Мотивированный мозг. Высшая нервная деятельность и естественно-научные основы общей психологии - Павел Васильевич Симонов

сустава чувство боли ограничивает двигательную активность конечности, способствуя репаративным процессам. В этом интегральном сигнализировании «вредности» П. К. Анохин видел приспособительное значение боли. Однако аналогичную роль мог бы играть механизм, автоматически, без участия эмоций тормозящий движения, вредные для поврежденного органа. Чувство боли оказывается более пластичным механизмом: когда потребность в движении становится очень велика (например, при угрозе самому существованию субъекта), движение осуществляется невзирая на боль.

Будучи мерой ценности, эмоции не являются ценностью сами по себе. Человек не может стремиться к удовольствию как таковому, потому что существуют разные удовольствия. Если мы имеем дело не с мазохистом или религиозным фанатиком, а с нормальным, психически здоровым субъектом, он, разумеется, не стремится максимизировать свои отрицательные эмоции. Вопрос стоит совершенно в иной плоскости: какие именно потребности, какие мотивы вступают в конкурентную борьбу «в доспехах» положительных и отрицательных эмоций?

В качестве решающего доказательства самоценности, эмоций Б. И. Додонов (1978, 1983) приводит якобы парадоксальное с позиций информационной теории стремление человека к повторному переживанию отрицательных эмоций в условиях информационного дефицита. Речь идет о всякого рода риске, острых ощущениях, намеренном создании критических ситуаций. Однако более тщательный анализ этих ситуаций показывает, что, создавая их, человек все же рассчитывает на благоприятный исход (повторяем, если он не самоубийца и психически нормален). Субъект намеренно создает дефицит прагматической информации, низкую вероятность достижения цели, чтобы в финале получить максимальный прирост вероятности, т. е. опять-таки положительные эмоции, а не просто старается лишний раз испытать страх или отчаяние. В приведенной в качестве примера поэтической цитате «поставить в радостной надежде на карту все, что приобрел с трудом» Б. И. Додонов явно не обратил внимания на значение «радостной надежды».

С физиологической точки зрения эмоция есть активное состояние системы специализированных мозговых структур, побуждающее изменить поведение в направлении минимизации или максимизации этого состояния. Поскольку положительная эмоция свидетельствует о приближении удовлетворения потребности, а отрицательная эмоция – об удалении от него, субъект стремится максимизировать (усилить, продлить, повторить) первое состояние и минимизировать (ослабить, прервать, предотвратить) второе. Этот гедонистический принцип максимизации – минимизации, равно применимый к человеку и животным, позволяет преодолеть кажущуюся недоступность эмоций животных для непосредственного экспериментального изучения.

Решающим критерием наличия у животного эмоции, а не какого-либо иного феномена высшей нервной деятельности является, по-нашему глубокому убеждению, отношение самого животного к своему состоянию. Прямое раздражение мозга электрическим током, как никакой иной методический прием, позволяет выявить положительное эмоциональное состояние, которое животное стремится максимизировать, т. е. усилить, продлить, повторить, или отрицательное эмоциональное состояние, которое животное стремится минимизировать, т. е. ослабить, прервать, предотвратить. Подчеркнем, что эмоцию у животного следует идентифицировать не по характеру внешнего фактора (пища может вызвать отвращение у сытого субъекта, а разрушительный наркотик – удовольствие), но по деятельному, выявляющемуся в поведении отношению к своему состоянию. Именно этот поведенческий критерий, а не экспрессия в виде оскала зубов, виляния хвостом, вокализации и т. п. служит для экспериментатора решающим указанием на отсутствие или наличие эмоционального состояния, на его положительную или отрицательную окраску.

