Проспать Судный день - Тэд Уильямс

— И вы хотите сказать мне, где он?

— О нет, мистер Доллар. Нет, боюсь, я не знаю, где находится рог.

— Но вы сказали!..

— Я сказал, что помогу вам. Слушайте меня внимательно, и, я уверен, вы согласитесь, что я выполняю свою часть сделки.

— Если честно, в последнее время мне уже по уши хватает сделок. Похоже, все они разваливаются, одна за другой.

— Ну, нашу нынешнюю мы выполним, в любом случае, — сказал Густибус. — Это вопрос чести. Как я уже говорил, вам необходимо видеть все в более широкой перспективе, и теперь я это объясню. Элигор делал свои дела в этом городе более ста лет. Энаите понадобился он, или кто-то равный ему по статусу, чтобы достичь ее целей, а именно — создать новую обитель для человеческих душ после смерти. Зачем и почему — нам еще предстоит понять, но мы знаем одно — если ей был нужен Элигор, то бывшая богиня, скорее всего, и была тем, кто первым пошел на контакт. Также нам известно, что Элигора что-то привлекает в Сан-Джудасе, поэтому он и сделал его основной базой своих операций…

Я наконец-то уловил нить.

— Следовательно, она, скорее всего, вышла на контакт с ним здесь. На Земле. Скорее всего — именно в Сан-Джудасе.

— Скорее всего, — кивая, ответил Густибус. — И совсем не обязательно, что это произошло недавно — не забывайте, эти существа ведут свои игры очень долго.

— Но даже если я узнаю, как именно они встретились, это ничего не скажет мне о том, где может находиться рог.

— Возможно, нет. Но не следует быть так уж уверенным в этом, пока мы не узнаем истину о первой их встрече. Как ученый, могу сказать, что нужно, скорее, переходить от одного вопроса к другому, а не пытаться с ходу найти ответ. Как долго находится здесь Энаита? И в каком виде она здесь присутствует? Уверен, это первое, что вам необходимо выяснить. При некоторой удаче это приведет вас к ответам на следующие вопросы.

— Это приведет меня к куче новых вопросов, готов поспорить.

— В этом случае, если вы хоть немного на меня похожи, вы будете счастливы.

Честно говоря, я совсем не похож на него. Мне не нужен еще один чертов вопрос, на который придется искать ответ, не говоря уже о том, когда их три-четыре десятка. Но придется иметь дело с тем, что есть. Часть сказанного Густибусом уже заставила меня совершенно по-новому взглянуть на ситуацию. Конечно, будь здесь Сэм, он бы сказал что-нибудь вроде «Как только ты начинаешь думать, то попадаешь в неприятности». Но он говорил то же самое и тогда, когда я ни о чем не думал.

— Почему у меня такое ощущение, что вы сможете догадаться до всего остального в течение получаса? — спросил я Густибуса.

Тот улыбнулся.

— Для меня честь, что вы так думаете, но я всего лишь представил вам результаты долгих размышлений, основанных на годах исследований. Не следует меня переоценивать. Я всего лишь исследователь, как я уже сказал. Школяр, если позволите воспользоваться этим старинным и почетным титулом. У меня нет ни желания, ни возможности путешествовать в некоторые из тех мест, где вы побывали.

Хороший намек на Ад, один из тех эпизодов, о котором я ему не рассказал. Я подозревал, что он и об этом знает, но решил, что эта часть информации может позволить мне торговаться с ним позже, за другую необходимую информацию, и решил не отдавать это даром.

Из-за двери появилась голова одной из старых монахинь, другой, или той же самой.

— Ужин почти готов, Профессор Густибус, — сказала она.

— Ах. Не желаете присоединиться, мистер Доллар? — спросил он. — У нас на ужин капуста со своего огорода, морковь и поздняя цветная капуста с местной фермы, приготовленная на пару. Я не употребляю мяса.

— Нет, благодарю. Еще один вопрос, если можно. Откуда у вас такое имя?

— Густибус? — переспросил он, медленно кивнув, будто это был философский вопрос, заслуживающий долгого обсуждения. — Это не то имя, которым меня нарекли, но когда я был моложе и только начал заниматься наукой, то выбрал себе латинское имя, поскольку мы пользовались латынью в работе, в первую очередь. У меня на родине мое имя означало «вкус» и «язык», и, поскольку я не счел словосочетание «Профессор Язык» подобающим, то выбрал латинский перевод слова «вкус». И конечно же…

Он сделал паузу.

— … это позволило мне говорить друзьям и товарищам-ученым: «С Густибусом не спорят!»

Он явно ждал, что я рассмеюсь, но я лишь улыбнулся.

— «Густибус нон диспутандем», сами понимаете, «о вкусах не спорят», — добавил он.

— Ага, — ответил я.

Он слегка разочаровался.

— Признаю, это несколько академичная шутка, зато моя собственная, — сказал он.

Он не стал провожать меня до дверей, возможно, потому, что я не оценил его шутки. В последний раз я увидел его стоящим у окна. Он глядел на угасающий свет дня и волны Тихого океана. Оказавшись снаружи, я увидел, что на дорогу опустился туман. Возвращаясь на шоссе, я едва не съехал с края утеса, но не заблудился и вскоре ехал через покрытые вечерним туманом холмы, а магнитола тихо наигрывала «Свингин Эфэйр» Декстера Гордона.

Чем больше я думал о сказанном Густибусом об Элигоре и Энаите, тем сильнее становилось ощущение безнадежности. Будто сама по себе ангельская жизнь не была достаточно сложной. Так я сам ухитрился оказаться на пути у богов и чудовищ.

Серьезно разозлив их.

Я вполне ожидал увидеть на двери квартиры повестку о выселении, а может, и пару полицейских, ожидающих меня для разговора о стрельбе. Но, приехав домой, с удивлением не обнаружил ни того ни другого.

Наверное, надо было уезжать отсюда сразу же, подумал я. Сначала меня доставали и преследовали, потом избили посреди собственной комнаты, так что теперь я точно не мог ощутить ни малейшего уюта в квартире на Тьерра Грин (говоря по правде, я его не ощущал здесь с самого начала). Но у меня был четкий приказ с Небес оставаться на одном месте. Кроме того, я уже устал и замучился оттого, что всякие люди (и нелюди) попросту приходят сюда и уходят, когда им заблагорассудится. Но вместо того, чтобы покидать все шмотки в багажник машины и отправиться к ближайшему «Эконолоджу», как сделал бы человек разумный, я лишь заехал по пути в хозяйственный, где купил цепочку на дверь и пару запоров на окна. Придя домой, включил шуруповерт и установил их. По большей части я делал это для того, чтобы у моих новых друзей из «Черного Солнца» проникновение в квартиру заняло побольше времени. Твари похуже, с которыми мне время от времени приходилось сталкиваться, вряд ли сочли бы замки и цепочку за препятствие, но, по крайней мере, я услышу, когда они будут вламываться.

Закончив эти нехитрые дела, я доел остатки китайской еды, которую заказывал вчера вечером Сэм и которая ждала меня в холодильнике, а потом позвонил Джорджу Жировику. Трубку взял Хавьер, старый домработник и скотник, поскольку в это время суток Джордж все еще пребывал в состоянии человека со свиными мозгами, нагишом валяясь в грязи. Я никогда не звал Джорджа Жировиком в лицо, кстати говоря. Не я ему это прозвище придумал, но я не знал его настоящего имени, пока не повстречался с ним лично, так что время от времени у меня это выскакивало. Я попросил Хавьера о возможности оставить сообщение на автоответчике хозяина и дополнил список того, что я желал выяснить при помощи Джорджа.