Рапсодия в стиле mort - Карина Тихонова

– А почему у вас так темно?

Такой приземленный вопрос мог задать только реальный человек, а никак не персонаж, посетивший своего создателя в промежутках между двумя главами – законченной и еще не начатой. Арсений очнулся от наваждения. Сразу стало холодно, словно реальность окатила его мелкими ледяными брызгами.

Он протянул руку к выключателю.

– Извините, я работал.

Вспыхнул свет в прихожей и гостиной. Девушка, не дожидаясь приглашения, направилась в зал. Села за стол лицом к входу и показала Арсению на противоположный стул.

– Спасибо, – сказал он так, словно был здесь гостем. Послушно уселся на указанное место и стал ждать продолжения беседы.

– Значит, вы работаете? – переспросила гостья. – А как же…

Она обвела взглядом комнату, где не было ни одной женской вещи, смутилась и замолчала. Арсений понял, что она хотела спросить. Как человек, жена которого погибла неделю назад, способен смотреть в экран монитора?

– Я только что вернулся из больницы и узнал, что номер оплачен еще на месяц вперед…

Арсений вдруг осознал абсурдность ситуации. Почему он постоянно объясняется и оправдывается перед совершенно посторонними людьми? К примеру, эту девицу он видит впервые в жизни! Или… Арсений прищурился. Откуда он знает это лицо?

– Мы с вами встречались? – спросил он.

– Встречались, – подтвердила Даша. – Я была на вашем творческом вечере. Потом вы со мной сфотографировались, помните?

Точно! Девица в первом ряду, без конца сыпавшая вопросами. Как же он от нее тогда устал! И что настырная барышня забыла в его номере? Неужели явилась за автографом?

– Чем могу помочь? – спросил он сухо.

Если бы она знала! Весь день Даша слонялась по городу, чтобы не оставаться в номере один на один с человеком, которому не доверяет. И все это время ее грызла тоскливая мысль: что делать дальше?

У нее совсем нет денег. Остатки «суточных» лежали в ее кошельке до того, как неизвестный тип выбросил ее из окна, как ненужный хлам. Их бы хватило на пару симпатичных безделушек, но никак не на билет в Москву. Утром Даша нашла кошелек, но он был пуст. Билеты просрочены, толку от них никакого, на телефоне осталось рублей тридцать. Что делать? Попросить денег у Сашки? Она бы это сделала, если бы не тот подслушанный разговор. Сашка денег не даст. И уехать ей не позволит.

– Слушаю вас, – напомнил Арсений. – Что случилось? Кто вы?

Даша начала рассказ с объявления о конкурсе. Завязка – проще не придумаешь. Белый лист бумаги на доске студента, четыре канцелярские кнопки и небольшой текст, отпечатанный на принтере. Платонов слушал внимательно, но временами в его глазах появлялось странное отсутствующее выражение, словно он выключался из реальности. Вот он здесь, а вот – бах! – и его нет. Даше это не нравилось, однако идти со своими бедами больше не к кому. Так получилось, что Арсений Платонов – ее единственный знакомый в этом городе, соломинка, за которую она может ухватиться.

Когда Даша добралась до того дня, конец которого остался в памяти короткими фотографическими вспышками, она внутренне сжалась. «Никаких истерик, никаких обмороков и бабьих взвизгиваний!» – жестко приказала она. Пока все идет хорошо, ее слушают внимательно, валерьянку не предлагают, охрану не вызывают. Во время рассказа лицо Платонова оставалось неподвижным, но темные глаза жили жадной внутренней жизнью. А когда она подбирала слова, чтобы описать чувство стремительного падения в пустоту, от которого подбирается все внутри, Платонов лег грудью на стол и шепотом спросил:

– Так это была ты?

– Я, – выдохнула Даша. Руки, лежавшие на столе, предательски задрожали, и она быстро убрала их на колени.

Платонов издал короткий истерический смешок и сразу прикрыл ладонью лицо.

– Извините, – сказал он через несколько секунд и опустил руку. Его лицо было бледнее Дашиного, а глаза сверкали неприятным острым блеском. – Вы упали на стол прямо передо мной. Такое не забывается, я даже в больницу угодил с сердечным приступом. – Внезапно в темных зрачках появилось недоверие: – Мне сказали, вы были «под кайфом». Это правда?

Даша изо всех сил стиснула руки, лежавшие на коленях. Спокойно, только спокойно! Не надо бить себя в грудь! Говори разумно!

– Я знаю, что была под наркотиком, только ничего такого я не принимала. Специально не принимала, – поправилась она. – Мне что-то подсыпали в еду или подлили в вино за ужином.

– Зачем?

Вопрос резонный. Только задал его писатель шепотом и с тем странным отсутствующим выражением в глазах, словно обращался не к Даше, а к себе.

– Я не знаю. – Она специально сказала это громко.

Платонов вздрогнул и посмотрел на нее. Слава богу, включился.

– Сама об этом думаю день и ночь. Кому может помешать обыкновенная студентка? Я не торгую наркотиками, не шантажирую влиятельного человека, не жду наследства. – Даша развела руками. – Моя мама работает портнихой в ателье, отец ушел от нее к другой женщине десять лет назад. Сейчас он почти стопроцентный алкоголик.

– А ваш парень? Каким боком он во всем этом завязан?

– Понятия не имею.

– А он не мог… – Платонов замялся.

– Выбросить меня в окно? – договорила Даша. Говорить о предательстве близкого человека трудно, но она велела себе думать, что речь не о ней. Скажем, о ее полной тезке. – Нет, это был не он. Во-первых, у Сашки никогда не было такой дорогой туалетной воды. А во-вторых, не понимаю, зачем ему это нужно. Я не беременна и не заставляю его на себе жениться. Зачем ему меня убивать?

Даша хотела добавить, что даже решила прекратить их роман, но что-то ее остановило. «Излишняя откровенность – синоним дурновкусия», – говорит одна их преподавательница.

– Действительно, зачем? – пробормотал Платонов, поглаживая подбородок длинными пальцами с красивыми миндалевидными ногтями. Наверное, регулярно делает маникюр.

Даше не нравилось, что он все время выключается из происходящего и смотрит сквозь нее, словно она всего лишь проходной персонаж в новой книге. Она не стала больше церемониться и рывком вернула писателя на землю.

– Простите за прямой вопрос. Ваша жена принимала наркотики?

Взгляд Платонова сфокусировался, широкие брови неприязненно сдвинулись.

– Категорически нет! – Даша мысленно отметила: писатель не спросил, почему она задала такой хамский вопрос. Значит, сам об этом думал. – Нина была помешана на здоровом образе жизни, не пила и не курила. Наркотики исключаются.

– Я не имела в виду вообще, я имела в виду тот вечер, – поправилась Даша.

– Вы хотите сказать, что мою жену накачали наркотическим препаратом и выбросили с крыши?

– А почему нет? Если кто-то пытался убить меня, почему он не мог убить вашу жену?