От ненависти до любви - Ирина Мельникова

– Может быть, – ответила я, чувствуя, что вот-вот упаду с ног от усталости. – Это одна из версий. Но я с этим разберусь, будьте спокойны!

– Тебе нельзя здесь оставаться, – сказал Сева и снова обвел комнату взглядом. – Ты что-нибудь ела сегодня?

Я пожала плечами, а мужчины многозначительно переглянулись.

– Собирайтесь, – поднялся с табурета Замятин. – Поедем к Севе. Там вы будете в безопасности. И вам лучше, и нам спокойнее.

– Никто сюда не вернется, – я переложила пистолет из одной ладони в другую. – Тот, кто здесь побывал, наверняка не нашел то, что искал. А если вернется, мне есть чем его встретить.

– Это не дело, – не сдавался Замятин, – не хватало нам стрельбы по головам. Давайте собирайтесь!

– Не глупи, Мария! – поддержал его Сева. – Поедем ко мне. Душ примешь, переоденешься, поужинаешь нормально.

– Ну, хорошо, поехали, – согласилась я.

Возможность принять душ оказалась самым сильным аргументом, и я не стала сопротивляться. Тем более присутствие Замятина некоторым образом оградит меня от любопытных взглядов и лишних вопросов односельчан.

– Мне нужно собраться, – сказала я. – Подождите в машине.

– Только быстро, а то до жути есть хочется, – улыбнулся Замятин. – Полдня с машиной провозились, пока вылезли.

– Ладно, – я улыбнулась в ответ, – помогу вам приготовить ужин.

Мужчины направились к выходу, а я посмотрела на часы. Двенадцатый час ночи… Нет, не только из-за душа я согласилась переночевать в Севином доме. Я трусила, боясь остаться одна: а вдруг повторятся ночные кошмары. Побросав в спортивную сумку кое-какие вещички, я затянула «молнию». Сквозь полуоткрытую дверь я видела мужчин. Они сидели за столом и что-то обсуждали, склонившись друг к другу. Замятин выглядел озабоченным, а вот Севино лицо я не рассмотрела: оно скрывалось в тени. Я усмехнулась. Все-таки не оставили меня одну.

Я подхватила сумку и вдруг увидела, как колыхнулось на окне одеяло. Я замерла и тут же успокоилась: обычный порыв ветра. Надо проверить, чтобы успокоиться окончательно. Я шагнула к окну – одеяло висело, как приклеенное. Я осторожно приподняла его за край, но ничего не заметила. Слабое пятно света проявило валявшуюся внизу раму, втоптанную в грязь занавеску. Я вгляделась в темноту: абсолютный покой и тишина. Даже соседская собака, зловредная и брехливая псина, которая по всякому пустяку заливается визгливым лаем, не подала голоса.

– Маша, – Севин голос заставил меня вздрогнуть, – ты скоро?

Я торопливо опустила одеяло, но ответить не успела, потеряв дар речи. Я увидела бабушку. Она сидела на постели и держала в руках шкатулку. Массивное деревянное изделие, изготовленное в незапамятные времена. В ней мы хранили документы, бабушкины награды, письма ее отца с фронта, еще какие-то мелочи… Все это валялось на полу, когда я вошла в спальню. Первым делом я проверила, не исчезло ли что-нибудь из семейных реликвий. Вроде ничего, и я убрала шкатулку в верхний ящик комода. Там она и стояла обычно.

Сейчас бабушка держала шкатулку в руках. Почему-то я не удивилась, даже не испугалась, хотя понимала, что передо мною призрак. Лицо бабушки выглядело помолодевшим. Я не заметила ни одной морщины под глазами, щеки ее округлились, порозовели… Бабуля выглядела почти моей ровесницей, только вот одета более чем странно: серебристый хитон, на голове – то ли легкая шаль, то ли платок…

– Бабушка, – сказала я.

