📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыЧетверги с прокурором - Герберт Розендорфер

Четверги с прокурором - Герберт Розендорфер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 92
Перейти на страницу:

– А вам, случаем, скальпель в руки не давали?

– Избави Бог!..

– Какой смысл во всем этом, я имею в виду – к чему навешивать и это на юристов?

– Поди узнай. Закон этот относится к периоду, когда мы, юристы, не доверяли врачам полностью.

– А сейчас доверяете?

– Это отдельный вопрос.

Доктор Шицер, виолончелист, до сих пор лишь молча слушавший, усмехнулся при этих словах.

– Перед тем как мне, – продолжил доктор Ф., – отправиться в морг института судебной медицины – дело было поздней осенью, день стоял сумрачный, непогожий, – один знакомый судмедэксперт меня предупредил, что запах там весьма специфический. «Когда вылезете из машины во дворе морга, – сказал мне он, – не обращайте внимания на жуткую вонь. Она исходит не от трупов, а от фабрики, где производят уксус, делающей свое черное дело неподалеку от нашего института. Трупы пахнут по-другому». И он оказался прав. Трупы благоухают яблочным бисквитом – так по крайней мере мне всегда казалось. Весьма приятное амбре, если, конечно, не подозреваешь, от чего оно исходит. Упомянутый знакомый дал мне и еще одну рекомендацию: на углу улицы перед зданием института судебной медицины расположена табачная лавка. Владелец ее то ли случайно, то ли намеренно всегда имел в запасе сигары, они еще назывались… сейчас вспомню… ах да – «Черный орел», по 30 пфеннигов за штуку. Так вот, они своим дымом забивали любую вонь, в том числе и смрад разложившихся трупов. Этими сигарами я и спасался. Но я хожу вокруг да около оттого, что никак не решусь рассказать вам об одном тогдашнем случае.

Я два года пробыл в должности следственного судьи. На трупы насмотрелся. Но тот – это случилось, уже когда мое пребывание в должности следственного судьи подходило к концу, в июне месяце, – так вот, тот труп оказался, прошу простить, возможно, мои слова покажутся кощунственными, самым прекрасным из виденных мной. Труп принадлежал молодой женщине. Она лежала навзничь, естественно, обнаженная, роскошные рыжие волосы водопадом струились с железных носилок на колесах, на которых ее подвозили к прозекторскому столу. У этой женщины были поразительно ухоженные, красивые руки, наманикюренные ногти, причем я запомнил, что лак был бесцветным. Даже волосы на лобке и те были рыжеватого оттенка, а какие роскошные груди были у этой женщины! Даже после смерти они не утратили удивительную соразмерность и гармонию, ничего подобного мне в жизни видеть не приходилось. Мирно и безмятежно лежала она в своем великолепии, словно во сне, если бы не глубокий красноватый шрам поперек горла.

– Бритва, – констатировал профессор, проводивший вскрытие, – отсюда ровные края раны.

Закурив «Черного орла», я сел рядом с ведущим протокол служащим, который спокойно отстукивал слова на машинке под диктовку профессора.

Небольшая компания уже привыкла к тому, что любопытство ее не будет удовлетворено, во всяком случае, не раньше следующего раза, когда рассказ доктора Ф. прервала хозяйка дома, предупредившая о том, что пюпитры уже расставлены.

– Гайдн, квартет «Восход солнца», опус 76 си-мажор, – объявил сын хозяйки дома.

Герр Гальцинг извлек из футляра скрипку и произнес:

– После вашего рассказа нам следовало бы избрать для исполнения «Смерть и девушку».

– В следующий раз, – успокоил его доктор Ф. – История ведь не досказана.

