Реввоенсовет Республики (6 сентября 1918 г. / 28 августа 1923 г.) - Коллектив авторов

для высших чинов старой армии, назначение Вацетиса главкомом было неожиданностью и вызвало даже неудовольствие. По их мнению, должность Главнокомандующего всеми Вооруженными Силами Республики мог занимать человек, обладавший обширными оперативно-стратегическими познаниями, значительным опытом командования объединениями (армиями и фронтами). Этим требованиям Вацетис как будто не отвечал. После окончания училища и вплоть до конца 1917 года он командовал только подразделениями и частями, то есть имел практический опыт, не выходивший за рамки тактического масштаба. Правда, этот опыт был весьма значительным, и в тактических вопросах Вацетис разбирался досконально. Вот как оценивал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков опыт, полученный от командования полком: «Командир части, который хорошо освоил систему управления полком и способен обеспечить его постоянную боевую готовность, всегда будет передовым военачальником на всех последующих ступенях командования как в мирное, так и в военное время».

Есть еще одно немаловажное обстоятельство, свидетельствующее, что Вацетис вполне соответствовал новому назначению. В 1908 году он окончил Академию Генерального штаба и был переведен на дополнительный курс, который был предусмотрен главным образом для практических занятий с офицерами, готовившимися служить в Генеральном штабе. Таким образом, Вацетис получил высшее военное образование, изучил достаточно полно тактику и стратегию и в теоретическом отношении вполне соответствовал своему назначению. Приобрел он и определенный практический опыт работы в высших штабах. В старой армии существовало одно хорошее правило: кроме обязательного трехгодичного цензового командования ротой выпускники Академии Генерального штаба привлекались для работы в крупных штабах, чтения докладов, участия в полевых поездках. В соответствии с этим правилом Вацетис в разное время исполнял обязанности офицера Генерального штаба при штабе стрелковой дивизии, состоял штаб-офицером Генерального штаба при штабе армейского корпуса, возглавлял штаб дивизии, принимал участие в крупных маневрах. Все это способствовало закреплению на практике полученных теоретических знаний и расширению кругозора будущего полководца.

6 сентября 1918 года председатель Реввоенсовета Республики Л. Д. Троцкий подписал приказ о назначении Вацетиса Главнокомандующим всеми ее Вооруженными Силами. На следующий день Иоаким Иоакимович отдал приказ следующего содержания: «По постановлению Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета я принял командование над всеми Вооруженными Силами Российской Республики, обещав приложить все усилия на защиту государства от окруживших его со всех сторон врагов… Я твердо верю, что выйдем победителями мы, ибо мы боремся за святую идею, за право бедного ближнего, за справедливость на земле, и эта справедливость должна восторжествовать над рабством и эксплуатацией… Верю, что все члены Красной Армии проникнутся сознанием великой идеи настоящей борьбы и в ближайшие дни двинутся дружно к блестящим победам на историческую славу нашей хотя и молодой, но крепкой революционным духом Советской Республики, и пусть эти победы еще более укрепят ее дух и дадут ей силы и возможность здравствовать и процветать многие и многие годы!»[74]

Замечательные слова! В них выражена твердая уверенность в правоту идей революции и в непобедимость Красной Армии. Как Главнокомандующий всеми Вооруженными Силами Республики, Вацетис входил в состав Реввоенсовета Республики с правом решающего голоса и имел полную самостоятельность во всех вопросах оперативно-стратегического характера. За свои действия он нес ответственность непосредственно перед Реввоенсоветом Республики. Только РВСР, ВЦИК и Совнарком РСФСР имели право давать главкому какие-либо указания и требовать от него отчетов.

С председателем РВСР Троцким у Вацетиса отношения осложнились еще с весны 1918 года. Тогда латышские стрелки, которыми командовал Вацетис, встретили назначение Троцкого на пост народного комиссара по военным и морским делам с неудовольствием. Дело дошло до того, что на первом в истории Красной Армии майском параде латышские стрелки потребовали, чтобы парад принимал В. И. Ленин. Они отказались брать «на караул» для встречи Троцкого и отвечать на его приветствие. Когда же стало известно, что Троцкий приедет на парад, 4-й и 9-й латышские полки демонстративно под музыку покинули Ходынское поле.

Троцкий не простил этого Вацетису, командовавшему тогда парадом. Поэтому он весьма прохладно отнесся к его назначению на должность главнокомандующего Восточным фронтом. «Л. Троцкий имел очень озабоченный вид и, по-видимому, куда-то торопился, — вспоминал Вацетис. — Поэтому наш разговор был краток. Он сказал мне, что я должен считать мое назначение окончательно решенным и что решено в принципе на будущее время делать все назначения, не запрашивая согласия назначаемого».[75] Троцкий посоветовал Вацетису зайти к военному руководителю Высшего военного совета М. Д. Бонч-Бруевичу и обговорить с ним вопросы предстоящей деятельности. «Л. Троцкий отнял у меня слишком мало времени, — отмечал Вацетис, — и поэтому я задал себе вопрос, зачем он вызвал меня к себе? Какие указания от него я получил? Сходить туда. Сговориться с тем. И это называются указания человека, поставленного революцией во главе обороны величайшей в мире страны? Особенно неуместным являлось указание мне Л. Троцкого отправиться к М. Д. Бонч-Бруевичу и сговориться с ним. Л. Троцкий знал мои расхождения с М. Д. Бонч-Бруевичем как в вопросах военной политики, так и военного строительства».[76]

В чем же выражалась суть разногласий Вацетиса и Бонч-Бруевича? Вацетис пишет, что в июне 1918 года по поручению Троцкого он инспектировал части Московского гарнизона. Докладывая Троцкому о результатах инспекции, Вацетис обратил его внимание на бессмысленность организации Бонч-Бруевичем особых вооруженных формирований, предназначенных только для войны с Германией. Троцкий сам критически отзывался об этой армии, но не находил средства от нее отделаться. Тогда Вацетис выступил в военной печати против «безумцев, желающих очертя голову бросить народ с пустыми руками в кровавое пламя войны с Германией». Естественно, что жало статей Вацетиса в первую очередь было направлено против Бонч-Бруевича.

Обоюдная неприязнь между Вацетисом и Бонч-Бруевичем возникла еще в период учебы Вацетиса в Академии Генерального штаба. В то время Бонч-Бруевич являлся профессором академии и был весьма придирчив к слушателям. Вот как вспоминает об этом Вацетис: «Что касается моих оппонентов, то от одного из них я с уверенностью не мог ждать ничего хорошего. Этот профессор отличался крайним самолюбием и раздражительностью. В особенности возражать ему было крайне опасно, когда он был не в духе. У меня с ним была схватка на выпускном экзамене по тактике. В академии держались того мнения, что возражать ему — это все равно что тигра дернуть за хвост».[77]

М. Д. Бонч-Бруевич, которому в июне 1919 года предложили пост начальника Полевого штаба РВСР, в свою очередь отмечал впоследствии: «Я не ладил с ним (Вацетисом. — В. Д.) ни будучи начальником штаба Ставки, ни сделавшись военным руководителем Высшего военного совета. К тому же я был значительно старше его по службе. В то время, когда я в чине полковника преподавал тактику в Академии Генерального штаба, поручик Вацетис был только слушателем и притом мало успевавшим. Позже, уже