Дом секретов - Крис Коламбус

Брендан стал копаться в корзине в поисках чего-нибудь подходящего для перевязки. Он нашел нужную катушку, зубами отгрыз нить необходимой длины и обвязал плечо Уилла чуть выше места ранения. Когда он закончил, то внезапно перед его воображением предстали жуткие артерии и набухающие вены Ведьмы Ветра во время нападения в холле.

«Это она стоит за всем этим, – вдруг подумал Брендан, – а мы даже не знаем, почему она это делает».

Гораздо проще было сфокусироваться на нависающем над ними злом, чем обдумывать текущую ситуацию и бороться с обстоятельствами.

Брендан перевязал рану так крепко, что ему на мгновение показалось, нить не выдержит. Наконец Корделия вдела нитку в иголку и повернулась к плечу Уилла.

– Вот! – крикнула Элеонора, подставляя поднос с растаявшими кубиками льда для промывания раны.

Корделия воткнула иголку в кожу, понимая, что обратного пути уже нет. Она сделала один стежок, два, три, четыре и, связав концы выбранных Элеонорой розовых ниток, отступила.

Дело сделано, швы наложены, рана закрыта. Но тут у Элеоноры возникла идея, показавшаяся ей полезной для выздоровления Уилла.

Она взяла свечу и стала поливать рану горячим воском.

– Нелл! – воскликнула Элеонора.

Горячий воск моментально застыл и превратился в белые капли.

– А разве это плохо? – удивленно спросила Элеонора, постукивая костяшками. – Очень похоже на корочку.

– Думаю, это может причинить ему боль, – предположил Брендан.

– Воск хорошо пахнет, – заметила Элеонора в свою пользу.

Уилл застонал, по-прежнему не приходя в сознание.

– Он умер? – поинтересовалась Элеонора.

– Ага, капли воска добили его окончательно, – ответил Брендан.

– Заткнись, он дышит, – сказала Корделия.

– Ну, он был бы мертв, – заметил Брендан, беря в руки рулон бумажных полотенец. – Даже не знаю, как мы это сделали, мы просто молодцы.

Он стал вытирать с пола кровь, которая теперь выглядела не красной, а черной. За суматохой и волнением во время операции они не заметили, как зашло солнце, и только сейчас Уолкеры с удивлением обнаружили, что кухню заливает лунный свет.

– А вот лекарство, – сказала Элеонора, передавая сестре пузырек с обезболивающим.

– Надеюсь, оно придаст ему сил, – усмехнулся Брендан.

Корделия поставила бутылочку рядом с головой Уилла.

– Мы дадим ему лекарство, когда он очнется. Нам придется дежурить, не отходя от него, всю ночь, и мы не сможем его перенести, есть риск, что рана откроется.

– Я здесь не останусь, – сообщил Брендан. – Если кто-то или что-то проберется в дом через входную дверь, я предпочту быть на чердаке.

– Ага, а мы не можем просто пойти спать? Я так устала, – это признание Элеоноры подействовало на всех, и Брендан и Корделия сразу ощутили, насколько сами устали после всех событий дня. – Давайте разбудим его и вместе дойдем до спальни мамы с папой, там и заночуем.

– Я не собираюсь спать с вами в одной кровати, – заявил Брендан. – Но мы должны его перенести. Уилл! Очнись!

– Так его не разбудить. Жаль, что у нас нет нашатырного спирта, – сказала Корделия.

– Погоди, а у него есть пистолет? – спросил Брендан.

– Да, он в его правом кармане, – сказала Корделия.

Брендан потянулся к карману Уилла.

– Брен! Ты в своем уме? Что ты делаешь?

– Я хочу выстрелить, чтобы он пришел в сознание.

– Ты не можешь просто взять чужой пистолет и выстрелить!

– Почему не могу?

– Слушай, – Корделия внимательно посмотрела на брата. – Ты не можешь игнорировать здравый смысл просто потому, что мы оказались магическим образом внутри действия книги. Ты понятия не имеешь, как пользоваться пистолетом, и потом, ты можешь нас всех перебить или ранить.

– А знаете что? Если бы у меня был пистолет, я бы не допустил ничего из того, что случилось с нами! Может быть, я смог бы пристрелить Ведьму до того, как она отправила нас сюда. Это тебе в голову не приходило?

– Не будь смешным. Я старшая, а значит, я принимаю решение. Никакого оружия.

Разозленный Брендан помолчал с минуту, а после разразился претензиями и возмущением:

– Да кому вы вообще нужны! Кому! Я один все делаю ради общего блага. Я запросто мог быть дома у своего друга Дрю и пропустить всю эту катавасию. И не думаю, что ты хотя бы чуточку скучала бы по мне! Тебе безразличен я, а мне до лампочки ты!

До того как Корделия с Элеонорой успели ответить, Уилл простонал:

– Что происходит? Почему эта женщина кричит?

– Это не женщина, – ответила Корделия. – Это мой истерический брат.

– Он подумал, что ты девочка, – сказала Элеонора, заходясь несдерживаемым смехом. – По крайней мере твои возгласы заставили его очнуться.

– Никакая это не истерика, – смущенно проговорил Брендан, стараясь, чтобы его голос звучал ниже.

Уилл потряс головой, приходя в себя, и посмотрел на свое плечо.

– Что вы со мной сделали?

Даже в темноте, мерцающей синим светом, он мог видеть, что оказанная ему медицинская помощь была далека от профессиональной. Уилл принюхался.

– Чем это пахнет?

– Трюфелями, – ответила Элеонора. – Но вы можете содрать воск с кожи.

Уилл начал было снимать присохшие капли, но вскоре бросил это дело.

– На самом деле это хорошая защита. Но, боже мой, какая адская боль. У вас есть что-нибудь против боли?

Корделия подала ему две таблетки обезболивающего.

– Что это, морфин для приема внутрь?

– Конечно.

Уилл взял таблетки и удостоверился, что его пистолет по-прежнему в кармане брюк. Брендан наблюдал за ним с завистью мальчишки, которому нужна была точно такая же игрушка.

– Вы сможете подняться наверх? – спросила Корделия. – Мы хотели бы немного вздремнуть.

– Думаю да, с небольшой помощью.

Корделия взяла под мышку том «Отважного летчика», чтобы почитать перед сном. Затем они с Бренданом подхватили Уилла под руки и помогли опуститься с обеденного стола на пол. Уилл стонал и жаловался, но все-таки мог идти. Элеонора шла впереди, проверяя, чтобы ничего не могло попасться им под ноги. Пока они поднимались по винтовой лестнице, Брендан был вынужден останавливаться на каждой ступеньке, потому что его кеды вымокли в крови, растекшейся на полу кухни.

– Спасибо вам, – тихо проговорил Уилл перед тем, как они вошли в спальню родителей, после чего не смог сдержать своего восхищения: – Вот это я называю кроватью!