Дело было вечером… - Виктория Серебрянская

Наша, ведовская сила ближе к природе. Мы можем заговорить, проклясть, вылечить, поделиться силой и отнять ее. Но работать с универсальной магией так, как работают с нею маги, мы не можем. Максимум, на который способна сильная ведьма – это бытовые заклинания, имеющие в основе упрощенные плетения и не требующие особого вливания сил. Вот ведь парадокс: поделиться силой мы можем, а дозированно напитать силой плетение нет. Не поддается ведьмам управление магическим потоком. Или все, или ничего. Поэтому, в основном ведьмы беззащитны перед сильными магами и поэтому всегда стараются найти для себя безопасное место, место силы, где можно черпать магическую энергию из внешнего источника без ограничений, или же обвешиваются с ног до головы амулетами. Все ради собственной безопасности.

В своей комнате, благодаря дополнительной защите, мы чувствовали себя в безопасности. Да и академические правила запрещали причинять вред адептам. Даже друг другу. Именно поэтому я не насторожилась, когда кто-то поздно ночью осторожно потеребил меня за руку, привлекая внимания. Мало ли, может добросердечная Ола решила проверить, как я. Слишком уж громкую истерику закатила я девчонкам. Мне было стыдно за это. Но нервы не выдержали тяжелый и длинный день.

В комнате было темно. Мы с девчонками не оставляли на ночь даже слабое освещение. Зачем? По ночам мы всегда крепко спим. Медленно приоткрыв уже отяжелевшие от подкрадывающегося сна веки, я тихо поинтересовалась:

– Что?

Язык с трудом ворочался во рту. Где-то на краю сознания промелькнула мысль, что девчонки перестарались с настойками. Мысль мелькнула и пропала. Потому что перед глазами что-то зашевелилось. Сон стремительно убирал от меня свои темные и мягкие крылья. Я напряженно вгляделась в бархатную черноту ночи. И тут…

Я заорала раньше, чем осознала, что два светящихся потусторонне-зеленоватым светом огонька, медленно плавающих вверх-вниз в непосредственной близости от моего лица – это чьи-то глаза.

Кровати в академии узкие, особо разгуляться негде. Если бы моя не стояла у самой стены, я бы попросту позорно свалилась с нее на пол. А так я изо всех своих сил вжалась спиной в холодную стену, стремясь как можно дальше отодвинутся от непонятного явления. И орала, орала, орала…

Вспыхнул свет. Это проснулись девчонки. И к моему истерическому воплю присоединились еще два хриплых со сна и перепуганных голоса. А все потому, что в непосредственной близости от меня, прямо на моей подушке, сидел, сверкающий синевато-зеленым огнем глазниц… скелет. И держал в передних лапах букет мелких оранжерейных цветов, протягивая их мне!

Наверное, прошла целая вечность, прежде чем распахнулась входная дверь нашей комнаты и на пороге появилась комендант женского общежития вместе с дежурным преподавателем. Отстраненно подумалось, что по-другому и быть не может. Комендант у нас – пожилая гоблинша, а магия этой расы еще более специфическая, чем магия ведьм. И комендант самостоятельно войти в нашу комнату точно не могла.

При виде выросшей на пороге рядом с низкорослой госпожой Отурс высокой гибкой фигуры в зеленой мантии эльфийского шелка мы с девочками дружно замолчали. В наступившей звенящей тишине скелетон, сидящий у меня на подушке, развернулся к вошедшим, изогнулся прямо как мой Коша перед тем, как пожевать средний палец куратора Саньяты, и натурально зашипел, оскалив крупные белоснежные клыки.

Надо отдать должное госпоже Отурс, при виде скелетона она и глазом не моргнула. Наверное, за годы службы комендантом общежития в академии магии видела и не такое. Низкорослая гоблинша, подбоченилась и сварливо поинтересовалась:

– Это кто ж вам, бесстыдницы, позволил держать в комнате крысу?

Крыса?! Я открыла рот, чтобы заорать снова. Ненавижу эту гадость! А наглый скелетон, непонятно откуда в моей комнате появившийся, вдруг прекратил шипеть на вошедших, развернулся ко мне и с поклоном протянул букет цветов! Мелких красных и синих цветочков было много. Букет по размеру оказался ненамного меньше давно умершей крысы, или что это сидело передо мной, но тем не менее, скелетон без труда удерживал подношение, согнувшись в три погибели и ожидая, пока я возьму у него гостинец.

– Откуда тут оранжерейные цветы?

Только тут я обратила внимание, что дежурным преподавателем сегодня оказался эльф мастер Силисуниэль, один из кураторов магов-природников. С кровати Симы донеслось хрипловатое:

– Упс! Мина, не знаю, кто твой ухажер, но он явно попал!

Эльф согласно усмехнулся, глядя в сторону подружки:

– Абсолютно верно, адептка?..

– Симара.

В голосе подружки слышалось кокетство. Мне стало обидно. У меня на подушке сидит давно подохшая крыса, сверкая потусторонним светом глазниц, и пытается всучить мне краденые из академической оранжереи цветы, а Сима флиртует с эльфом-преподавателем? Она что, тоже приложилась к успокаивающей настойке, которой с вечера поила меня? А может, мне это просто снится? Точно! Это просто кошмарное сновидение! Утром проснусь, и ничего этого не будет.

Гоблинша недовольно проскрипела:

– Хоть бы прикрылись, бесстыдницы! Одно слово – ведьмы! У них тут умертвие по кроватям скачет, а они только и знают, что флиртовать!

Я чуть не хихикнула. Надо же! Какой реалистичный сон! Госпожа Отурс именно так всегда на нас ругается.

– Мастер Силисуниэль, – гоблинша повернулась к эльфу, – уберите уже это безобразие с вверенной мне территории!

Эльф с сомнением посмотрел на комендантшу. Но ничего не ответил. Просто шагнул ко мне поближе и поднял руку ладонью вниз, словно хотел погладить крысу по лысому черепу. Скелетон мгновенно подпрыгнул у меня на подушке, покрепче перехватил букет и снова оскалился, громким шипением предупреждая о том, что будет защищаться до последнего.

Мастер Силисуниэль отдернул руку и нервно улыбнулся гоблинше:

– Простите, госпожа Отурс, но я тут бессилен, к сожалению. Мы, эльфы, можем справится с любой формой жизни. Но это нежизнь. Тут нужен некромант.

Эльф подмигнул Симе и сжал в руке какой-то артефакт. Гоблинша проворчала себе под нос, но так, что услышали все:

– Как крысу из комнаты убрать – так это нежизнь. А как с ведьмами флиртовать, так… – Комендантша явно проглотила какое-то ругательство. И добавила: – Одно слово – эльф!

Эльфы вообще гордые и очень обидчивые. Попробуй только затронь честь их расы! Но мастер Силисуниэль оказался неправильным эльфом. Он не только не обиделся на слова гоблинши, он улыбнулся еще шире и уже открыто уставился на мою подружку. Туда же посмотрело умертвие. И комендантша. Я невольно заинтересовалась, и тоже глянула в сторону Симары. И мысленно застонала. Это мы с Олой ложились спать в приличных и закрытых ночных сорочках. А Сима…

– Миленькая пижамка, адептка, – от ледяного голоса некроманта, неизвестно как появившегося в нашей комнате, в комнате резко похолодало. – Но я бы вам настоятельно рекомендовал прикрыться. К вашему сведению, эльфы не женятся на ведьмах, так что бесполезно выставлять тут свои прелести на всеобщее обозрение. А мне абсолютно безразлично кто стоит передо мной голый – скелет или ведьма.