Избранница - Стефани Лоуренс

— Думаю, все будет в порядке, если Дейзи проявит некоторую бдительность, — сказала Леонора.

Тристан вздохнул и покачал головой.

— Я надеялся поместить в дом своих людей под каким-нибудь благовидным предлогом, но, думаю, ничего не выйдет. Она боится мужчин, да?

— Да. — Леонора была удивлена такой проницательностью. — Вы один из немногих, с кем она чувствовала себя свободно.

— Нам придется положиться на замки, — мрачно сказал Тристан. — Старая дама не сможет чувствовать себя уютно, если в ее доме поселится мужчина.

— Мы должны сделать все, чтобы поскорее поймать взломщика, — решительно сказала девушка.

Они как раз дошли до ворот ее дома. Тристан вздохнул и спросил:

— Думаю, бесполезно просить, чтобы вы оставили это дело мне?

— Абсолютно бесполезно, — последовал твердый ответ.

Тристан смотрел на девушку. Он не колеблясь, прибегал ко лжи, если того требовала благая цель. И теперь готов был пожертвовать собственным спокойствием ради опять же благой цели. Девицу необходимо отвлечь, чтобы она не проявляла излишнего рвения в расследовании.

Прежде чем Леонора успела ускользнуть за ворота, Тристан поймал ее за руку. Глядя в глаза и медленно улыбаясь, нашел и расстегнул пуговку на перчатке. Поцеловал внутреннюю сторону запястья, губами ощутив, как ускоряется пульс девушки.

Леонора попыталась высвободить руку, но Трентем не отпускал ее. Большим пальцем он ласково поглаживал еще теплую от его поцелуя кожу. Девушка судорожно вздохнула, но тут же сердито прошипела:

— Я не интересуюсь легкими интрижками!

— Я тоже.

Все, что ему нужно, — отвлечь ее внимание. Пусть думает о нем, а не о взломщиках.

— Я хочу предложить вам взаимовыгодную сделку.

— Какую? — с подозрением спросила Леонора.

— Если вы пообещаете мне не предпринимать никаких активных действий, но держать глаза и уши открытыми и сообщать обо всем, что узнаете, я буду делиться с вами информацией, которую мне удастся добыть.

— А если таковой не окажется? — насмешливо спросила девушка.

— Не беспокойтесь, я добуду информацию.

Сказано это было ровным голосом, но Леонора поежилась — она вновь на секунду увидела его настоящее лицо, а не светскую маску. Твердо сжатые тубы, тяжелый взгляд и невыразительный, но почему-то пугающий голос.

Тем временем Тристан продолжал пристально смотреть ей в глаза. Вновь поцеловал запястье — нарочито медленно — и спросил:

— Ну так что скажете? Мы договорились?

Леонора, которой не хватало воздуха, кивнула.

— Чудесно, — пробормотал он, отпуская ее руку. Девушка едва поборола искушение спрятать руку за спину. Но собралась с духом и быстро сказала:

— При одном условии.

Теперь пришел черед Тристана высокомерно поднимать брови.

— Каково же ваше условие?

— Я обещаю смотреть, слушать и ни во что не вмешиваться, если вы обещаете сообщать мне новости сразу же, как что-нибудь произойдет или вы о чем-то узнаете.

— Хорошо, — кивнул он. — Как только смогу, я извещу вас о развитии событий.

Леонора, к собственному удивлению, чувствовала себя вполне удовлетворенной этим обещанием и даже улыбнулась.

Тристан, пряча усмешку, откланялся.

Шли дни. Леонора, выполняя свою часть сделки, слушала и смотрела, но ничего мало-мальски значительного не происходило. И все же она была довольна, понимая, что ей и не следовало ждать бурного развития событий. Кроме того, участие Трентема в этом деле вселило в нее новое чувство: уверенности, что все будет хорошо. Что он справится. Это было новое, но удивительно приятное ощущение — возможность положиться на другого человека. До сего момента девушка предпочитала действовать только в одиночку, ибо жизненный опыт подсказывал, что окружающие либо мешают, либо бесполезны и ненадежны. Но теперь… теперь все было по-другому. С появлением Тристана она обрела уверенность, что взломщик будет пойман.

В номере двенадцать появилась прислуга. Верный Тоби докладывал, что и сам лорд Трентем несколько раз заглядывал проверить, все ли в порядке. Но он почему-то не торопился нанести визит Карлингам.

Это обстоятельство и расстраивало девушку, и в то же время она думала, что так, пожалуй, лучше. Ибо Леоноре никак не удавалось выбросить из головы тот поцелуй. Что это было: минутная слабость, нарушение приличий, влияние необычных обстоятельств? Здравый смысл подсказывал, что опыт следует признать отрицательным и позабыть как можно скорее. Но помимо воли она то и дело возвращалась к воспоминаниям о своих ощущениях. Как бешено колотилось сердце и внутри было такое странное теплое чувство… И что, интересно, он имел в виду, когда говорил: «То, что происходит между нами, касается только нас»? И оно никуда не делось? Он намекал, что продолжение последует?

Но как тогда понять заявление лорда Трентема о том, что он совершенно не заинтересован в легкой интрижке?

Будь на его месте любой другой, тем более военный, она отмела бы эти слова как ничего не значащие. Но Тристан ни разу не солгал ей, и внутренний голос говорил девушке, что его слова она может принять на веру.

В конце концов она решила, что лорд — исключение, подтверждающее правило; то есть человек военный, но надежный. Перебирая в уме события последних дней, она не могла не удивиться разумности и благородству его поступков: он очень тактично обошелся с Биггсом, разглядев каким-то совершенно непостижимым для нее образом в грязном бродяге солдата. Он ни словом ни взглядом не скомпрометировал ее перед дядей и братом, скрыв их совместное ночное приключение. И его забота о мисс Тимминс оказалась неподдельной — это, пожалуй, удивило Леонору больше всего: не много найдется на свете графов, которые станут тратить время на малознакомую пожилую даму.

Само собой, Леонора, будучи девушкой разумной и практичной, все же сомневалась в том, что лорд Трентем, узнав нечто новое, сразу же бросится к ней, дабы поделиться информацией. И все же она дала бы ему еще несколько дней, если бы… если бы не обнаружила за собой слежку.

Сначала она просто чувствовала беспокойство, словно ее кожи касается что-то холодное. Потом сообразила, что чувствует на себе чужой и недобрый взгляд. Самое ужасное, что это происходило не только на улице, но и в саду позади дома. То, первое нападение, о котором она так и не рассказала Тристану, произошло у ворот, и с тех пор она не гуляла в саду перед домом. Теперь Леонора старалась никуда не выходить без Генриетты или, если не представлялось возможным взять собаку, без слуги.

Это был обычный февральский день. Близились сумерки, но небо нависало над городом так низко и было таким серым, что заставляло усомниться — а наступало ли сегодня утро? Леонора ухаживала за цветами в саду позади дома и вдруг увидела темную фигуру. Человек стоял в конце сада, там, где кусты образовывали живую арку, и смотрел на нее.