Вернее, подумала, потому что не смогла произнести ни слова. Губы одеревенели, язык приклеился к небу. Бабушка услышала меня, подняла взгляд, абсолютно осмысленный, человеческий. Цвет глаз у нее изменился. Прежде карие, сейчас они сияли голубизной, небывало яркой, можно сказать, ослепительной. На миг у меня замерло, а затем вдруг быстро-быстро забилось сердце. Мне бы закричать, позвать в свидетели мужчин, которые тихо беседовали на кухне. Я краем уха слышала их говорок и понимала, что не сплю, и все же в здравом уме и при ясной памяти увидеть в своей спальне привидение… Пусть даже родного и близкого человека…

– Возьми, – пронеслось у меня в голове.

Бабушка протянула шкатулку.

– Береги! – Она пристально посмотрела на меня. И, ручаюсь, все это время ее губы не шевелились.

Я приняла шкатулку и с недоумением оглядела ее со всех сторон. Все хранилось должным образом. Я ничего не выбросила, не уничтожила, как ненужный хлам…

– Маша, – раздался Севин раздраженный голос, – шевелись!

Я оглянулась. Сева с безмятежным видом показался на пороге спальни, словно появление призрака было для него обычным делом.

– Сева, – произнесла я через силу, – дай поговорить…

– С кем? – с неподдельным изумлением произнес Сева и шагнул через порог.

Я мгновенно оглянулась. На кровати – ни бабушки, ни шкатулки в моих руках… Что за чертовщина? Я озадаченно потерла лоб. Вроде не напивалась, и «травку» никогда не курила, отчего же мне постоянно что-то мерещится? Я бросилась к комоду, принялась открывать ящик, но его, как нарочно, заело. Я чуть не сломала палец, зашипела от боли. И Сева пришел мне на помощь. Он без особых усилий выдвинул ящик. Шкатулка на месте. Я все еще не отошла от потрясения и уставилась на нее с таким ужасом, что даже тугодум Сева заметил.

– Мария! – Он схватил меня за руки и развернул к себе лицом. – Что происходит? С чего ты так побледнела? – и крикнул Замятину: – Олег Матвеевич, Маше плохо! Принесите воды!

Замятин в мгновение ока оказался рядом со стаканом воды в руке. Я выпила воду. Зубы стучали по стеклу, а руки дрожали так, что я чуть не выронила стакан.

– Маша, – сказал он строго, – вам просто необходимо хорошенько выспаться…

– Легко сказать: «Выспаться!» – я провела ладонью по глазам, чтобы стряхнуть охватившее меня наваждение.

– В отпуск тебе надо, – ворчливо заметил Сева. – Взяла путевку – и к Черному морю. В Турцию. Или в Египет. Зарабатываешь ты неплохо, билет бесплатный, чего мучиться? Не парься зря, завтра подавай рапорт – и отдыхать на юга. А то совсем крыша слетит!

– Если начальство этот рапорт подпишет! – я хотела съехидничать, но у меня не получилось. Больше того, фраза прозвучала так жалобно, что слезы сами побежали из глаз. Спазм сдавил горло, я закашлялась, но заметила, как мужчины обменялись взглядами.

– И все-таки что-то случилось! – Замятин в упор посмотрел на меня. – Только что? Мы никуда не поедем, пока вы не расскажете!

Я отрицательно покачала головой. Не хватало, чтобы меня приняли за сумасшедшую. В здравом уме не видят привидений.

Замятин мягко улыбнулся и погладил меня по руке.

– Скажите, вы что-то или кого-то видели?

Неожиданно его улыбка успокоила меня.

– Не знаю, – я отвела взгляд, чтобы не прочитать в глазах мужчин насмешку. – Я видела… Свою бабушку. Вернее, это было привидение… В общем, не знаю что. Но она разговаривала со мной… Вернее, я слышала ее голос… Он как бы звучал у меня в голове… – У меня опять перехватило дыхание, и я судорожно всхлипнула. – Ей-богу, не вру. Она велела беречь шкатулку…