Вычислить и обезвредить - Светлана Бестужева-Лада

«Что я ещё о нем знаю? В молодости был членом какой-то террористической организации во Франции. Значит, по идее, французским должен владеть прилично, если не в совершенстве. Без английского же языка сейчас ни один уважающий себя журналист обойтись не может… Надо будет Майю осторожно попросить выявить в пресс-группе всех, кто свободно владеет двумя языками. Хоть немного, но сузить круг подозреваемых. И слава Богу, что некто, собравшийся организовать покушение, нарушил неписаное правило и выбрал на роль киллера не человека со среднестатистической внешностью, а почти двухметрового типа. Хоть что-то облегчает задачу».

Задача упрощалась ещё и потому, что «Боинг» с корреспондентами пресс-службы должен был приземлиться во «Внуково» за час до того, как туда прибудет самолет с американским президентом. Еще час для проверки.

А ещё не дать журналистам возможности даже заподозрить, что это — не обычная таможенная проверка — досмотр, а тщательно спланированная операция и успеть вычленить тех, чей рост сто девяносто сантиметров и выше. Вычленить, заснять на видеопленку, а потом уже «пасти» особо. И на проверку — только час. Причем непонятно даже, как считать — только час или целый час.

«Легко сказать: вычленить „баскетболистов“. Как на глазок определишь — метр девяносто в нем или только метр восемьдесят пять? Многое зависит от осанки, и даже от обуви, высоты каблуков. Мало ли комплексующих мужиков, которым кажется, что лишние два-три сантиметра роста коренным образом изменят их жизнь, причем обязательно к лучшему. Да полно! Ученые даже термин особый придумали: „комплекс Наполеона“. Положим, французскому императору было из-за чего переживать — полтора метра для мужика не рост вовсе, так, недоразумение. Он и отыгрался потом на всей Европе, мало никому не показалось.

Специальную арку что ли установить, как немцы в концентрационных лагерях делали? Кто прошел под планкой, тот чист, а кто головой в неё врезался или она ему по пояс пришлась — подозреваемый. Ага, только и осталось! Дураков не так много, как принято думать, а наш „фигурант“ далеко не дурак, сразу поймет, к чему этот цирк. Да и остальные тоже сообразят, а кто не сможет, тем коллеги растолкуют. Даже представить себе невозможно, какие комментарии потом в прессе появятся.

Ну так и не представляй, а займись делом. Обхвати голову руками и думай, как быстрее и незаметнее определить нужных людей. А что если… Нет, это уж слишком просто! А на самом деле, если нельзя для эталона, так сказать, поставить рейку с отметками, то почему бы… Почему бы не поставить у трапа самолета пограничника соответствующего роста? Там все равно должен солдатик стоять, так подберем гренадера, чтобы от подошв до тульи фуражки было ровно сто девяносто сантиметров. И снимать всех подряд, потом выбрать кадры, где фигурируют „гулливеры“. Господи, это же ещё одну проблему решает: проводить тщательный досмотр только тех, кто имел неосторожность быть ростом выше нашего доблестного воина пограничной службы. Опять же минут несколько выиграем, а в этом деле даже секунды — на вес золота. Почему мне это раньше в голову не пришло?

Потому, полковник, что ты непростительно зациклился на том, как бы подключить к делу твою новую знакомую. И сам себя обманываешь, придумывая ей задания. Без нее, конечно, некому выяснить, кто из журналистов свободно владеет двумя языками. Тебе, конечно, невдомек, что каждый второй, ну, пусть каждый третий член Союза журналистов параллельно со статьями и очерками пишет ещё и оперу. Правильно, только дело в том, что и нашим западным заклятым друзьям это тоже прекрасно известно, и абы кого они близко к себе не подпустят.

А экзальтированную молоденькую девчонку — вполне даже могут подпустить, тем более, задание ей нужно дать, как говорится, „втемную“. Она сама как-то брякнула, что французский язык обожает, а английский так, только терпит. Вот пусть для практики и удовольствия поищет того, кто может с ней покалякать на милом её сердцу языке. Очень складно, поделись с генералом, он тебе за сообразительность благодарность в приказе объявит, если не выгонит к чертовой матери за то, что не справился с заданием».

Полковник резким движением отодвинул от себя лист бумаги, покрытый замысловатым узором, и взглянул на часы. Довольно размышлять, пора действовать. Если он действительно хочет подключить рыжую девчонку к работе, то надо ковать железо, пока оно горячо. Потом, возможно, у него и времени-то не будет как следует с ней побеседовать, подготовить, направить. А ведь ещё нужно устроить так, чтобы она перешла работать в такую газету, откуда обязаны послать корреспондента на историческую встречу. Из её нынешней богоспасаемой многотиражки никого уж точно не пошлют.

Значит, нужно побеседовать не только с ней, но ещё и с коллегой, курирующим прессу. Помочь-то, конечно, помогут, куда денутся, но и для этих бесед необходимо время, время для вычисления «баскетболиста».

«Ладно, спать придется меньше, только и всего. Если вообще придется, конечно. Так опять же не в первый раз. Значит, сейчас выясню, где в данный момент находится моя будущая помощница, заберу её оттуда и… Ну, там посмотрим по ходу событий. Сегодняшний вечер — полностью её, порадуем чем-нибудь ребенка… Вот-вот, ребенка ты порадуешь, а самому тебе все это в высшей степени безразлично, так? Только работа? Да, черт побери, только работа! И все, и отставить, хватит самому с собой спорить. Террорист не станет ждать, пока ты разберешься в своих эмоциях».

Полковник снял трубку, набрал, почти не глядя, номер и вызвал машину.

Я вынырнула из воды и с трудом отдышалась. Веселая игра «кто кого утопит» чуть было не стала реальностью, данной мне в ощущении. Причем я бы не сказала, что — приятном. Еще секунда — и я бы утопла взаправду. Самым обидным при этом было то, что мой спутник, точнее, купальник, держался на воде (под водой) так легко и непринужденно, будто в одной из прежних жизней был дельфином. Или тюленем. У меня, между прочим, первый разряд по плаванию, а уж подтапливать народ я умею, как никто, но тут… Извините!

— Похоже, вы, наконец, решили-таки меня утопить, — заявила я, отдышавшись и ухватившись руками за что-то вроде бетонной плиты, торчащей из воды. — Долго же вы не решались убрать свидетеля!

— Свидетеля чего? Вашего позорно провалившегося налета на мою машину? — поддразнил он меня. — Но вообще в этом что-то есть. Надо подумать.

— Думать надо было раньше, — рассудительно отозвалась я. — Когда вы привезли меня сюда в первый раз и практически меня не знали. Тем более что тогда я была к этому морально готова и легла бы на дно, не булькнув. А теперь предупреждаю: буду бороться за свою молодую жизнь.

Мы купались в этом уединенном месте в третий раз, и мне, если честно, это нравилось. Не только купание, но и вообще все, происходящее со мной в последнее время. Владимир Николаевич резко выделялся из круга моих друзей и знакомых. Не только тем, что был старше меня лет на двадцать, хотя это, безусловно, придавало… Одна моя не в меру начитанная знакомая наверняка сказала бы, определяя ситуацию: «Типичный Фрейд», но я бы так категорически все-таки не рубила.