Поездка в Трансильванию - Чингиз Абдуллаев

– Когда у вас пресс-конференция? – уточнил следователь у Лесии.

– Я разговаривала с Бухарестом, и они перенесли ее на четыре часа дня, – сообщила Лесия. – Мне звонил Теодореску, он сейчас ждет нас в Яссах. Но поехать на границу мы уже не успеем.

– В таком случае, господа, начнем допросы немедленно, – предложил следователь. – И начнем с господина Брынкуша, которого просим пройти в соседнюю комнату.

– Подождите, – перебил его Дронго. – Дайте указание проверить все номера, в которых мы жили. Пусть ваши сотрудники обыщут их. Полагаю, это не займет много времени.

Лесия перевела слова эксперта следователю. Тот кивнул и что-то ответил.

– Они уже этим занимаются, – сообщила Лесия, – но теперь проверят и наши комнаты, чтобы убедиться в нашей непричастности.

Брынкуш поднялся и прошел вместе со следователем и инспектором в комнату портье, где начался первый допрос.

– Эти допросы, как и обыски, ничего не дадут, – сказал Сиди Какуб. – Если даже убийца среди нас, он достаточно опытный человек, чтобы не попадаться так глупо.

– Вы считаете, что убийца может быть среди нас? – вздрогнул Гордон, глядя на арабского эксперта.

– Если бы убийца влез в окно, он должен был прождать там всю ночь, пока она его откроет, – объяснил Сиди Какуб. – И куда он потом делся? Внизу, на земле, нет никаких следов. Вы представляете себе состояние убийцы, который дважды стреляет в женщину и затем убегает из дома? Он должен был вывалиться как мешок, упасть вниз и бежать изо всех сил. Но никаких следов нет.

– Десять негритят, – вспомнил Тромбетти, нехорошо улыбнувшись, – кажется, так назывался роман Агаты Кристи. И нас как раз десять человек. Три женщины и семеро мужчин. В романе такое же соотношение – три женщины и семеро мужчин. В конце концов они все перебили друг друга.

– Не говорите глупостей, – нервно прервал его Гордон. – Мы друг друга не перебьем. И не забывайте, что мы должны отсюда уехать в Яссы.

– Подождите, господа, – вмешался Панчулеску, – с нами двое экспертов, и нам лучше выслушать их мнение. Господин Сиди Какуб уже высказал свою точку зрения. Давайте послушаем господина Дронго.

Все посмотрели на эксперта.

– Я тоже считаю, что грабитель не входил и не выходил через окно, – начал Дронго. – Пропали две тысячи евро, а хороший пистолет с глушителем стоит в Румынии почти половину этой суммы. Согласитесь, это не те деньги, ради которых нужно лезть в комнату с оружием в руках.

– А цыгане? – напомнил Тромбетти. – Вы знаете, что в этом городке есть цыганский табор и здесь уже были случаи воровства? Именно в нашей гостинице? Просто в прошлый раз они украли вещи, а в этот раз решили подстраховаться и полезли в комнату с оружием в руках. И вы еще хотите, чтобы Румыния вошла в Европу на правах полноправного члена? С такой преступностью…

– Не нужно переносить частный случай на всю страну, – посоветовал Панчулеску.

– Тогда давайте сделаем вид, что ничего не произошло, – предложил Тромбетти, – так будет удобнее.

– Не нужно так говорить, – попросил Панчулеску. – Конечно, ей было гораздо легче защищать права наших цыган, будучи гражданкой Швейцарии и находясь под защитой Европейского сообщества.

– Интересно, как она получила это гражданство? – поинтересовался Тромбетти. – В Швейцарии очень строгие законы на этот счет.

– Вы сами тоже были на первом этаже, – неожиданно высказалась Катиба Лахбаби, – я видела вас, когда вы спускались по лестнице поздно ночью.

– И не один раз, – согласился Тромбетти.

– А ведь у вас не было особых причин ее любить, – напомнил Уислер, – учитывая, что и вчера вы с ней бурно спорили.

– Я ее не любил, – согласился Тромбетти, – очень не любил. Но я ее не убивал. А ночью я действительно несколько раз спускался вниз. Но и наш уважаемый арабский эксперт тоже спускался.

Все посмотрели на Сиди Какуба.

– Я ходил за чаем, – спокойно пояснил тот, – и у меня не было оружия.

– Пистолет можно было выбросить, – возразил Гордон.

– Но как мы могли провезти оружие? – поинтересовался Тромбетти. – Я бы вообще исключил из числа подозреваемых всех гостей, приехавших в Румынию, нас ведь трясли в каждом аэропорту.

– Это не довод, – возразил Панчулеску, – оружие могли передать вам уже здесь. Если кто-то замыслил преступление…

– Зачем? – спросила Катиба. – Зачем нужно было ее убивать, если не из-за денег?

– Мы сами ничего не понимаем, – призналась Лесия.

– Осталось девять негритят, – подвел неутешительный итог Тромбетти. – Хотя у нас первую жертву застрелили, а в романе Агаты Кристи, кажется, отравили.

– Хватит, сеньор Тромбетти, – мрачно попросил Гордон, – это уже не шутки. В конце концов, мы обязаны понять, что здесь происходит.

– Уже произошло, – напомнил Уислер, – и теперь мы будем ждать, пока нам предъявят коллективное обвинение или арестуют за пособничество в убийстве. Лучше всем молчать и не спорить, иначе следователи тоже могут вспомнить эту сказку про негритят и решат поискать виновного среди нас.

Дронго взглянул на Сиди Какуба. Тот не сказал больше ни слова. Действительно интересно, кому было выгодно убивать Эужению Лунгул. И какие мотивы? Брынкуш был ее другом и партнером. Обычно у самых близких бывает больше поводов для убийства. Возможно, она взяла не две тысячи, а двадцать, и деньги пропали. Возможно, у нее были и другие документы, о которых мог знать только приставленный к ней дипломат Георге Брынкуш. И именно ему она все время открывала двери. Даже не открывала. Тромбетти помнил, что он вошел в ее комнату без стука, и дверь была открыта, когда Брынкуш в четвертом часу утра нес ей кофе. Возможно, он лично не убивал, но она не стала закрывать за ним дверь, когда он решил подняться к себе.

Затем – Тромбетти. Все спустились вниз, а он, возможно, нарочно сделал вид, что проспал завтрак, хотя откровенно рассказал, что вечером много раз спускался на первый этаж. Но он не мог этого скрыть, было бы очень глупо, ведь его видел портье, на лестнице он столкнулся с Сиди Какубом и Брынкушем. И у него были личные мотивы ненавидеть убитую. Вот вам и второй подозреваемый.

Теперь – Гордон. Вся эта темная история с письмами, о которых он явно что-то недоговаривает. Почему он не сделал так, как профессор Вундерлих, сообщивший о подобных угрозах в румынский МИД? Почему Гордон промолчал? Вся эта история выглядит достаточно подозрительно. Вот и третий подозреваемый.

Профессор Панчулеску, влюбленный в свою страну и ее историю. Он, конечно, эрудит, умница, интеллектуал. Его может раздражать вечное стремление Эужении Лунгул и ее организации защищать права местных цыган. Легко защищать права, будучи гражданкой Швейцарии, – так, кажется, сказал Панчулеску.

Профессор Уислер. Этот правый либерал был явным антиподом Эужении. Только на этом основании он не мог быть убийцей, но он ненавидел ее не меньше Тромбетти, а возможно, и больше. Хотя это еще не повод для убийства. Пять подозреваемых – уже много.