Повседневная жизнь русской усадьбы XIX века - Сергей Охлябинин

Совсем не примечательный земельный участок львовского владения к концу XVIII века превращается в живописный усадебный ансамбль. Прекрасно зная не только рельеф существующей местности, но и саму геопластику земли, учитывая, что местность имеет уклон с северо-запада на юго-восток и саму гидрологию грунтовых вод, Львов сооружает дренаж и строит добротные деревянные водоводы под землей. Итог ожидаем — пять прекрасно устроенных прудов да еще и осушенная болотистая низменность.

Николай Львов задумывает на территории усадьбы большое число сооружений самого разнообразного назначения. Центр ансамбля — конечно же усадебный дом с прилегающим к нему совсем, правда, небольшим парадным двором и садом. Причем возводящийся дом посматривает своим главным южным фасадом на просторы нижнего парка. На продолжении оси (она проходит через центр дома) находятся пруды. К востоку от дома при въезде в усадьбу был задуман мавзолей.

В самой высокой северо-западной части усадьбы, прилегающей к полям, он строит зернохранилище, ригу. Ближе к дому появляются фруктовые сады с оранжереей, конный двор. В низкой юго-восточной части усадьбы, поблизости от лугов и вод, Львов располагает обширный скотный двор. На крутизне Петровой горы он размещает кузницу, чтобы воздушным мехам кузнеца помогал еще и ветер. С запада к усадебному дому примыкал и небольшой сад, соседствовавший со скромным сыроваренным заводиком.

Однако самыми оригинальными были так называемые малые архитектурные постройки: храмик и грот-купальня, павильон-ротонда и павильон на острове, ключевой погреб-павильон и летний домик.

И в каком бы помещении дома в Никольском ты ни оказался, везде находишь какое-нибудь своеобычное, причудливое решение. Но это вовсе не оригинальничанье, а сама логика, воплощенная в инженерных конструкциях. Так, чтобы хорошо осветить в дневное время центральное помещение первого этажа дома, Николай пользуется вторым светом, проникающим через остекленный проем пола в центре зала бельэтажа.

Прекрасные пропорции помещений (гостиной, столовой), не умаляют и их практичности. Большое внимание уделяется отоплению, вентиляции, водоснабжению. Так, задумывая сооружение камина, он использует систему «воздушного отопления», с тем чтобы наружный воздух, проходя через жаровую часть камина, поступал затем в комнату уже теплым, одновременно и согревая, и проветривая ее. Львов изобретает «паровую кухню» — пар варил еду, мыл посуду, вращал вертел. Отделка интерьера была также продумана до мелочей.

В юго-западной части усадьбы Львова находилась группа построек, объединенная общей композицией. Приятели, гости, а то и просто приживалы жили в усадьбах месяцами, а нередко и годами.

Само понятие «приживалы» не имело нынешнего негативного значения. Если человеку было хорошо у того или иного помещика, значит, считалось, что он прижился. Так что иметь в усадьбе таких людей считалось хорошим тоном. И наоборот, о тех помещиках, где не было приживалов, ходила дурная слава. К ним относились с оглядкой, их сторонились.

Эти люди обедали за одним столом с хозяином, и отношение к ним было достойное. Правда, бывали и такие случаи, когда хозяева могли с ними повздорить. И лишь в этом случае они являлись к обеду раньше или позже помещичьих семей. Но в столе им конечно же никто не отказывал.

Для своего приятеля Вельяминова Львов построил миниатюрную усадьбу. Прекрасно зная его вкусы, выполнил ее особо, предложил Петру Вельяминову двухэтажный дом с балконами, колодезный журавель, набережные постройки и парусные филюги у берега.

Очевидно, эта театрально-реальная «усадьба в усадьбе» была-таки возведена, поскольку остатки фундаментов находившихся здесь построек существуют и по сей день. Они совпадают с планами зданий, что на рисунках Львова.

Можно сказать, что на замысловатых экономических расчетах и ежедневном изнурительном труде самого Николая только, пожалуй, и держалось имение. Немногие средства, выручаемые за зерно, рыбу, тотчас же шли в дело. Усадьба небыстро, но основательно расстраивалась. Немало средств ушло и на такое сложное сооружение, как мавзолей. Но ведь это же память предков…

А между тем всевозможные новые постройки требовали, в свою очередь, и новых, особо надежных строительных материалов. И мало того, оригинальных конструктивных приемов. Именно от них, от хозяйственных служб, зависело все благополучие Никольского. И Львов создает недорогие, но прочные, удобные и простые в эксплуатации службы.

Жилые здания, их внешний вид, интерьеры, меблировка были им уже давно продуманы. Хозяйственные же службы оказались для него куда сложнее. Особенно овины, риги, ветряные мельницы. И хотя примеров тому была уйма, его ум, острый, изобретательский, отвергает все, существовавшее до него, как недостаточно совершенное.

Проблема сушки и хранения зерна оказалась настолько сложной, что зодчий с головой погружается и в ее решение. Умудряется, не будучи профессиональным аграрием, не только продумать и возвести эти хозяйственные сооружения, но сделать их еще и более доходными.

В каждой усадьбе, вне зависимости от ее респектабельности, всегда существовали ледники. В Никольском же и вовсе находилось несколько таких погребов. Естественно, что первым делом подвал был предусмотрен в доме под кухонными помещениями. Но особенно интересен погреб-ледник, построенный при западном флигеле поместья. Это была постройка, похожая на равностороннюю пирамиду. Два круглых, перекрытых куполами помещения располагались друг над другом. То, что находилось под землей, предназначалось для хранения льда. Другое располагалось на уровне земли и было оснащено остроумно задуманной и удачно воплощенной осветительно-вентиляционной камерой. А четыре проема привносили в помещение не только свет, но и удачно решали сквозное проветривание.

Постоянная низкая температура холодильного помещения достигалась циркуляцией воздуха.

Здание было построено из кирпича, а там, где требовалась наибольшая прочность, использовался камень. Само углубление для хранения льда было выложено блоками известняка.

Погреб исправно хранил лед все лето. Пирамида-ледник действовала вплоть до середины XX века, настолько прочной и инженерно разумной была придумана.

Пруды в общем ансамбле усадьбы занимали особое место.

И хотя по генеральному плану имения здесь можно было насчитать всего три пруда — два верхних, что находились у подножия склона, в парке, и один — в стороне, при скотном дворе, но казалось, что их очень много. В какой бы точке усадьбы посетитель ни находился, он не мог охватить взглядом все это водное зеркало целиком. Его извивы, перетекания одного в другой были столь хитроумны, что каждый последующий шаг тотчас же сотворял и последующий, совершенно иной вид.

Предусматривает Львов небольшой и удивительно уютный грот. Здесь, в прохладе близ воды, нет лучшего места для отдыха.

Самый длинный пруд, так называемый Рыбный, или Балхон, живописно изгибался, замыкая пологий склон холма, на котором стоял дом.