Хонорик на тропе кладоискателей - Владимир Сотников

- И почему ты всегда хочешь какого-то результата? - говорила мама. Зримого, осязаемого результата, который можно потрогать, подержать в руках. Почему надо обязательно что-то найти? Разве недостаточно знать эту историю, думать о ней? Нет, тебе необходимо с утра до вечера ползать по кустам и оврагам!

"Может, еще и ночи понадобятся", - хотелось добавить Макару, но он сдерживался, чтобы не рассердить маму окончательно.

Маму, как ни странно, поддерживал и папа.

- По-моему, - говорил он, - лучше выкопать где-нибудь поблизости колодец. В память о владельцах усадьбы. Правда, я не знаю, как это делается...

- Какой колодец? - возмущался Макар. - Разве можно сравнить колодец с источником? Колодец надо копать-копать, копать-копать, как будто заставлять землю выдать воду именно в этом месте! А источник - это как подарок: захотела вода, и открылась...

- Что-то не открывается. - Папа разводил руками.

- Ты же сам читал письмо, - вздыхал Макар. - Этот человек, то есть князь Гагарин, еще и инженером был! Значит, сумел так закрыть свой источник, что вода не пробивается на поверхность. Это место найти надо.

Папа пожимал плечами. Мол, разве он против? Конечно, неплохо бы найти...

А Соня попыталась нарисовать усадьбу такой, какой она когда-то была. Долго делала наброски и даже изображала какой-то немыслимой красоты фонтан - источник. Но потом бросила карандаш и всхлипнула:

- Что я делаю? Идиотизм какой-то... Такое ведь нельзя придумать.

Макар был с ней абсолютно согласен. Чем рисовать всякие красивости в виде розовых мраморных раковин и бьющих из них струй воды, лучше найти настоящий источник. Земля, трава, вода - что может быть красивее?

Но самое странное: сомнения по поводу источника высказывал и Григорий Григорьевич Клюев. Во время одной из прогулок он подробно расспросил папу про Гагариных, про усадьбу, а Макару сказал:

- Ты, Макар, парень умный и талантливый. Так что и не трать напрасно свои силы и нервы. Зачем тебе этот источник? Лучше клады ищи. Вот в этом есть романтика! А что вода? Ее и так достаточно.

Макар даже обиделся.

- Да вы что, Григорий Григорьевич? - сказал он. - Разве вы не понимаете, что это необычная вода? Мало того что она, наверное, самая чистая на свете, но она еще... Как память об этих людях. Об этом человеке, князе Гагарине. Я просто должен найти источник!

- Ничего ты никому не должен, - попытался его успокоить художник; наверное, Макар выглядел слишком взволнованным. - Ты должен отдыхать на природе, гулять, как гуляют все нормальные дети. Каникулы же!

Макар ничего не понимал. Ладно, родители не хотят, чтобы он ползал по оврагам и кустам. Но Григорий Григорьевич? Почему он отговаривает от поисков? Неужели не понимает, что эти уговоры заниматься детскими делами гулять и отдыхать на природе - только раззадорят Макара, и он наперекор, в доказательство того, что совсем не маленький, станет искать с еще большим старанием?

Так оно и было. Пока папа с Григорием Григорьевичем расхаживали, беседуя, по заросшим тропинкам бывшей усадьбы, Макар шмыгал в сторону, кружил по траве, продирался сквозь кусты и овраги. И всегда держал в руках рогульку, даже уговаривал ее, как живую: "Ну слушай, слушай, прислушивайся хорошенько". Безрезультатно...

- Неугомонный у вас сын, Петр Петрович! - услышал Макар, догоняя на тропинке папу с художником. - Хотя бы вы своим отцовским авторитетом повлияли на него. Ведь глупости все это... Заблуждение. Еще влезет в какую-нибудь яму, да ногу сломает, тьфу-тьфу-тьфу... Нельзя же к этой палочке так серьезно относиться! Разве она может найти это яйцо?

- Яйцо? - удивился папа, останавливаясь. - Почему вы сказали - яйцо?

Художник закашлялся.

- По-моему... - с трудом выговаривая слова, выдавил он, - по-моему, это вы раньше сказали. Или, может быть, мне показалось?

- Скорее всего, - кивнул папа. - Так называемое ассоциативное мышление. Я говорил, помнится, о том неполном слове в письме - "хруст..." и, наверное, предположил, что полностью оно обозначает "хрустальное". Или что-то вроде этого. Вот вы по ассоциации и придумали яйцо. Хрустальное яйцо - красиво звучит!

- Да, вы правы, - засмеялся художник. - Чего только не взбредет в голову, когда эта история полна тайн! Но надо быть реалистами. Ведь мы даже не знаем, принадлежала ли эта усадьба Гагариным. Буква "Г" в гербе может означать любую другую фамилию.

- Нет, все-таки не другую, - задумчиво ответил папа. - Один мой приятель занимается геральдикой - он уверен, что этот герб принадлежит именно Гагариным.

- Да? - переспросил художник. - Ну что ж, ну что ж... Все равно, знаете ли, это почти ничего не меняет. Гагариных было много.

"Опять они переливают из пустого в порожнее! - с досадой подумал Макар. - Сами как маленькие дети. Ничего не делают, только ходят и болтают. И почему Григорий Григорьевич не верит ничему? Наверное, сомневаться любимое занятие взрослых!"

- А, вот и ты! - Папа оглянулся на Макара. - Как успехи? Вот Григорий Григорьевич говорит, что твои занятия рогулькой - детские забавы. Кстати, я тоже так считаю. Ты бы, Макар, лучше занялся чем-нибудь серьезным. Почитал наконец... А то целыми днями не выпускаешь из рук эту палочку.

"Ничего вы не знаете о моих способностях! - обиженно подумал Макар. Чугунок-то рогулька в моих руках чувствует! И не только чугунок... Нашел же я мальчишкам вон там кое-что!"

Макар оглянулся и увидел то самое место, где обнаружил что-то в земле. Сейчас там зияла небольшая яма. Он подошел поближе и увидел несколько глиняных черепков, камешки... Может, Ромео с Гришкой и Мишкой что-нибудь здесь и нашли? Нет, вряд ли, иначе не разбили бы они со злости этот старый кувшин. Пустой был - обыкновенный пустой горшочек. Но ведь даже его в тот день обнаружила рогулька!

И вдруг, увидев эти черепки, Макар почувствовал самый настоящий азарт. Ему показалось, что и сейчас, как тогда с мальчишками, у него должно получиться...

- А вот сейчас я вам докажу, что рогулька - не детская забава! воскликнул он. - Сейчас докажу...

Почему он был так уверен в себе? Непонятно. Просто хотелось защитить свою рогульку! Макар даже умолял ее мысленно, чтобы не подвела... Сколько же можно ей оставаться такой молчаливой и неподвижной?

Папа и Григорий Григорьевич молча улыбались и смотрели на Макара. Насмешливо смотрели, как ему показалось. Он огляделся по сторонам. Точно такая роса уже была на траве - как и в тот вечер, когда он встретился здесь с компанией Ромки. И вдруг... Метрах в десяти от себя Макар увидел на траве небольшое темное пятно. Точно такое же, какое было на том месте, где теперь зияла яма с черепками!

- Вот, сейчас... - прошептал он и подул на руки.

Они должны быть сухими, абсолютно сухими!

- Ну-ну, - улыбнулся художник, - сейчас будет фокус.