сейчас времени?

— Шестнадцать сорок пять. Желтый глаз живет по единому планетарному времени. Смены дня и ночи нет, поэтому и ввели земные сутки из двадцати четырех часов.

— Удобно?

Фергюссон пожал плечами:

— Черт его знает. Меня так больше вначале раздражало то, что Арлекин висит все время в одном и том же месте неба, если ты сам не передвигаешься по планете на значительные расстояния. Ну, и этот вечный день.

— А станции на темной стороне Желтого глаза есть? — поинтересовался Сноу.

— Есть, три штуки, но на каждой из них работает по десять-двенадцать человек, не больше.

— Почему?

— Сложно — холод адский, до минус девяносто пяти по Цельсию доходит, сильные ветры, вечная мерзлота, горы — в общем, полный набор.

— Почти как в Антарктиде.

— Почти. Только холоднее и вечная ночь.

— А на дневной стороне много станций?

— Да, около тридцати, я даже точно вам сказать не смогу. Есть и прообраз будущего города — Йеллоутаун. Население — тысячи три человек. Строится в умеренной зоне, ближе к сумеречной. Кстати, совсем близко от нашей станции. Так что если захочется поразвлечься, то там это можно себе позволить — лёту всего два часа, а суборбитальным прыжком — двадцать минут. А вот и ваши каюты!

Норвежец остановился около двери с номером 32. Метрах в трех виднелась дверь с табличкой 33.

— Как программировать замок под личную карточку ИПЕК, я надеюсь, вы знаете? Отлично, ну, я пойду. Да, кают-компанию найдете, следуя по желтым стрелкам, вот этим! Всего доброго!

С этими словами Фергюссон удалился, пожав на прощание руки. Сноу и Блумберг быстро освоили крошечные каюты, приняли душ, переоделись и направились подкрепиться.

Блюда, которые они выбрали на автоматической панели, хоть и назывались весьма претенциозно «рис по-кантональски», «филе-миньон», оказались не более чем съедобны, и если бы не специи и соусы, которыми воспользовались друзья, то эти местные кулинарные изыски отправились бы недоеденными в утилизатор. Сноу откупорил бутылку пива, осторожно попробовал и только после этого налил полный стакан:

— Ну, хоть пиво здесь приличное.

— Ты что, думаешь, его здесь варят?

— А что, с Земли возят, что ли? — не понял Ричи.

— С Земли не с Земли, а судя по цене, оно сюда издалека добиралось.

Сноу взял с подноса чек:

— Ого — бутылочка дороже всего обеда!

— Справедливости ради надо сказать, что такой обед могли бы и бесплатно давать, — проворчал Айво, ставя на стол пустой стакан.