Всегда будешь ты - Юлия Николаева

– Я не знаю, где Миша.

Олег нахмурился, а Миронов устало покачал головой.

– Как вы оба мне надоели. Ты знаешь, где он, и расскажешь нам. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.

Он поднялся и направился к выходу, кинув напоследок ребятам:

– Работайте.

– Иди давай, – тут же потянул меня один из ребят, мы прошли из кабинета по коридору и оказались возле двери на лестницу, ведущую вниз. Меня привели в подвальную комнату, и не успела я сказать и слова, как получила мощный удар под дых. Я согнулась, глотая воздух, и тут же последовал второй удар. Надо сказать, били меня весьма аккуратно, но безумно больно. Появился Олег с Толяном, судя по взгляду, последний вник в суть происходящего, по крайней мере, он что-то втолковывал Олегу. Наблюдать у меня времени не было, потому что валяли мне со всех сторон. Краем глаза я отметила, что Олег с Толяном выскочили прочь, а потом меня ударили так, что искры из глаз посыпались, последовал еще удар, и я отключилась.

Сознание приходило скачками: меня куда-то тащили, потом я лежала, скрючившись на заднем сиденье. И вот меня снова тащат к какому-то красивому особняку, в проеме открытой двери чей-то силуэт. Я вскинула взгляд и узнала того самого Женьку Миронова. Он хмыкнул, разглядывая мое лицо.

– Эко они тебя, живодеры, – покачал он головой, – зато поумнеешь. Теперь ты будешь хорошей девочкой, да, душа моя?

Очень хотелось плюнуть ему в лицо, но я сдержалась. Еще раз усмехнувшись, Женька кивнул кому-то:

– Заприте ее.

Меня снова поволокли. Комната, которую мне выделили, была на первом этаже, но с решетками на окнах. Просторная, с большой кроватью, креслом, столом. В углу шкаф, рядом дверь, наверное, в ванную с туалетом. Отличное место, чтобы умереть. Я закрыла глаза прямо там, где меня бросили – возле порога. Тело болело так, что даже дышать было тяжело. С трудом я забылась сном, а проснулась, почувствовав чье-то прикосновение. Я инстинктивно сделала выпад рукой, все тело сразу отозвалось болью. Я быстро повернулась, сдерживая стоны, прикусывая губу. На меня испуганно смотрела женщина лет сорока: невысокая, темноволосая, с азиатским разрезом глаз. Одета она была в серую униформу, и я поняла, что передо мной домработница.

– Я вам помогать, – все так же испуганно сказала женщина. Она помогла мне подняться и отвела в ванную. Я предприняла попытку сама раздеться, но тут же откинула ее, вскрикнув от боли. Женщина раздела меня и помогла помыться. Потом я некоторое время стояла под струями душа, приходя в себя. Итак, меня отдали Женьке. Скорее всего, Олег все-таки открыл им глаза на то, что я не та девушка. Может, даже избежав правды, в конце концов, я, действительно, могла оказаться его знакомой, а в сумке есть паспорт, подтверждающий, что я не тот человек. Тут я вспомнила про пистолет и покрылась липким потом. Парни не додумались досмотреть мою сумку, а если они потом покопались в ней и нашли его? Смогут ли отследить, кому он принадлежал? Этого я не знала, но очень надеялась, что нет. Если меня скинули сюда, значит, посчитали, что я уже не нужна, возможно, сумку с пистолетом просто выкинули. Мало верилось мне в такой исход. Ладно, пока мы этого не знаем, вернемся к Миронову. Он проявляет милосердие и лечит меня. С чего бы вдруг? С другой стороны, пока я в таком состоянии, толка с меня нет. Вздохнув, я выключила воду. Тут же появилась моя помощница, помогла вылезти и вытерла полотенцем. Пока я влезала в халат, она достала аптечку.

