Генералы песчаных карьер - Гера Фотич

Покушаешь? Я приготовила тебе курицу.

Ткач обнял её маленькое желанное тело, прижавшееся к нему с необыкновенной силой, непонятно откуда взявшейся в этих тоненьких ручках и ножках. Она едва доходила ему до груди. Вытягиваясь на носочках, отталкиваясь от пола, она задирала голову вверх, словно хотела взлететь по Сергею, и прижать его голову к своей груди. Ткач легко приподнял Аню за талию и она тут же оторвалась от земли и обвила его своими стройными ногами. Теперь его губы были совсем рядом, и она впилась в них, словно хотела вобрать в себя его душу, ещё продолжающуюся инстинктивно сопротивляться её безумному натиску. Именно так они всегда встречались наедине. Ткач нёс её на кровать и там аккуратно падал спиной, опрокидывая Аню на себя.

Но сегодня, держа её на руках, он заметил, что дверь в их маленькую спальню закрыта, а на вешалке висит мужская куртка.

Неприятное ощущение кольнуло его под ребро. Руки ослабли и Анюта медленно сползла по его телу вниз. Она заметила направление взгляда Сергея и засмеялась. Торопливо защебетала, чтобы успеть остановить наплывающую на Ткача хмурость:

— Это мой брат приехал! Помнишь, я говорила тебе про него? Мы решили, что сами сделаем здесь ремонт. Зачем тебе деньги тратить? Ты только купи нам строительные материалы. Нам всё равно нечем заняться! Поклеим обои и покрасим стены. Пусть он пока поживёт в маленькой комнате! Нашу кровать мы переставили в большую комнату! Зачем нам гостиная? Пусть будет большая спальня! А ему перенесли диван.

Огорчение Ткача остановилось. Вряд ли, — подумал он, — она рискнёт привести сюда какого-нибудь своего парня и, тем более, просить меня его оставить пожить. Хотя, кто поймёт этих женщин.

Настроение улучшилось, но та первая волна вдохновения и желания близости прошло. Ситуация усугублялась тем, что в соседней комнате находился незнакомый мужчина, который в любой момент мог выглянуть и застать Ткача врасплох.

— Сколько ему лет-то, — спросил Сергей.

— Двадцать один, на год младше меня, — заулыбалась Аня, чувствуя, что Ткач уже почти успокоился, — Ты останешься?

Он кивнул головой.

— Ура! — негромко, чтобы не разбудить брата, закричала Аня, — Сергей Евгеньевич остаётся!

Кушать Ткач не хотел. Он попросил Аню заварить чай и прошёл в гостиную. Это была комната метров тридцать, совмещённая с кухней. Два больших окна и прозрачная балконная дверь были ничем не закрыты. В их проваливающейся ночной темноте можно было видеть передвигающиеся по горизонтали огоньки. Там был фарватер.

Наверно днём красиво наблюдать за плывущими пароходами, — подумал Ткач, — к сожалению в светлое время суток он практически здесь не бывает. Этим может любоваться Аня.

Он подумал об этой маленькой доброй девочке, поселившейся с его помощью на последнем этаже высотного дома на краю земли, с окнами на воду. Словно запертая в башне царевна. О чём она думает, глядя вдаль на горизонт? Быть может, ещё надеется увидеть алые паруса? Или уже ничего не ждёт. Считает, что сказочный принц уже вытащил её из царства зла? Что он может ей дать? Ведь это он тот герой, который позволил себе нарушить существовавшую закономерность. Своими ста долларами изменил путь девушки.

Что ждало её впереди? Панель? Обслуживание водителей на трассе? Замужество с засиженным зэком или наркотики? Стоит выехать за спальный район города, и ты погружаешься в беспросветную нищету и убогость.

И только подешевевшие телевизоры, как единственное окно в мир цивилизации, вещают спившемуся бесправному населению о мировом прогрессе достижениях страны, развлечениях олигархов и беспределе чиновников. В праве ли он был перенести её в мир беззаботности? Что будет она делать с появившейся у неё свободой?

Глядя, как Анна суетиться у плиты, он не переставал чувствовать ту ответственность, которую взвалил на себя, и которая ещё больше усиливала желание быть с ней рядом каждую минуту, каждое мгновенье. Быть в ней и держать её в себе.

После секса она как обычно, словно лиана обвила вокруг него свои тонкие руки и стройные ноги. Уткнулась в его грудь лицом и блаженно засопела, погрузившись в сон. В течение ночи она несколько раз меняла свою позу, но не выпускала Ткача из объятий, словно боялась, что он убежит, не сказав «до свидания».

Ткач обнимал её сверху своими большими руками, и нежно поглаживая, когда Анна начинала ворочаться или что-нибудь бормотать. Ему казалось, что он бодрствует на протяжении всей ночи, но утром чувствовал себя выспавшимся. Наверно это происходило от душевного спокойствия.

У себя дома ему приходилось постоянно ворочаться с боку на бок от толчков Татьяны, которая спала очень чутко и терпеть не могла его негромкий храп. Стоило ему забыться, как она толкала его в плечо, требуя перевернуться на другой бок. А через некоторое время всё снова повторялось. Под утро Ткач начинал чувствовать себя шашлыком, который готовят на мангале, постоянно переворачивая, чтобы он не подгорел.

После бани Игнатов поехал домой. Хорошая парилка и общение с друзьями не подняли ему настроение, на что он очень надеялся. Хотел отвлечься. Но что-то последнее время всё складывалось шиворот навыворот. И эта девчонка в бане! Зачем подмигивать и строить глазки, если тебе не нравится твоя работа? Это только те женщины могут доставить удовольствие, которые искренне по-настоящему любят мужчин. Всех нормальных мужчин, без разбору на толстых и худых, длинных и маломерков. Я же не клоун делать вид, что мне хорошо. Пусть она осетинка, приехала в Россию заработать денег. Что у неё дома остался ребёнок и малообеспеченные родители. И что, пытаясь меня возбудить, она всё время думает о них. А ещё о сбежавшем муже — пьянице, и неоплаченном кредите. Ну, я-то здесь причём?

Хотя вполне вероятно, что она всё это насочиняла. Как те же бабки и калеки, снующие на перекрёстках, с удовлетворением разглядывающие своё жалобное выражение лица в затонированном окне остановившейся легковушки.

Завтра в кабинет ему снова принесут деньги. И немалые. Снова будет волноваться, как последние два года. Именно с тех пор как летом он случайно встретил Раджу, вышедшего из тюрьмы. Куда Игнатов упрятал его на целых пятнадцать лет. Но тот вышел через десять условно досрочно.

Было лето, и Олег шёл домой со стоянки автомашин, где оставил недавно купленную в автосалоне десятку. Справа со скоростью его ходьбы, навстречу чередой плыли витрины магазинов, а слева по проспекту мчались автомашины. Неожиданно сзади со стороны дороги кто-то не очень громко окрикнул его:

— Олег Геннадьевич!

Игнатов сразу понял, что это его. Но сделал вид, что не слышит. Повернул голову вправо и в стеклянном отражении увидел медленно ехавшую автомашину с затонированными окнами. Окликнувшего было не видно, и Олег продолжил неторопливо идти по проспекту в сторону подземного перехода, куда в случае необходимости мог быстро скрыться.

Он прижал левый локоть к телу и почувствовал успокаивающую тяжесть пистолета. Сунув правую руку за пазуху, вытаскивая сигареты, заодно опустил флажок предохранителя. Времена казались ему не спокойными, и патрон всегда находился в патроннике. Он взял сигарету в рот и, прикуривая, слегка повернул голову.