Я никому не скажу - Дина Дэ

потом обязательно заходите. У меня пирог к чаю есть.

Клим криво усмехнулся и потянул меня к выходу. Интересно, если я попрошу Андрея вызвать полицию, не примет ли он меня за сумасшедшую? Бросив быстрый взгляд на растерянного парня в очках, я последовала за Климом.

— Отпусти, — прошипела я уже в подъезде, выдергивая руку.

Клим прищурился и посмотрел на меня сверху вниз.

— Не похожа ты на девушку, выбравшуюся на свидание с парнем.

Мне показалось или в его голосе промелькнула обида? Я во все глаза смотрела на Клима. Я что-то пропустила? Когда эта игра успела превратиться в реальность?

Медленно втянув воздух, я с шумом выдохнула и расслабленно прикрыла глаза. Нет, я не упущу свой шанс. Я буду мягкой и покладистой.

Открыв глаза, я посмотрела на Клима.

— Мы поднимемся на крышу? — отстраненно спросила я.

Я изо всех сил пыталась представить, что Клим — мой парень. Что мне доставляют удовольствие его касания, поцелуи и этот ненормальный блеск в глазах.

Что я рада оказаться с ним на крыше многоэтажки наедине…

При этой мысли меня продирал озноб. Я всегда боялась высоты. Не удивлюсь, если Клим знал это и специально привел сюда.

— Да.

Парень внимательно смотрел на меня. Наверное, я должна изобразить восторг?

— Пойдем, — просто сказала я и, взяв Клима за руку, потянула к лестнице.

Помедлив секунду, Клим переплел наши пальцы и пошел за мной. Я чувствовала позади себя тепло большого тела и не могла избавиться от ощущения, что добровольно иду к краю обрыва, ведя за собой своего палача.

Глава 24

Я стояла на краю крыши возле ограждения и смотрела вниз. Шум ветра скрадывал мое учащенное дыхание и панический стук сердца. Платье, подхваченное вихрем, бесстыдно оголяло ноги. Короткие волосы ерошились от резких порывов воздуха.

Глаза начали слезиться. Я медленно опустила веки. С закрытыми глазами пропасть передо мной ощущалась еще сильнее и пронзительнее. Падать в темноту гораздо страшнее.

Кожа тут же покрылась мурашками, где-то в животе тоненько завибрировало. Резко распахнув глаза, я попыталась отшагнуть назад и уперлась в твердое тело.

Позади меня стоял Клим.

Слабые разряды тока пробежали по телу, заставляя сердце биться еще чаще. Кровь толчками зашумела в висках. Сбывался мой самый жуткий сон.

Впереди — шаг в пустоту, позади — пожирающая темнота продолговатых порочно-красивых глаз. Что бы я ни выбрала, я уже потеряла себя.

Запрокинув голову, я уставилась на взлохмаченное белесыми облаками небо.

А осталось ли еще что-то от меня кроме оболочки?

Я так старательно оберегала от Клима вначале свое тело, а потом душу, что сама поверила в собственную исключительность.

Какая же я лгунья!

Я обдурила даже Клима.

Нет во мне ничего. Я пустая.

Я не стОю даже странной болезненной привязанности Клима ко мне. Рано или поздно он поймет это. И его глаза, обращенные ко мне, потухнут.

Но я никогда не признаюсь ему, что ненависть и страх наполняли меня смыслом все эти дни. Я уйду из его жизни раньше. Чтобы хотя бы в чьих-то воспоминаниях остаться той девочкой, от взгляда на которую сердце билось чаще.

Слезы стекали по моему запрокинутому лицу, обращенному к небу. Теперь я была к нему на двенадцать этажей ближе.

Я не смела ни всхлипнуть, ни поднять руки, чтобы утереть слезы. Я бы скорее шагнула вперед, чем показала их Климу.

Это значило сдаться. А слабых игроков никто не любит. Даже не так, хуже — их попросту не замечают.

Вся моя жизнь до Клима — это бесконечная череда равнодушия. И я могла бы многое рассказать о людях-невидимках. Они везде, они вокруг вас. Вы смотрите на них, но не видите. Вы разговариваете с ними, но едва ли слышите их ответ. Когда они рядом, вы торопливо отводите глаза.

Я — та невидимка.

Я — та, отчаянный вопль которой не услышит никто.

Единственным человеком, кто по-настоящему увидел меня, оказался захваченный своими демонами Клим… Это так печально…

— Ты боишься высоты?

Клим говорил негромко, но я расслышала каждое слово. Даже мысли в моей голове были не такими ясными и четкими.

— Я стою на самом краю крыши, — криво улыбнулась я сквозь слезы. — С чего ты взял, что я боюсь высоты?

Клим не видел моего лица и прильнул всем телом, чтобы прочувствовать охватившую меня дрожь сполна.

— Ты оказываешься у самой пропасти, только если постоянно думаешь о ней и боишься.

Легкий выдох слетел с моих губ, когда Клим крепко обхватил меня своими длинными руками и наклонил голову, чтобы прошептать эти слова в оголенную кожу на плечах. Чертово девчачье платье!

Мне пришлось до крови прикусить нижнюю губу, чтобы туман в голове рассеялся. Кровь с привкусом железа смешалась с солоноватыми слезами. Это напомнило мне поцелуи Клима.

— Если я перестану бояться, то стану свободной? И окажусь в каком-нибудь райском месте, где моя жизнь не будет подвергаться постоянному риску? — спросила я, накрывая горячие руки Клима на моем животе ледяными ладошками.

— Наконец-то, ты начала что-то понимать, — тихо рассмеялся парень, ероша щекой мои волосы.

— А ты?

Я слегка повернула голову, пытаясь поймать хотя бы фрагмент смуглого лица Клима.

— Что я?

Клим упорно прятался от моего взгляда, прижимаясь губами к обнаженным участкам кожи.

— Если я перестану тебя бояться, ты тоже исчезнешь?

Слезы на моих глазах уже высохли, и когда Клим развернул меня к себе, я смело посмотрела ему в глаза.

Клим пробежался взглядом по моему лицу, приметив высохшие дорожки слез, упрямо поджатые губы, страх в глазах, и улыбнулся.

Открыто. Дерзко. Одним изгибом губ выражая всю свою сущность, стремящуюся к свободе и неповиновению.

— Всё зависит от того, чего ты хочешь на самом деле.

— Я хочу домой, — не задумываясь ни на секунду, прошептала я. Перед глазами встала разросшаяся яблоня, мягкое покрывало, нависшее надо мной мужское тело и звездное небо.

Клим ничего не ответил. Но в его черных глазах полыхнул огонь. Жёсткие ладони скользнули вверх и задержались на моих плечах, разминая и поглаживая их. А когда мое напряженное тело начало расслабляться и млеть под горячими руками, Клим резко взметнул ладонь и схватил меня за шею.

Судорожно вздохнув, я попыталась отстраниться. Но сильные пальцы крепко впились в нежную кожу, причиняя боль.

Наваждение прошло, будто по грязному стеклу провели мокрой губкой, и в этом