Призрак из страшного сна - Анна Ольховская

– Ну ты даешь, дочка! – расхохотался Игорь Дмитриевич. – Вот что значит – филфак МГУ! Может, ты книги писать начнешь, а? Мистику? Я помогу издать, если что.

– Спасибо, не надо, – буркнула Моника, вновь утыкаясь в планшет.

Больше они к этой теме не возвращались. Во всяком случае, до следующего дня, пока жене банкира не позвонила Магдалена.

Они с Элеонорой мило проболтали около получаса, делясь впечатлениями. Как их дети подходят друг другу, а Гизмо просто с ходу влюбился в вашу девочку, а Моника такая кокетка скрытная, ничего напрямую не скажет, думаю, не стоит со свадьбой затягивать, в июле у Гизмо день рождения, было бы славно совместить…

Элеонора действительно посчитала слова дочери девичьим упрямством. И для нее стало настоящим шоком, когда Моника наотрез отказалась пойти с Гизмо в театр. На концерт. В кино. На пляж…

Она не подходила к телефону, когда парень звонил на городской номер, сбрасывала его звонки с мобильного.

Когда Гизмо подкарауливал девушку где-нибудь в городе (по наводке Элеоноры) или приходил в гости к ним в дом (по приглашению Элеоноры), Моника всегда вежливо здоровалась, а потом с милой улыбкой садилась в свою машину (в городе) либо поднималась к себе в комнату (дома).

И делилась своими эмоциями и переживаниями с самым близким ей человеком, с тем, кто понимал ее лучше всех, с кем ей было интересно, без кого девушка начинала скучать уже через несколько часов после расставания.

И кого она никогда не видела. Ни одного фото.

Не говоря уже об общении по скайпу.

С Арлекино.

Разумом Моника понимала, что под этим ником может скрываться кто угодно – и старик, и даже женщина.

Но сердцем, душой она чувствовала – там, в неизвестном далеке, перед экраном сидит молодой мужчина. Парень.

И этот парень любит ее.

Какой тут может быть Гизмо?!!

А Павел, узнав, за кого ее родители пытаются выдать его Монику, напрягся. Он был наслышан от мамы Марфы о характере ее воспитанника. Но даже если бы Гизмо был нормальным парнем, его союз с Моникой стал бы для Павла очень болезненным ударом.

Потому что он всегда, с самого младенчества, интуитивно не любил мальчишку, забравшего у него половину любви мамы Марфы. Само собой, Павел и понятия не имел о том, как обстоят дела на самом деле, он просто чувствовал – мама Марфа любит того капризного сволочного пацана не меньше, чем его, родного сына!

А у пацана и так всего вдоволь! Он нормальный, даже красивый – мама Марфа фотки показывала. Живет среди людей, отец и мать у него есть, игрушек вдоволь, все его любят, дом роскошный, гулять может где хочет и когда хочет!

А у него, у Павла, есть только нора в горе и мама Марфа! И все…

Так Гизмо и маму Марфу наполовину себе забрал!

Став старше, Павел перестал завидовать Сигизмунду, приняв реальность такой, какая она есть.

Но когда Моника, его Моника, пусть и с юмором, подхихикивая, описывала ему ухаживания Гизмо за ней и заговор их родителей, Павлу смеяться не очень-то хотелось.

Детские комплексы снова полезли наружу.

А потом Моника вдруг пропала. Из социальных сетей пропала, резко и неожиданно.

И Павел решил, что девушка все же поддалась обаянию красавчика Гизмо и, стесняясь этого, просто оборвала все прежние связи.

Расспрашивать маму Марфу он не стал – зачем? Расковыривать свою душевную рану, выведывая подробности счастливой супружеской жизни Гизмо и «его» Моники?!

В конце концов, все правильно. Он ведь урод, генетический отброс.

Но из виртуального пространства Моника пропала вовсе не из-за Гизмо.

Хотя нет: если искать первопричину конфликта, то именно из-за него, из-за Сигизмунда Кульчицкого, «подходящей партии».

Буря грянула после звонка Магдалены.

А звонок грянул после беседы Магды с сыном. Женщина видела, что ее Сиги явно не в духе. Она после первой беседы с Элеонорой решила потерпеть какое-то время и не вмешиваться в жизнь сына, не доставать его постоянными расспросами, не выведывать подробности его свиданий с девушкой.

Поскольку в том, что свидания имеют место быть, Магдалена ни секунды не сомневалась. Перед красотой и шармом ее Сиги не сможет устоять и более опытная женщина, а тут – какая-то девчушка без опыта отношений!

Как говорится, элементарно, Ватсон!

Но вскоре Магда заметила, что ее Сиги, поначалу ходивший по дому с сияющими глазами, помрачнел и опять начал где-то пропадать до самой ночи. И возвращаться странно опустошенным, с застывшим взглядом.

Причем теперь даже мать ощущала пульсирующую вокруг Гизмо тяжелую, давящую энергию.

И однажды за завтраком Магдалена поинтересовалась:

– Сынок, а как там продвигаются ваши отношения с Моникой? Можно уже договариваться о свадьбе?

– Да, кстати! – оживленно поддакнул отец. – Тоже собирался узнать, мы сегодня как раз с Климко обедаем, мне ведь надо показать ему свою осведомленность.

– А нечего показывать, – хмуро буркнул Гизмо, намазывая джем на тост.

– То есть?

– То и есть, что ничего нет. Эта девчонка меня игнорирует.

– Что значит – игнорирует? – искренне удивилась Магдалена. – Может, ты просто разучился общаться с приличными девушками и ведешь себя с ней, как с этими твоими шлюхами из клубов?

– Магда, что за моветон! – недоуменно приподнял бровь Венцеслав.

– Ой, да ладно тебе! Шлюхи, они и есть шлюхи. А с Моникой надо…

– Мама, я прекрасно знаю, как надо себя вести с Моникой, – сухо оборвал спич матери Сигизмунд. – Я так себя и вел. Приглашал ее в театр, в кино, на прогулку, появлялся неожиданно с букетом цветов…

– Молодец! Это очень романтично!

– Ага, вот только без толку. Моника не берет цветы, отказывается ходить на свидания и сбрасывает мои звонки с мобильного.

– Вот ведь капризная девчонка! – возмущенно поджала губы Магдалена. – Ну ничего, я с ее матерью поговорю, пусть вразумит свою дочь!

– Не надо, – Гизмо как-то странно усмехнулся, – я сам разберусь.

– Ты уже попробовал! – отмахнулась мать. – Только зря время потерял. Ничего, вместе мы эту норовистую кобылку объездим!

И сразу же после завтрака Магда набрала номер мобильного телефона Элеоноры. И высказала ей все, что думает насчет поведения Моники. И по поводу воспитания послушания у их дочери Магда прошлась, и насчет авторитета родителей, и так далее и тому подобное.

В общем, завела пружинку возмущения в Элеоноре до упора.

И мать сделала то, чего до сих пор себе не позволяла.