Скифские империи. История кочевых государств Великой степи - Ф. Грэм

Восстановив мир, Святослав некоторое время оставался в Киеве. Его мать настойчиво упрашивала его не возвращаться на болгарскую войну, и Святослав согласился не покидать свое княжество до ее смерти. «Не любо мне сидеть в Киеве, – сказал князь, – хочу жить в Переяславце на Дунае – ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли – золото, паволоки, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, из Руси же меха и воск, мед и рабы. Чего мне еще желать?» – «Видишь – я больна, – отвечала Ольга. – Когда похоронишь меня, отправляйся куда захочешь» – и три дня спустя она скончалась. Между тем император Никифор заключил союз с Болгарией и помог сыновьям царя Петра Борису и Роману вернуть отцовский престол, однако несколько месяцев спустя сам погиб в собственном дворце в Константинополе от руки его племянника и полководца Иоанна Цимисхия, который немедленно возложил на себя императорский венец. Второе и более грозное нашествие Святослава состоялось вскоре после восшествия Иоанна на престол. Он разделил свои владения между тремя сыновьями – Ярополком, Олегом и Владимиром – и снова выступил на юг с войском из русских, хазар и хорватов, числом 40 тысяч человек, вошел в Болгарию в 970 году и приступил к городу Преславу, или Маркианополю. Князю удалось взять его после тяжелой осады, когда его несколько раз отбрасывали от стен города, причем обе стороны проявили самую безрассудную отвагу. Святослав взял в плен царя Болгарии Бориса и его родных, хотя Борис вскоре умер в плену.

Молдавия, Валахия и Болгария, звавшиеся княжествами на дипломатическом языке, веками представляли собой поле боя и ристалище между сменявшими друг друга владыками Константинополя и беспокойными, воинственными племенами севера. Скифы и македонцы, сарматы и римляне, славяне и греки, русские и турки – все они в тот или иной период переправлялись через воды Дуная и сражались за обладание империи на его берегах, так как богатый город на Босфоре представлял собой манящую цель для всех честолюбивых и победоносных завоевателей Западной Азии за последнюю тысячу лет и их нашествия на тамошние земли и непрестанные войны сыграли свою роль в упадке восточного трона цезарей, когда в конце концов он сдался перед упорным и неустанным натиском османского султана Мехмеда. Эти провинции, которые римляне называли Дакией, где они основали колонию и ссылали туда некоторых самых ученых и добродетельных мужей, первоначально входили в состав Македонского царства, и там были найдены древние монеты возрастом вплоть до царствований предшественников Александра Великого. Очень мало известно о Дакии до времен ее завоевания римлянами, чьему вторжению, как повествует Страбон, местные жители противопоставили армию в две сотни тысяч человек. В конце концов они сдались перед полководцами Тиберием и Траяном. Римляне возвели над Дунаем каменный мост длиной более версты, который был разрушен в предшествующее правление императора Адриана из-за набегов сарматов. После падения Римской державы Дакию завоевали славяне и черные болгары, или гунны; и в то время как вторые образовали царство к югу от Дуная, получившее их имя, и сохраняли номинальную независимость вплоть до турецкого завоевания в XV веке, Молдавия и Валахия объединились с Венгрией, чьи правители приняли титул царей Венгрии, Валахии и Кумании, причем последнее именование применялось к Молдавии и было образовано от названия куманов, то есть половцев, которые нашли приют в этой земле, когда монгольские орды Чингисхана выгнали их из России. Эти провинции в конце концов обратились за помощью к туркам-османам, которые, прогнав венгров, с тех пор правили страной, хотя ее жители до начала XVIII века владели привилегией выбирать собственных господарей. Затем, когда они лишились этого права, пост превратился в предмет торга и стал принадлежать тому, кто больше заплатит, и обычно его занимали греки; и в течение восьмидесяти лет, начиная с середины XVIII века до начала XIX, шестьдесят этих правителей были смещены, а двадцать пять – убиты по приказу Порты. Такое правление создавалось не с целью образовать великую или цивилизованную нацию; вследствие этого упомянутые области, хотя и располагая множеством полезных ископаемых, плодородной почвой, обильно рождающей хлеб, плоды и дерево, и пастбищами, питающими тысячи голов скота, надолго погрузились в самую глубокую бездну деградации, и тот великий гнет, которому их знать подвергалась со стороны чужеземных правителей и захватчиков, она, в свою очередь, обрушивала на несчастных крестьян, которые, когда сама их жизнь, права и собственность находились в руках порабощенной знати или свирепых и жестоких завоевателей, надолго погрузились в мучительную нищету, чудовищное невежество и апатию. Довольствуясь жалкими землянками, лохмотьями и плодами, росшими почти что без вмешательства на их полях, которые они едва бороздили все теми же деревянными сохами, которые сохранились еще от далеких предков – древних даков, местные крестьяне не заботились ни о том, чтобы сажать побольше, ни о том, чтобы трудиться упорнее ради обогащения своих хозяев или прокорма чужеземных солдат; и все же они гордо заявляют, что происходят от римских поселенцев, и их неграмотный диалект по-прежнему напоминает классическую латынь – язык Древнего Рима.

