След на воде - Татьяна Ивановна Ефремова

не было. Мало того, Лиза Федотова, работавшая в баре до трех часов ночи, не застала соседку, когда вернулась. По всему выходило, что в каюте Карина сегодня не ночевала.

— Может, она у мужика какого ночевала? — предположила Катя. — Это кому у нас с утра не на работу?

— Если только у того, кому на дневную вахту, — подключилась я к рассуждениям. — Матросы, рулевые — кто у нас свободен еще?

— Не получается, у матросов вахта по шесть часов, у рулевых — по четыре. Так, чтобы с вечера и до сих пор отдыхать, таких везунчиков среди них нет. А Карину Лиза видела последний раз, когда та на ужин собиралась. Потом Лиза на работу пошла к десяти, Карины еще не было…

— Ну, правильно, мы только в пол-одиннадцатого разошлись.

— Мы-то разошлись. А вот куда Карина пошла, непонятно. В три часа ночи ее в каюте не было. И до сих пор нет…

— Володину будем говорить?

— Придется. Можно, конечно, подождать, пока сам спросит, но может еще хуже получиться, тогда и нам попадет за компанию…

Володин про Карину не спросил. Он, кажется, даже не заметил ее отсутствия.

Даже «митинг» проводить не стал, очень на берег торопился. У нас сегодня стоянка в Каманино. Туристы пойдут смотреть сибирскую деревню, а команда — рыбу покупать домашнего копчения и черную икру. От тех самых осетров, которых ловить нельзя.

Нельзя-то нельзя, а вот только как выжить жителям этой самой сибирской деревни Каманино и сотен других таких же, непонятно. Все леспромхозы и заготконторы позакрывались, работы нет, и денег нет. Вот и браконьерствуют все подряд. А потом рыбу продают таким как мы, проплывающим мимо на белых пароходах. Команды этих самых пароходов и выполняют сегодня роль заготконтор: скупают рыбу по дешевке, а потом в городе «реализуют». Так что, как бы не смурнел лицом Димыч, браконьерство не истребимо. Пока имеет под собой вот такую вот твердую экономическую основу.

— Карину надо найти, — сказала Катя, глядя в окно на сбегающего по трапу Володина. — Один раз не заметили, больше так не повезет. Если ее и на обеде не будет, всем хана придет.

— Да с чего ее на обеде-то не будет? — удивилась я. — Уж до обеда проснется точно.

— Это если она проспала. А если нет?

— В каком смысле? — мне стало немного не по себе от Катиного задумчивого вида.

— Я вот подумала, — говорила она, не торопясь, — что, если Карина специально на работу не вышла? Ну, проучить нас решила или что-то доказать. Обиделась, в общем. С нее станется, она ведь, как ребенок, себя ведет иногда.

— Может, и ребенок, — согласилась я. — Но ведь должна же она понимать, что это ей просто так с рук не сойдет. За это ее точно на берег ссадят.

— Вот и я о том же. Ее ссадят. А мы с тобой останемся. И о том, что мы Карину весь завтрак покрывали, обязательно вспомнят, не сомневайся. Блин! Надо было сразу Володину сказать, голова бы сейчас ни о чем не болела.

Катя с тоской смотрела в окно на собирающиеся на берегу группы туристов.

— Я не удивлюсь, если она сейчас по трапу сойдет, пока мы тут голову ломаем. С вещами. А нам ручкой помашет небрежно.

— Кать, куда ей здесь по трапу сходить? Что она будет здесь делать, в Каманино?

— Да отсюда автобус ходит до города два раза в день. Каманино — последняя остановка, откуда можно без проблем домой вернуться.

В общем, уборку мы с Катей закончили последними. Потому что все время в окно смотрели, Карину на берегу высматривали.

На берег она не сходила. Но мы ведь тоже не все время за трапом наблюдали, могли и пропустить.

* * *

— Да вы что, девчонки! Никуда она не сходила. Вон, вещи ее все здесь, — Лиза Федотова переводила недоуменный взгляд с меня на Катю и опасений наших явно не разделяла.

Я с Катей ввалилась в их каюту, чтобы убедиться, что Карины на борту нет, а мы, идиотки, вляпались в неприятности из-за своей же доброты.

Вещи, действительно, были на месте. А Карины не было. Нигде. Даже если она ночевала у кого-то, давно должна была вернуться.

Мы втроем смотрели друг на друга и не понимали, что нам теперь делать. И даже что думать теперь, тоже не понимали.

— Пойду Нечипорука найду, — решила Катя. — Ему все расскажу. Он начальство повыше Володина, и мужик неглупый. Доложу ему, может, и пронесет еще.

К тому времени, когда с берега вернулась основная часть туристов, мы вместе с Серегой Нечипоруком обошли все каюты, занимаемые членами команды. Естественно, те, что были открыты. Или те, где нам открыли на наш требовательный стук.

Карины нигде не было.

— Может, с ней случилось что-то? — предположила я после двухчасовых бесплодных поисков.

Мысль эта витала в воздухе, но произнести ее вслух никто не решался. Дальше тянуть было уже некуда. Нужно было или признавать, что на теплоходе случилось нечто из ряда вон выходящее, или предполагать что-то совершенно фантастическое. Например, считать, что Карину похитили инопланетяне. А что, вполне себе версия. Особенно, когда других версий не густо.

— Что с ней могло случиться? — растерянно посмотрел на меня Серега.

— Ну, не знаю, — пожала я плечами. — Может, она в воду упала нечаянно, и никто не увидел.

— Ты думай, что говоришь, — Нечипорук вдруг заметно занервничал. — Как тут можно в воду упасть? Нас не штормит, к счастью. Как можно упасть в воду с речного теплохода?

— А если не упала, а специально прыгнула? Может, решила утопиться? — подключилась к разговору Катя.

Серега совсем погрустнел и предложил нам не болтать ерунды, а пойти отдыхать до обеда. А сам он пока со старпомом посоветуется.

— А у нас среди туристов милиционер есть, — сообщила ему Катя. — Между прочим, Наташкин знакомый. Может, его попросить помочь?

— Обойдемся пока без милиции, — твердо сказал Нечипорук и решительно зашагал в сторону рубки.

Катя посмотрела ему вслед с сожалением и покачала головой.

— Ой, чует мое сердце, без милиции мы не обойдемся. Наташ, попроси своего Димыча еще разок. Тут уже посерьезней пропавшего золота. Уже не до шуток.

* * *

Димыча я поймала прямо на входе. Он только по трапу поднялся с двумя пахнущими копченой рыбой пакетами в руках. Довольный такой. Мне даже неловко стало опять к нему с просьбами своими приставать. Вспомнила вдруг, что в отпуске он первый раз за три года.

Димыч сам меня заметил и подошел, улыбаясь.

— Ты гляди, чего мы