– Не надо, – поморщилась я, но она покачала головой, и мне пришлось повиноваться. Вскоре я уже лежала на кровати укатанная в халат. Рядом стоял поднос с едой и напитками. Мытье забрало у меня приличное количество сил, и я решила немного полежать, прежде чем есть. Тут и появился Женька. Кинув на него взгляд, я заняла полусидящее положение, он же устроился на угол моей кровати, разглядывая с усмешкой. Я против воли кидала на него взгляды. Женьке было под тридцать, волосы русые, стрижка короткая, но даже при такой длине видно, что волосы кучерявятся. Комплекции он был не внушительной, довольно худ, но за этой худобой виднелась сила. И снова его взгляд приковал мое внимание: насмешливый и жесткий одновременно. Он прилег, облокотившись на руку, и поинтересовался:

– Как чувствуешь себя? – я пожала плечами, он продолжил, – Мария говорит, ты сильная, быстро выздоровеешь.

– Ну раз Мария так говорит.

Он снова усмехнулся:

– Отцовы люди тебя, конечно, хорошо отделали, но грамотно. Ни одного перелома. Так что радуйся.

– Я рада, – серьезно ответила я, поняв, наконец, что загадочный Мирон не кто иной, как Женькин отец. Теперь понятно, почему у сыночка такой скверный характер.

– Чего не ешь?

– Не хочется.

– Тебе нужно есть, чтобы набраться сил.

Хотелось спросить, для чего, но вместо этого я попросила о другом.

– Можно мне кофе и сигарету?

Он вскинул бровь, снова ухмыльнувшись, и громко позвал Марию. Она появилась тут же, приняла заказ, а через пять минут вернулась с подносом, на котором стояла кружка кофе, пепельница и лежала пачка сигарет с зажигалкой. На меня посмотрела с неодобрением и молча удалилась, прикрыв дверь. Я закурила, выдохнув дым, произнесла по инерции:

– Вот так лучше.

Женька снова хмыкнул.

– Интересная ты девушка.

– Это вряд ли.

– Посмотрим. Думаю, у меня будет время узнать тебя.

Он поднялся и вышел из комнаты, подмигнув напоследок. Я задумалась. На вид Женька не выглядел таким уж отморозком, но это, само собой, вовсе ничего не значит. Сейчас он улыбается, а завтра наваляет не хуже этих молодчиков. В любом случае, пока я больна, трогать меня не будут. Так что парочка дней в запасе точно есть. И что, попытаться сбежать? На окнах решетки, дверь заперта на ключ. Вряд ли за мной присматривает трио придурков, которых можно обмануть танцем и хорошим поведением. Я даже не знаю, где мы находимся. В любом случае, Женька был прав: силы мне нужны. Придвинув поднос, я поела, размышляя о происходящем. Появилась Мария, забрала посуду. Я попыталась с ней заговорить, но она быстро удалилась, не сказав ни слова. Примерно в таком режиме прошло несколько дней. Женька не заходил, зато Мария появлялась по несколько раз, помогала мне мыться, приносила еду. Вскоре боль утихла, и я смогла сама себя обслуживать, а также передвигаться по комнате, не скрючиваясь дугой.

В один из вечеров, когда я чувствовала, что уже совсем выздоровела, появился Женька. По взгляду я сразу поняла, что он то ли пьян, то ли под кайфом. Он приветствовал меня, подняв руку с зажатой в ней бутылкой виски, сделав глоток, плюхнулся на кровать, пристраивая бутылку на тумбочку. Я стояла у кресла, разглядывая его. Женька похлопал ладонью по кровати, приглашая присоединиться.

– Иди сюда, не бойся, – миролюбиво рассмеялся он. Пройдя, я присела на кровать. Женька повернулся ко мне, придвинулся и провел рукой по лицу. Я напряглась, а он повел рукой вниз, по шее, груди, талии, и остановился на бедре. Я смотрела на свои руки, представляя, как буду отбиваться от пьяного сильного мужчины.