Блеск жемчуга - Кэтрин Стоун

«Конечно, знаю», - подумала ошеломленная Мейлин. Стараясь удержать улыбку, она ответила:

- Вечером в воскресенье.

- А вы не знаете, Джеймс собирается встречать ее?

- Мы оба собираемся. - И все еще улыбаясь, она добавила: - А вы знакомы?

- Нет, лично мы не встречались. Но я знаю ее отца; я говорил с ним как раз незадолго до отъезда из Техаса, и он упомянул, что Алисон собирается тоже быть здесь.

Мейлин кивнула, как если бы эта информация нисколько не интересовала ее, и повернулась к заливу Виктории. Вперив невидящий взор в суету судов и волн, внутренне она кричала: «Так ты знаком с моим отцом?! Наверное, он просил тебя присмотреть за Алисон, его любимой дочерью, чтобы защитить от мрачных откровений, что ждут ее здесь? А может, Гарретт Уитакер вообще забыл о Гонконге?»

Сэму был виден теперь только профиль Мейлин, но он заметил, что ее прекрасные глаза стали вдруг ледяными. Эту женщину не так то легко разгадать. В любой момент она может отрезать доступ к своему сердцу, как сделала это сейчас.

Сэм Каултер был опытным строителем огромных зданий, мастером своего дела, скульптором стекла и бетона. Однако небоскребы - это все, что он создал в своей жизни. Ему не удавалось строить отношения с женщинами, во всяком случае, длительные. Конечно, у него были всякие маленькие радости. Для них были нужны небольшие постройки и совсем немного предварительной подготовки.

Однако за свою жизнь он не удосужился подготовить чертежей для любви… и когда Сэм увидел в ее зеленых глазах лед, подумал - что если на этот раз он разрушит их обоих?

Мейлин ушла, сказав, что у нее встреча в Башне Дрейка. Когда она скрылась из виду, Сэм быстро осмотрел твердую землю, на которой она стояла, и нашел в пыли два четких отпечатка ее туфель. Тщательно измерив их, он вернулся в трейлер и послал факс в Сан Антонио.

Через сорок пять минут его факс снова зажужжал, и Сэм был уверен, что это ответ на его послание, однако факс был не из Техаса. Он пришел откуда то из за залива Виктории.

Послание было написано ее четким и разборчивым почерком:

«Ковбой,

Стоило только сказать - и дело в шляпе! Вам удастся посмотреть на интерьер «Глаз Дракона». Джеймс сказал мне, что все мы приглашены на коктейль в Замке на Пике в следующую субботу.

Сэм был рад, что можно будет провести вечер, изучая столь спорное сооружение, однако еще больше его обрадовало то, как Мейлин подписала факс.

«Д», это сокращение «Джейд»! Почему то Мейлин не набралась смелости подписаться полностью этим прозвищем, однако согласилась принять его… и опытный строитель, почти ничего не ведавший о сооружении сердечных связей, мгновенно понял, в чем истинное значение этого «Д»- маленький, но при этом важнейший камень в основании того, что может стать самой важной постройкой в его жизни.

В тот же день, примерно в одиннадцать вечера, леди Ллойд Аштон стояла у окна в главной спальне Замка на Пике и следила взглядом за исчезающими в направлении Маунт Остин роуд задними огнями зеленого «бентли» ее мужа. Как только огни пропали из виду, она отвернулась от окна.

Движение было слишком резким, она поняла это, когда в ее тело впились острые когти боли. Ив замерла, задержав дыхание, пережидая, пока пройдет боль и ее отголоски. Потом она продолжила начатое движение, одновременно вытащив из кармана халата сложенную бумажку с номером телефона. Халат был марки «Жемчужная луна», а номер принадлежал талантливой модельерше, создавшей эту модель, подруге Ив Джулиане Гуань.

Ив никогда еще не звонила Джулиане домой - всегда только в бутик «Жемчужная луна». Но теперь, когда она опасалась за судьбу подруги, когда ей нужно было сообщить ей кое что личное, Ив набрала незнакомый номер в Долине Счастья.

Джулиана сразу же подняла трубку, и ее нежный голос вселил в Ив надежду.

- Это всего лишь я, Джулиана, - словно извиняясь, поздоровалась с ней Ив. - Она не звонила тебе?

- А, Ив, здравствуй. Нет, не звонила.

- Она вернулась в Гонконг только на пять дней, - спокойно напомнила ей Ив, - и наверняка очень занята с этим проектом отеля. Она позвонит тебе.

- Она не звонила девять лет.

- Да, но теперь, когда она вернулась в Гонконг, когда она решилась на это… а ведь ты долгое время не могла в это поверить. Это все таки вселяет надежду?

- Я приготовилась к этой мысли, - согласилась Джулиана, - я даже позволила себе поверить в то, что она простила меня… нас… и что она наконец поняла, что ее любят.

- Ты могла бы сама позвонить ей, Джулиана. Ты могла бы снова все рассказать ей. Конечно, ты можешь ответить, что она и так все отлично помнит, но мало ли что…

Мягкая улыбка появилась на губах Джулианы. О, как бы она хотела верить в то, что все дело в некоммуникабельности, во взаимном непонимании матери и дочери и что все это можно преодолеть, просто сказав несколько слов, которые все эти годы почему то не были сказаны. Но Джулиана знала, что нет таких слов; в тот день, когда она была вынуждена признаться своей тринадцатилетней дочери, что ее отец вовсе не разбился, Джулиана сказала Мейлин все, что только могла сказать. И в следующие пять лет много раз повторяла это.

Так что дело не в том, что Мейлин что то не расслышала. Ее умная дочь наверняка отлично запомнила все ее слова и неоднократно вспоминала их, добавляя свои толкования.

«Это не любовь, мама! Он просто использовал тебя и бросил. Ты еще не поняла это? Не надо ругать судьбу и сваливать все на звезды! Он сам решил, что не будет с тобой, он предал нас, и ты все эти годы изменяла мне, говоря, что он погиб и какой он был хороший! Мне бы хотелось, чтобы он и в самом деле погиб, и могу заверить тебя, что он вовсе не такой прекрасный, любящий и честный. Он просто моряк, всегда охочий до секса, и больше ничего, а я теперь - ублюдок, живое свидетельство твоего позора. Попробуй ка жить здесь с зелеными глазами и белой кожей, со смешанными чертами лица - люди ведь смотрят, мама! Они издеваются и дразнят меня. Как ты думаешь, почему мне удалось выжить до сих пор? Потому что я была уверена, что я - не такая, как ублюдки девок с Ваньчжая, я - дитя любви, а не греха. Но оказалось, что я - именно такая, потому что все, что ты говорила мне, - ложь».

- Джулиана?

- Не уверена, что она все забыла.

- Но она теперь старше и мудрее.

- Мейлин всегда была мудрой, - возразила Джулиана, вспоминая, как ее малышка скрывала свои муки, чтобы не тревожить мать. - Я хочу дать ей возможность увидеться со мной, Ив, если она захочет. Она вернулась в Гонконг, чтобы построить нечто прекрасное там, где была так несчастна когда то. Но я не хочу вмешиваться. Это было бы нечестно с моей стороны.

Ив снова глубоко вздохнула, пережидая новый приступ боли. Когда она заговорила, ее голос был так спокоен, что посторонний никогда не догадался бы о безмолвной битве, которую она вела.