Переключающая функция эмоций обнаруживается как в сфере врожденных форм поведения, так и при осуществлении условнорефлекторной деятельности, включая ее наиболее сложные проявления. Надо лишь помнить, что оценка вероятности удовлетворения потребности может происходить у человека не только на осознаваемом, но и на неосознаваемом уровне. Ярким примером неосознаваемого прогнозирования служит интуиция, где оценка приближения к цели или удаления от нее первоначально реализуется в виде эмоционального «предчувствия решения», побуждающего к логическому анализу ситуации, породившей эту эмоцию (Тихомиров, 1969). Именно в момент появления идеи решения, еще не оформленной в гипотезу, доступную проверке, автор зарегистрировал максимальное падение сопротивления кожи электрическому току. По мнению О. К. Тихомирова, эмоциональная активация связана с выявлением зоны поиска, где может быть найдено решение мыслительной задачи (Тихомиров, 1984).

Переключающая функция эмоций особенно ярко обнаруживается в процессе конкуренции мотивов, при выделении доминирующей потребности, которая становится вектором целенаправленного поведения. Так, в боевой обстановке борьба между естественным для человека инстинктом самосохранения и социальной потребностью следовать определенной этической норме переживается субъектом в форме борьбы между страхом и чувством долга, между страхом и стыдом. Зависимость эмоций не только от величины потребности, но и от вероятности ее удовлетворения чрезвычайно усложняет конкуренцию сосуществующих мотивов, в результате чего поведение нередко оказывается переориентированным на менее важную, но легко достижимую цель: «синица в руках» побеждает «журавля в небе». Постоянная угроза такой переориентации потребовала от эволюции формирования специального мозгового аппарата, способного купировать эту «ахиллесову пяту» эмоций в виде «рефлекса свободы» (потребности преодоления встретившихся препятствий), открытого И. П. Павловым. На уровне высшей нервной деятельности человека «рефлекс свободы» предстает перед нами в качестве физиологических механизмов воли.

Компенсаторная (замещающая) функция эмоций. Будучи активным состоянием системы специализированных мозговых структур, эмоции оказывают влияние на другие церебральные системы, регулирующие поведение, процессы восприятия внешних сигналов и извлечения энграмм этих сигналов из памяти, вегетативные функции организма. Именно в последнем случае особенно наглядно обнаруживается компенсаторное значение эмоций.

Дело в том, что при возникновении эмоционального напряжения объем вегетативных сдвигов (учащение сердцебиений, подъем кровяного давления, выброс в кровяное русло гормонов и т. д.), как правило, превышает реальные нужды организма. По-видимому, процесс естественного отбора закрепил целесообразность этой избыточной мобилизации ресурсов. В ситуации прагматической неопределенности (а именно она так характерна для возникновения эмоций), когда неизвестно, сколько и чего потребуется в ближайшие минуты, лучше пойти на излишне энергетические траты, чем в разгар напряженной деятельности – борьбы или бегства – остаться без достаточного обеспечения кислородом и метаболическим «сырьем».

Но компенсаторная функция эмоций отнюдь не ограничивается гипермобилизацией вегетатики. Возникновение эмоционального напряжения сопровождается переходом к иным, чем в спокойном состоянии, формам поведения, принципам оценки внешних сигналов и реагирования на них. Физиологически суть этого перехода можно определить как возврат от тонко специализированных условных реакций к реагированию по принципу доминанты А. А. Ухтомского. В. П. Осипов (1924) не случайно назвал «эмоциональной» именно первую стадию выработки условного рефлекса – стадию генерализации, которая по своим поведенческим, электрофизиологическим и микроструктурным характеристикам обнаруживает поразительное сходство с аналогичными проявлениями доминанты (Павлыгина, 1973).

Эмоционально возбужденный мозг начинает реагировать на широкий круг предположительно значимых сигналов, чье истинное значение, соответствие или несоответствие реальной действительности выясняется лишь позднее по мере сопоставления с этой действительностью. Здесь роль эмоций в индивидуальной творчески-поисковой деятельности мозга напоминает роль эмоционального стресса в эволюции мира живых существ, где стресс усиливает разнообразие подлежащего отбору генетического материала (Беляев, 1979, 1981).

Если процесс упрочения условного рефлекса сопровождается уменьшением эмоционального напряжения и одновременно переходом от доминантного (генерализованного) реагирования к строго избирательным реакциям на