Чудовище Нави, или Завтра еще пойду! - Кристина Юраш

- Сгинет девка на болотах, - всхлипнула баба, стоящая ближе всех ко мне. Петиция к моей совести закончилась тяжким вздохом, прокатившимся по толпе.

Совесть обычно меня не ела. В последнее время она уныло сидела в наморднике и изредка гадила в настроение. Но тут что-то зашевелилась и посмотрела на меня грустными глазками: «Может, спасем, а?».

Спасем, спасем! А кто нас спасать будет? А? Ничего, что у нас долг перед местным расхитителем девственности?  Что мы кредит на силу оформляли, под страстные проценты? Что в нашем договоре есть мелкий шрифт, который нельзя читать детям, чтобы они не узнали, как и при каких обстоятельствах, они появились на свет?

- Найдите нашу Маруську, - послышался голо, полный отчаяния. От толпы отделилось семейство.

Наверное, в каждом человеке есть жалостливая железа. И сейчас ее массажировали взгляды семьи этой треклятой Маруськи. Снятая шапка в дрожащих руках  седого сгорбленного отца тоже наминала несчастную железу, требуя выдавить немного жалости и сочувствия. Поджатые губы матери, всхлипывающие красные носы братьев и сестричек, - все они атаковали мою жалостливую железу со всех сторон.

- А в деревне ее точно нет?  - спросила я, чувствуя, что начинаю сдаваться.

Сопля, текущая по губе красного от рева мальца на руках у матери пыталась выжать из меня остатки жалости. А что? Все ревут, и он ревет!

- Вы точно хорошо искали? – с надеждой спросила я, чувствуя, что еще не насобирала достаточно жалости, чтобы идти в дремучий и страшный лес на гостеприимные болота отдавать долги.

Все решил коптящий факел в руках идиота неподалеку от моей просевшей крыши. То, что это – идиот, я поняла по тому, что его держат трое. Включая одного из Васюток.

К его сожалению инквизиция так и не открыла здесь филиал. Горящие глаза намекали, что раньше мечта жарить красивых ведьм казалась несбыточной! Но сегодня все может измениться!

Эх, меняю большое доброе сердце на коттедж на берегу моря!

При мысли, что девушка- цветочек по имени Маруська никогда не станет бабой – ягодкой и бабушкой - овощем, закончив жизнь на болотах по моей вине,  мне стало неуютно.. Я даже нервно расчесала руку, поглядывая на застывшую вокруг моего дома деревню.

Деревня смотрела на меня, а я сомневалась. Я сомневалась, а факел горел. В тот момент, когда сено, которым заткнули дыру в крыше, почернело, я поняла, что я – самая жалостливая ведьма на свете!

- Хорошо, я отправлюсь на болота, - мрачно заметила я. Лица тут же прояснились. И все стали расходиться. Надеюсь, на сегодня  окончательно!

Стоило всем разойтись, я бросилась тушить крышу. Пока я срывала и затаптывала солому, бесы прыгали вокруг меня.

- Ночью на болотах опасно! – кричал один бесенок, тоже топча солому. Второй попытался хвостом подцепить мелкое яблочко с кривой яблони. Бес предложил яблоко мне, но я отказалась! Второй раз узнавать вкус половины червяка, мне не хотелось.

Уставшее за день солнце закатывалось за дремучий и зловещий лес. Черные от времени домики стали темно малиновыми. Даже грязь на дороге показалась вареньем.

- Я придумал! – внезапно обрадовался бес с яблоком. – Тебе не придется никуда идти!

- Неужели? – обрадовалась я, проверяя, не горит ли у меня крыша.  Встав на цыпочки, я водила носом по соломе. Нет. Крыша не горит. Но, видимо, уехала, раз я согласилась еще раз вернуться на эти жуткие болота!

- Да! – гордо ответил бесенок, сияя от счастья. – Ты можешь не идти на болота! Знаешь, что мы сделаем? А! Никогда не догадаешься, что придумал Анчутка!

Меня схватили за руки и повели в дом.

- Болотник ведь сильнее тебя, да? А что если мы … - загадочным голосом произнес Анчутка. Я заметила, что у него рожки поменьше. Да и сам он чуть меньше, чем Антипка. К тому же глаза у него розовые, а не красные. Хоть различать буду, а то уже стыдно!

- Что если мы… - в голосе бесенка было столько коварства, словно он придумал нечто гениальное. – Обратимся к твоему покровителю? А? Пусть он разбирается с Хозяином Топей? Он ведь сильный? Не так ли? Вот пусть и говорят! А? Здорово же я придумал? Нет, ну правда здорово! Скажи, Антипка?

- Ага! –  так же радостно закивал Антипка. – Дело говорит! Если ведьма не справляется, то может вызвать его!

Исключительно с целью послать обратно! Хочу посмотреть на этот акт самобичевания! На губах оживали призраки поцелуев. Каждый призрак  поцелуя шептал: «Может, ты и совершала добрые дела, переводила старушек через дорогу, кормила голодных котят и никогда не промахивалась мимо урны, но сейчас я поцелую тебя так, что в даже в аду на тебя будут смотреть с уважением, как на почетную грешницу!».

- Зачем тревожить покровителя? – занервничала я, стараясь спрятать пылающий румянец. – Он и так занят! Скажет еще, что мы сами разобраться не можем! Так! Мне нужны все обереги, которые есть! Ну прямо все-все-все! И побольше!

- О! Это мы мигом! – обрадовались бесы, перерывая старый хлам.

- Вот! Вот! Вот! – цепляли мне шею перья птицы, связку веточек, мышиную черепушку, раскрашенную под корявую хохлому, связанные шерстяной нитью косточки…

- От зверя лютого, от человека лихого, от умысла злого, - перечисляли бесы, снаряжая меня в пеший эротический тур.

- От умысла злого побольше, пожалуйста! – попросила я, чувствуя себя с оберегами чуточку уверенней.

На груди болталась целая помойка. На руках были какие-то нитки с бусинками и косточками, пучки трав, похожих на старую полынь.

- А есть оберег от… - заметила я, слегка смущаясь. – От… домогательств… Нет, ну мало ли, кто в лесу встретится? Да? Вы так не считаете? Предохраняться, так по полной! Да? Разве прежняя ведьма не боялась в лес ходить без оберега?

Да что ж я так нервничаю! На мне столько оберегов, что Хозяин Топей будет мне из другой части болот орать!

Я так и не решилась сказать бесам правду. Тогда придется рассказывать про долг, а мне не хотелось травмировать детскую психику.

- Есть! – обрадовались бесы, исчезая под лавкой, прикрытой какой-то замусоленной тряпкой.

- Вот! – показали мне доску. Доска была старой, плесневелой. В ней была дыра, в которую кто-то продел старую лохматую веревку. Я смотрела на эту доску во все глаза! Надо же! Я ее чуть не выбросила! Думала – просто мусор. А это, оказывается, оберег!

- Это доска из гроба первого покойника, похороненного на кладбище! – гордо заявили мне бесы.

- Ну … Как бы … - прикидывала я, куда деть доску. Не на шею же я ее повешу? И в руку не возьму? Хотя, стойте! Придумала!

- Вот еще есть! – тащил мне веник каких-то трав. – Тоже на!

К трусам были привязана доска и веник. Все это пряталось под рубашкой.

- Я готова, - заметила я, шурша и шелестя оберегами.

Когда обереги были на все случаи жизни и на все позы, в которые жизнь готова меня поставить, я успокоилась.