Интеллектуальный взрыв - Евгений Бугров

– Что доверяешь нам, не списываешь нас в утиль.

– Ну, знаешь, если таких пионеров-героев, как вы, списывать, то это будет непростительная глупость.

Горная тропа резко пошла вверх. Подниматься по ней стало не только тяжело, но и опасно. В любой момент можно было полететь в обрыв. Имам остановился, перевел дух.

«Стар уже, – подумал он. – Пацаном по этой тропе я всегда взлетал бегом. А сейчас все, еле хожу».

Сакля эта досталась ему от отца, фронтовика, участника Отечественной войны. Тот был простым пастухом, выгонял овец на горные поляны. А он вот стал имамом. Отец им всегда гордился.

Ахмед тоже был премного доволен Рамилем, своим сыном. Когда в дом приходили гости, он всегда со сдержанной гордостью показывал им грамоты, которые выдавали в школе Рамилю. Тот единственный из всего поселка стал ученым. Когда соседи спрашивали отца, какой наукой занимается его сын, он со значением сообщал: физик-ядерщик. Односельчане уважительно кивали.

А вот теперь имам старался не говорить о сыне. Потому что не знал, кто он сейчас, да и боялся о нем говорить.

Ахмед Аббасович включил фонарик, поправил рюкзак на спине и продолжал подниматься по тропинке. Вскоре она стала чуть шире и повернула влево.

«Скоро подойду», – понял он.

– Стоять! – Резкий мужской голос прозвучал так неожиданно, что имам вздрогнул. – Фонарь выключи, повернись ко мне!

Ахмед Аббасович выполнил приказ неизвестного мужчины, повернулся к нему. Свет фонарика резко ударил ему в лицо, и он инстинктивно прикрыл глаза ладонью.

– Кто такой? – Этот вопрос прозвучал с нехорошим металлическим оттенком.

– Ахмед. Я местный…

– Извините. – Голос незнакомца неожиданно смягчился. – Пойдемте, Рамиль ждет вас. – Мужчина опустил луч фонаря, подошел к имаму и спросил: – Как добрались, уважаемый?

– Спасибо, нормально.

Минут пять они медленно шли до горной лужайки, на которой стояла хижина. Из домика доносились мужские голоса. Окна тускло светились.

– Рамиль! – Провожатый открыл дверь. – Я встретил твоего почтеннейшего отца.

На пороге появился Рамиль, в правой руке он держал керосиновую лампу. Ахмед Аббасович даже не сразу узнал его. Лицо худое, покрыто черной щетиной. В свете лампы, шедшем снизу, все это выглядело жутковатым.

– Здравствуй! – Сын подошел к отцу.

Они поздоровались по мусульманскому обычаю, соприкоснувшись щеками, сперва правыми, затем левыми.

– Проходи сюда. – Рамиль провел отца в помещение для лошадей, повесил лампу на стену, повернулся и спросил: – Как мама?

– Скрипит еще. Ноги у нее болят в последнее время. – Ахмед Аббасович снял со спины рюкзак. – Она прислала тебе мясо, пирожки с курагой…

– Ты что, сказал ей, что придешь сюда?! – воскликнул Рамиль.

– Я говорил, что встречусь с тобой, но не уточнял, где именно.

– Все равно не надо было ей говорить, – сказал Рамиль. – Лекарство принес?

– Да, вот в пакете. Как я мог ей не сказать? Это же мать! И вообще, что с тобой, Рамиль? Чем ты занимаешься?

– Делом, угодным Аллаху.

– Богоугодные дела делаются открыто. Люди должны знать о них. А ты почему-то прячешься…

– Подожди, отец. – Рамиль поднял руку. – В следующем году, в две тысячи десятом, начнется великий джихад. Воины Аллаха объединятся, и мы очистим мир от скверны. Все истинные мусульмане встанут под наше знамя. – Глаза Рамиля горели лихорадочным блеском.

– Под каким знаменем вы идете?

– Мы создадим империю под черным знаменем великого халифата…

– Рамиль, извини, – в комнату вошел бородатый мужчина в зеленом камуфляже, с автоматом на плече. – Наш друг ушел от нас.

Рамиль понял смысл сообщения, зажмурился на несколько мгновений, потом открыл глаза, вздохнул и торжественно объявил:

– Мы похороним его как воина! Я сейчас приду к вам.

Бородач вышел.

– Отец, я не осуждаю тебя. Многие мусульмане находятся сейчас в плену иллюзий и предрассудков. Но мы, воины ислама, откроем им истину, освободим их от той лжи, которой обложили людей коммунисты и иудеи.

– А ты уверен в том, что нашел истину и твоя правда нужна людям?

– Отец, я не буду сейчас с тобой спорить. – Рамиль так посмотрел на имама, что напугал его. – Вскоре последуют события, которые подтвердят нашу правоту. Извини, меня ждут мои люди. Рамазан! – резко крикнул он в дверь.

Мужчина, который недавно встретил имама на тропе, через секунду появился на пороге. Он словно ждал, что его позовут.

– Проводи отца. – Рамиль повернулся к имаму. – Привет от меня маме. – Он застыл на секунду, затем кивнул и быстро вышел.

Ахмед Аббасович медленно шел по тропе вслед за Рамазаном, глядя себе под ноги. Буря чувств клокотала в его душе. Не так он представлял себе встречу с сыном после трехлетней разлуки. Такое впечатление, что Рамиля подменили. Где, кто, какой отравой одурманил его? Мысль о том, что он потерял сына, единственную опору и надежду в их семье, жгла сердце.

Они вышли на асфальт.

Рамазан повернулся к имаму и сказал:

– Все, почтеннейший, дальше я не пойду.

– Скажи мне, от чего умер ваш товарищ.

– Ему повезло. Он умер от ран, полученных в бою. Аллах возьмет его к себе. – Даже в темноте ночи Ахмед Аббасович видел, что глаза мужчины блестели точно так же, как у Рамиля, когда он разговаривал с ним.

– Храни тебя Аллах. – Ахмед покачал головой и пошел в сторону родного поселка.

Ян и Юсуф сидели на веранде и играли в кости. Юсуф опять проигрывал, поэтому горячился. Он шумно сопел, пот выступил на его блестящем черепе.

– Может, хватит, Юсуф? – взмолился Ян. – Мы играем уже три часа. Ты и так должен мне десять тысяч.

– Нет, давай еще! Мне надо отыграться. – Азартный татарин сверкнул взглядом.

– Да все равно ты проиграешь. Просто сегодня не твой день.

– Давай последний раз. Ставь десять тысяч, а я кладу вот это. – Он снял с пальца массивное кольцо с замысловатым узором. – Чистое серебро! Знаешь, сколько оно стоит?

– Может, не стоит рисковать?

– Нет, играем!

– Хорошо, но только последний раз. Кто бросает?

– Я бросаю.

Юсуф взял кости, опустил их в деревянный стаканчик, накрыл его колпачком. Затем он зажмурился, что-то бормотал несколько секунд, едва шевеля губами, долго крутил в руках стаканчик, открыл колпачок, резко, с выдохом выбросил пластмассовые кубики на столешницу и впился в них взглядом.