Неверно, уважаемый, что мы, кошки, невосприимчивы к цветовой гамме. Да, красного и зеленого цветов мы не различаем, а вот синий, желтый и фиолетовый – пожалуйста! Так что все-таки мы живем не в черно-бело-сером мире. Кстати, а почему во многих языках название такого чудного цвета, как оранжевый, присутствует в столь уродливо-усеченной форме: «оранж»? Почему решительно все живописцы, включая и представителей XX столетия, точно по молчаливому согласию, игнорируют оранжевый цвет? Вопросы, вопросы… Они не дают мне покоя, а в книге ответов на них мне не отыскать. И можно ли вообще отыскать их в книгах? Я слышала, что в книгах можно найти все, что угодно. Например, даже о категорическом императиве, до которого мне дела нет, и то написали, а вот узнать, когда мир стал вести отсчет времени на секунды, мне так и не удается.

Такие вот дела.

В общем, сворачиваюсь калачиком.

Тринадцатый четверг земельного прокурора д-ра Ф., когда он продолжает рассказывать историю «Большого семейства»

– «Большое семейство», – продолжал земельный прокурор доктор Ф., – но не в том смысле, что «многочисленное семейство». Ко времени, о котором пойдет речь в моей печальной и даже – не побоюсь высокопарного эпитета – трагической истории, семейство насчитывало троих: овдовевшую мать, незамужнюю дочь и неженатого сына. Если бы я назвал вам истинные имена, вы бы сразу вспомнили обо всех сопутствующих внешних обстоятельствах и мне, по сути, нечего было бы вам рассказать. Но я не могу их назвать вам. Сын семейства живет и здравствует… впрочем, я чуть было не проговорился, указав на это… нет-нет, кто он сегодня, об этом я сообщать не намерен.

– А мать семейства? Что с ней? Умерла?

– Умерла, и довольно давно.

– А дочь? – полюбопытствовала хозяйка дома. – Уж не эта ли зарезанная бритвой красавица?

– Именно она, – признался доктор Ф. – Семейство это проживало в одном из самых респектабельных районов нашего города в доме, который даже виллой назвать язык не поворачивается, настолько он велик и роскошен. Семейство не принадлежало к числу древних, то есть тех, что фигурируют в «Готском альманахе»[8]в подразделе «А» или, точнее, приведены в нем, хотя в XIX столетии обрело статус дворянского, однако не ему оно обязано нажитым богатством, а вполне законным и честным сделкам, насколько сделки вообще могут быть честны и законны – именно они и приумножали состояние при кайзере, в годы Веймарской республики, при нацистах и в годы «экономического чуда».

Однако к тому времени как красавица дочь угодила на железные носилки в прозекторском зале, все предприятия были уже проданы, правда, было решено все же сохранить самые прибыльные предприятия, по-моему, речь шла о каких-то оловянных рудниках в Южной Америке.

Семейство не принадлежало к числу тех, кто кичится нажитым, выставляя его на всеобщее обозрение. Тех, чьи фамилии и фотографии не сходят со страниц «Бунте», «Ганц приват» или вечерних бульварных газет. Куда более вероятным было встретить эту фамилию в списке пожертвовавших средства, например, на восстановление Национального театра или на приобретение статуи фараона для пополнения египтологической коллекции музея, или на выкуп писем Кафки. Такие объявления жирным шрифтом, как правило, не печатают.

О Южной Америке я упомянул далеко не случайно и не просто в качестве примера. Причины тому есть, ибо мать семейства происходит из немецкой ветви с сильным испано-аргентинским присутствием, тоже людей состоятельных и – что самое примечательное – римско-католического вероисповедания. Если и можно этому семейству поставить в вину расточительность, то дело как раз в католичестве. После ухода на пенсию я на протяжении довольно долгого периода времени консультировал нашего католического епископа по различным, иногда довольно запутанным юридическим вопросам… Вероятно, вам это неизвестно, но тема моего диплома – вопросы церковного права… Вот тогда, а возможно, даже и раньше я узнал о том, что является важнейшей предпосылкой для причисления к праведникам или к лику святых.

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 92
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?