Во времена вторжения Святослава новый византийский император Иоанн Цимисхий был занят тем, что усмирял внутренние беспорядки в восточных провинциях своей империи, и русские пересекли Балканы почти беспрепятственно, после чего осадили и захватили Филополь. Там они приняли посольство от Цимисхия с предложением условий мира и требованием, чтобы они оставили Романию; но великий князь отвечал ему, что Константинополю следует готовиться к встрече неприятеля и будущего господина. «Никогда, – сказал он, – не уйдем мы из столь прекрасной страны, пока вы, греки, не выкупите свои города и пленников, которые теперь находятся в нашей власти! Если вы отвергнете эти условия и не заплатите, то покиньте Европу и уйдите в Азию: вы женщины, а мы мужи по крови». В то же время он отказывался от всякого золота, серебра и других даров, которые предлагала ему византийская знать на его пути, желая умиротворить варваров, чем заработал восхищение противников; и они сказали, что предпочли бы служить такому царю – тому, кто предпочитает золоту оружие, ибо он не принимал иных даров и выкупа, кроме вооружения и доспехов. Выкованные из железа искусными греками, они намного превосходили деревянные копья и дротики, которые вместе с плетенной из конопли кольчугой, стрелами и кожаными щитами были единственным снаряжением его солдат и азиатских союзников.

Получив эту угрозу русского полководца, император следующей же весной 971 года вышел в поле во главе армии в 15 тысяч пеших воинов и 13 тысяч всадников, не считая отборной гвардии, звавшихся бессмертными, и мощной батареи полевых и осадных орудий. Кроме того, он послал флот в триста галер с множеством более мелких судов вверх по Дунаю, чтобы перерезать коммуникации русских с их страной, и, выступив из Адрианополя, пересек Балканы, или Haemus Mons. Между тем русское войско подошло к Аркадиополю, где один из отрядов был захвачен врасплох и разгромлен греческим полководцем Вардой Склиром, а остальные снова вернулись в Болгарию, и по приближении императора те войска, которые стояли в Преславе, покинули город и встретились с его силами на открытой равнине. В ходе яростного сражения Цимисхий полностью разгромил русских, и 8 тысяч их воинов полегли на поле боя; а отряд, засевший в окрестностях Силистрии, увидев, что вражеская конница взяла их в кольцо, предпочли убить себя собственными мечами, нежели попасть в руки неприятеля. «Они поступают так, – говорит Лев Диакон, – основываясь на следующем убеждении: убитые в сражении неприятелем, считают они, становятся после смерти и отлучения души от тела рабами его в подземном мире. Страшась такого служения, гнушаясь служить своим убийцам, они сами причиняют себе смерть»[88]. Через два дня греки штурмом взяли Преслав, подожгли царский дворец, укрепленный, как цитадель, причем в огне погибло 8 тысяч оборонявших его русских, а остаток гарнизона в пять сотен солдат был предан мечу. Изменнику Калокиру удалось бежать в Доростол, или Дристр, где Святослав окопался с другой половиной своих войск, и Цимисхий, отпраздновав пасху в Преславе и восстановив сыновей Бориса на болгарском престоле, последовал за великим князем и блокировал Дристр с суши и с воды, укрепив собственный лагерь валом и рвом. Гарнизон предпринял несколько отчаянных вылазок во главе с самим Святославом; из-за голода их мучения стали невыносимы, и в конце концов после осады в течение шестидесяти пяти дней русский полководец со своей дружиной сделал еще одну попытку прорваться сквозь вражеское окружение. Но его истощенные пешие воины не могли совладать с облаченными в сталь греческими всадниками при сильной поддержке бесчисленных лучников и пращников, которых греки поставили под укрытием в разных частях лагеря и которые целились в русских всякий раз, когда представлялась возможность выстрелить без всякой опасности для себя. Тем не менее бой продолжался целый день, и русские сражались столь доблестно, что современники приписывают победу императорской армии исключительно личному заступничеству святого Феодора, который, по их утверждению, возглавил ту знаменитую атаку греков, сломившую русскую дружину и доказавшую превосходство христианских солдат над языческими варварами.