Совок-4 - Вадим Агарев

муки. Как аукнется, так оно вам и кукукнется! Н-да…

Звонить в столицу было еще рано. Ехать домой тоже было бессмысленно. Свободные два часа туда-сюда и уйдут. А ведь за суетой последних беспокойных дней я совершенно забыл о главной проблеме. Совсем скоро надо будет провожать до Шереметьево Лишневских, а я еще не готов. То есть, я-то, как пионер, всегда готов, а вот Ильич, тот пока путешествовать не может.

Перебрав в голове все известные мне хозяйственные магазины и выстроив в уме логистику, я пошел на остановку. С тоской вспоминая машину и проклиная Аркадия Семеновича, ограничившего комфорт моих передвижений.

Прокатавшись почти два часа, я побывал только в трех магазинах. И нигде не нашел искомого. Нужна была бронзовая пудра. В той жизни я ее видел и даже держал в руках. Значит, и сейчас она существует в обороте. Стараясь не думать нецензурными словами, я направился в третий хозмаг, который и был мною назначен третьим потому, что находился рядом с переговорным пунктом.

Зайдя в очередную скобяную лавку и испытав фиаско в третий раз, пошел звонить Севостьянову.

— Ну что, Сергей, получилось там у тебя что-нибудь с твоей авантюрой? — сразу после моего «Здрасти» начел любопытствовать генерал. — Мне утром доложили, что кого ты указал, всех задержали. Все так, Сергей?

— Всё отлично, Григорий Трофимович! Ваши местные товарищи сработали четко и грамотно! — с удовольствием похвалил я неизвестных мне помощников, — Готов вам доложить всю диспозицию! Разрешите?

Севастьянов разрешил и из меня полилось. Полилось то, что я наметил слить. Через пять минут генерал знал почти все. Включая то, что в настоящее время старший следователь Клюйко едет изымать вещдоки по мордовским гастролям банды Воронецкого.

Старый генерал в ситуацию въехал моментально. И аж защелкал от радости или от возбуждения своими фарфоровыми зубами. Что-то мне подсказывало, что не только переживания о попранной законности двигало им против товарища Мелентьева. Наверное, мне все-таки не показалось, когда при упоминании фамилии заместителя начальника Политуправления МВД и по совместительству тестя Аркадия Семеновича, голос Севостьянова звучал по-иному.

— Сергей, а ты уверен в этой, как её …

— Клюйко, Григорий Трофимович! Следователь по ОВД прокуратуры области Клюйко Эльвира Юрьевна! — подсуетился я напомнив деду данные Эльвиры.

— Да, Клюйко! — согласился со мной дед, — Так я что хочу знать, Сергей, эта Клюйко вытянет дело? Не развалит, если ее об этом вдруг старшие товарищи попросят?

— Даже не сомневайтесь! Только тут в другом проблема, Григорий Трофимович, заберут ведь у нее это дело. Раз мордовские эпизоды вылезли, а у нас тут все на раскрытие идет, то московские ухари из Генеральной заберут дело. И не поспоришь! Их, эти дела, по закону объединять следует!

— А, если ее временно прикомандировать к Генеральной и назначить руководителем следственной группы, как думаешь, потянет? — не унимался дед.

— Потянет! Лишь бы только согласилась на командировку, а потянуть — потянет без всяких сомнений! — расписался я за Эльвиру.

— А мы ей, Сережа, старшего советника пообещаем, если она дело и всех фигурантов до суда доведет! Куда ж она тогда денется от такой командировки?! — захехекал старый интриган. — А там, глядишь, она и возвращаться в вашу провинцию не захочет!

Это ты просто еще, дражайший товарищ Севастьянов, о беременности Эльвиры не знаешь, потому так и уверен в эффективности своих заманух! Подумал я ехидно, но вслух ничего этого не сказал. Распрощался со мной дед на духоподъемной ноте.

Всё! Нелегальщина моя закончилась! Вздохнув полной грудью, я расправил плечи и двинул к средоточию общественного транспорта. Конечной точкой я себе определил кабинет Эльвиры Юрьевны.

Глава 9

Сегодня со следователем Клюйко у меня началось, почти как в первую нашу с ней встречу. Я опять сиротливо топтался перед закрытой дверью ее кабинета, а она, как и в прошлый раз бессовестно отсутствовала. Но сейчас я хотя бы примерно знал, где и по какой причине она задерживается. Впрочем, пора бы ей уже и нарисоваться.

Мимо меня с настороженным и недобрым лицом прошла по коридору и скрылась в соседнем кабинете фигуристая женщина с майорскими звездами в петлицах. Причем, я успел заметить, что и настороженность, и исчезновение доброжелательности в ее глазах совпали в тот самый момент, когда она посмотрела на меня. Её лицо мне показалось знакомым и через секунду я вспомнил, что это та самая Светлана, которой я не так давно дал дельный совет относительно крема для бритья «Флорена». Н-да…

— Давно ты здесь? — через несколько минут, из-за спины прервал мои раздумья знакомый голос.

— Не так, чтобы очень, душа моя! — обернулся я к подкравшейся хищнице.

— Как съездила? — поинтересовался я, когда мы зашли в кабинет и расселись по своим местам, — Удачно?

Вместо ответа, задорная и свежая, как утренняя фиалка на альпийском лугу Эльвира уставилась на меня не злым, но пытливым взглядом.

— Колись, Корнеев, откуда тебе было известно про этих девок? — попыталась казаться суровой мадам Клюйко, — И про то, что при них будут ювелирные изделия с мордовскими этикетками?

Заданные вопросы даже на второй взгляд риторическими не выглядели. Мало того, они были для меня, мягко говоря, неудобными. И что самое противное, требовали конкретики в немедленных ответах. Надо было снова как-то выкручиваться.

— Да что там кольца, Эля! Разве в них дело? — задушевно произнеся пустые словеса, я накрыл ее запястье своей ладонью, — Помнишь, ты давеча расстраивалась, что дело у тебя московские ухари из Генеральной заберут? Так вот, я готов предположить, душа моя, что таки не заберут его у тебя! — глядя в глаза Эльвиры Юрьевны, нахально пророчествовал я, — Скажу больше, есть у меня такое предчувствие, что та самая Генеральная прокуратура затребует тебя саму к себе и ты будешь руководить расследованием этой делюги! — для убедительности я даже кивнул головой, а потом и подмигнул ей, — Я даже не удивлюсь, если тебе вдруг посулят старшего советника! Ну это, если ты всех жуликов до суда доведешь, конечно.

Теперь на растерянную мадам Клюйко было жалко смотреть. Глаза она не пучила, но ресницами хлопала интенсивно.

— Брешешь! — в общении со мной она и прежде не трудилась выбирать слова, а теперь и вовсе скатилась на люмпен-пролетарский слог, — Откуда знаешь?

— Брешет бобик у твоей соседки с первого этажа, Эля! — тактично поправил я